А. Ш. - Концлагерь «Ромашка»
– Мы предлагаем силовое решение проблемы. Герман Артурович вполне согласен, – отозвался один из офицеров.
– Силовое? – губернатор облизал пересохшие губы. – Какое именно?
– Расстрелять старших бойскаутов с воздуха при помощи высокоточных дронов – штурмовиков, не дожидаясь того момента, когда они пересекут границу. Нужна только Ваша санкция – и через двадцать минут авиация будет на месте.
– Вы хотите расстрелять несколько сотен человек?
– Несколько тысяч человек, – поправил Вольф.
Губернатор стал белым, как полотно:
– Это слишком ответственное решение… Мне нужно подумать…
– У нас нет времени думать, – отрезал Вольф.
– Но это люди! Это тысячи молодых людей, лучших молодых людей всей страны! Причём большинство из них безоружны! Вы предлагаете мне взять на себя ответственность даже не за убийство, а за резню, как на бойне! Я не могу относиться к людям, как к скоту, Вольф! – взорвался губернатор.
– Демагогия! Де-ма-го-ги-я. Давайте – ка я скажу вам, как обстоит дело в действительности. Если эти тысячи бойскаутов доберутся до границы, завтра же из этого раздуют грандиозную международную новость, сравнимую с падением Берлинской стены! А послезавтра по всей стране, в виде реакции на произошедшее, начнутся восстания – их будет много, и они будут очень кровавыми. Я уже не говорю о том, что к концу недели, если ситуация выйдет из – под контроля, мы оба променяем уютные чиновничьи кресла на нары. Да вот ещё аргумент – у нас в России теперь, хотите вы этого или нет, стратифицированное общество. Общество, состоящее из каст. Общество, в котором касте бойскаутов полагается, если государство потребует, идти и умирать за страну на поле боя. Среди свободных людей у нас не так уж много добровольцев, готовых сражаться с исламистами в пустынях Средней Азии. Свободные люди привыкли к тому, что бремя войны несут на себе другие. И если свободные люди узнали бы, что вы, Михаил Юрьевич, хотите освободить бойскаутов, хотите переложить бремя войны обратно на свободных людей, они завтра же пришли бы к Кремлю с требованием вас повесить, всех бойскаутов загнать на войну, а всех недовольных расстрелять!
– Я не предлагал освободить бойскаутов, – глухо ответил губернатор.
– Тогда решайтесь.
Губернатор перевёл взгляд на молодых офицеров. Их лица были бесстрастны.
– Да… Хорошо… Но избегайте ненужных жертв, по возможности… – упавшим голосом сказал губернатор.
– Не беспокойтесь. Младших мы пощадим, – отозвался один из офицеров и поднёс ко рту рацию.
Пока молодые офицеры испрашивали нужные разрешения и отдавали распоряжения, губернатор и Вольф пристально смотрели друг на друга. Во взгляде губернатора читался ужас, во взгляде Вольфа – холодная уверенность, на лице немца даже было подобие улыбки. Возможно, он был удовлетворён тем, что удалось переубедить губернатора, возможно, сам восхищался в душе своей твёрдостью – самолюбование было вполне в характере этого нарцисса.
– И что теперь? – прервал молчание губернатор. – Нам потребуется дать объяснение этому восстанию. Кому – то придётся объяснять прессе, откуда такое количество жертв. В социальных сетях поднимется буря.
– Объяснять прессе? – Вольф поднял брови. – Ну уж нет. О восстании никто не узнает.
– То есть как?
– Бойскауты сами весьма удачно перерезали коммуникации и изолировали лагерь от внешнего мира. Ближайший населённый пункт – в восьми километрах от него. Высокоточные дроны работают почти бесшумно, это не бомбардировщики времён Второй мировой. Когда мы закончим зачистку, военные увезут трупы и сожгут их, а публике, если кто-то что-то пронюхает, объяснят, что военное министерство проводило ночные учения.
– И всё?
– И всё. Возможно, вы даже получите медаль за успешное подавление восстания – когда в Кремле узнают о вашей беспримерной решимости и мужестве.
Губернатор поморщился, как будто надкусил лимон.
– Дроны вылетели, – сообщил один из офицеров.
– Пожалуйста, выведите картинку с наблюдательного дрона на экран. Я хочу видеть, что сейчас происходит возле административных корпусов, – попросил Вольф.
– Одну секунду. Готово.
На экране появилась картинка, на которой были видны три здания корпусов и мелкие фигурки молодых людей.
– Можно приблизить? Нам нужны лица, это важно для будущего расследования.
– Это максимально доступное разрешение при данной высоте дрона над землёй. Можно опустить дрон ниже, тогда мы сможем увидеть всё с близкого расстояния.
– Опускайте.
Офицер кивнул и запросил что-то по рации. Картинка на экране почти немедленно стала становиться крупнее – дрон начал сближение с землёй. Вскоре приближение стало таким, что Вольф улыбнулся и с довольным видом скрестил пальцы.
– Достаточно. Они видят дрон?
– Возможно. Сегодня лунная ночь.
– Не хотелось бы, чтобы его сбили.
Вольф пристально начал рассматривать лица бойскаутов, оживлённо обсуждающих что-то на заасфальтированной площадке.
– Хм… Сдаётся мне, некоторых я знаю… По краям этой площадки, где стоят бойскауты, есть деревья, верно? Спрячьте дрон в тень листвы. Мне нужно увидеть всех зачинщиков в этой славной компании юных разбойников.
– Без проблем.
Вольф ещё раз внимательно поглядел на бойскаутов, мелькавших на экране, и задумчиво кивнул.
– Да – да, всё примерно так, как я и ожидал, – вполголоса произнёс он.
– Вы планируете закрывать лагерь? – спросил губернатор.
– Увидим. Младших бойскаутов нельзя оставлять там после сегодняшних событий. Так что их точно придётся расселить.
– Десять минут до прилёта дронов, – сообщил офицер.
Вольф поблагодарил офицера за информацию и вновь повернулся к губернатору:
– У этого лагеря, Михаил Юрьевич, изначально была большая проблема. Даже две большие проблемы – близость к границе и обилие украинцев среди воспитанников.
– Не понимаю, почему второе является проблемой.
– Я вам объясню. Скажите, вы верите в астрологию?
– Нет. Я считаю её шарлатанством и досугом дам бальзаковского возраста.
– А вот я верю. Расскажу вам тайну, Михаил Юрьевич – те люди, которые десять лет назад устраивали систему бойскаутских лагерей, не просто верили в астрологию, а во многом руководствовались ею в работе. Позвольте, я проведу краткий экскурс в астрологию, пока в нашем лагере не началось самое интересное?
– Слушаю, – осторожно позволил губернатор.
– Все народы в астрологии, как и все люди, соответствуют определённым знакам Зодиака и определённым стихиям. Вот, например, Соединённые Штаты и американский народ – соответствуют знаку Скорпиона и стихии Воды. США были основаны 4 июля 1776 года, под знаком Рака, стихии Воды. Их первый президент, Джордж Вашингтон – знак Рыбы, стихия Воды. Все главные американские изобретатели, бизнесмены, учёные, актёры, даже спортсмены – все родились под знаками Воды. Билл Гейтс – Скорпион, стихия Воды, Никола Тесла – знак Рак, стихия Воды, богатейший человек в истории Джон Дэвисон Рокфеллер – знак Рак, стихия Воды, Стив Джобс – знак Рыбы, стихия Воды, Илон Маск – знак Рак, стихия Воды, Майк Тайсон – знак Рак, стихия Воды, Леонардо ди Каприо – Скорпион, стихия Воды и так далее, не буду утомлять. Россия же соответствует знаку Водолея и стихии Воздуха. Это совершенно иная сущность. И вот в чём проблема – Украина так же, как и США, соответствует стихии Воды. Её символ – трезубец. Её главный герой – Тарас Шевченко, Рыбы по зодиаку. Украина основана 1 декабря 1991 года – в день Антареса, королевской и главной звезды стихии Воды, альфы Скорпиона. Поэтому её всегда тянуло и будет тянуть к свободе – для Украины и украинцев ценность свободы личности, свободы воли так же естественна, как для американцев и англичан. А вот Россия основана 12 июня 1990 года – в день звезды Капелла, символизирующей науку, но также рабство и угнетение. И вот, Михаил Юрьевич, зная об этом, мы специально разместили лагерь вблизи границы с Украиной, чтобы юные российские таланты росли в более свободной атмосфере. Это важно для будущих учёных, политиков, творцов. Однако, всё просчитать невозможно. Мы никак не могли предположить, что на востоке вспыхнет война, и обитатели лагеря решат бороться за свою свободу. И свобода, как видите, победила. История полна таких неожиданностей. Конечно же, мы должны предусмотреть это и впредь не допускать подобных ошибок. Надо проследить за тем, чтобы впредь украинцы не составляли больше 25 % бойскаутов. Мне будет нетрудно доказать наличие связи между ними и этим восстанием.
– Вы это всё серьёзно сейчас?
– Абсолютно.
Губернатор закрыл лицо руками:
– Кажется, я схожу с ума. Астрология, восстание, дроны, Капелла… Вольф, но неужели вам совсем не жаль этих детей?
– Знаете, Михаил Юрьевич, вы как те кисейные барышни, которые неправильно поняли Достоевского. Вы вслед за Иваном Карамазовым, негодяем и сатанистом, восклицаете – ах, счастье целого мира не стоит слезинки невинного ребёнка! Скажите мне – когда восемнадцатилетние здоровые бойскауты идут сражаться на войну за Отечество, что это – зло или благо? Конечно, благо. Когда государство запрещает аборты, то есть спасает нерождённых детей, а затем воспитывает этих детей и даёт им возможность стать счастливыми, что это – зло или благо? Разумеется, благо. Где это видано, чтобы взрослые люди руководствовались мнением детей? Если детям позволить делать всё, что они хотят, они забросят учёбу, попробуют героин, и в 16 лет умрут от наркомании и умственной отсталости. Поверьте, я много таких детей видел, когда начинал работать в Департаменте.
