Евгений Лукин - Зона Справедливости
— Ребята… — умиляясь своему великодушию, растроганно проговорил Колодников. — Вы не поверите… Но я так счастлив, что вы целы-невредимы…
Менты многозначительно переглянулись и, молча кивнув друг другу, подступили к задержанному с двух сторон.
— Да я сам… — слабо отстраняя от себя их руки, весело говорил он. — Я сам пойду… Куда? Туда?.. Без проблем!..
Втроём они двинулись к ночному перекрёстку, где подобно кубику искусственного льда тлела, наполненная изнутри белым холодным светом, недавно, видать, поставленная будка. Ночное приключение казалось Колодникову безумно забавным: нет, ну, в самом деле! Тут, понимаешь, Апокалипсис надвигается, а эти два придурка в форме вместо того, чтобы ноги уносить, пьяных россиян по городу вылавливают…
— Только об одном прошу… — пока шли, со слезой втолковывал им Алексей. — Только об одном… К арке этой — близко больше не подходите!.. Ни завтра, ни послезавтра — никогда!.. Вот вы меня ведёте, а сами живые… Это вам повезло сегодня просто… Так что к арке этой — ни-ни… Ну я-то знаю, это ж мой дом! То есть лучше даже и не суйтесь!.. Ну, что я, врать, что ли, буду? Вы его за квартал, этот дом, теперь обходите… если жизнь дорога…
— А хули ты нам грозишь? — со скукой осведомился сержант, открывая дверь и пропуская Колодникова в стеклянный куб.
— Я-а?.. грожу?.. — удивился тот, плюхаясь на какое-то весьма жёсткое сиденье. — Я не грожу! Я предупреждаю…
Чёрт его знает, то ли водка у Борьки была замедленного действия, то ли в коричневой склянке раньше и впрямь хранились какие-то пагубные для мышления химикаты, но в милицейском логове Колодникова разобрало окончательно.
— Хана вам, — вещал он, послушно выворачивая карманы и что-то там подписывая. — Мой вам совет: пока не поздно… мотайте из этого города!.. Точно вам говорю! Мотайте… Иначе — кранты!.. Жалко мне вас, понимаешь? Несмотря ни на что… Нет, ну сам вспомни: скольких ты затоптал, дубинкой забил… И ка-ак это всё тебе разом — н-на!.. Не понял… — Колодников тупо уставился на пододвинутые к нему ручку и бланк, слегка напоминающий листок учёта кадров. — С-с-зачем?..
— Объяснение пиши, — процедил сержант. Нет, не сержант. Старший лейтенант. Когда это он успел?.. (Алексей хихикнул.) А!.. Сержант — вот он, а это уже другой… Хозяин будки.
«Былъ пьянъ», — печатными буквами вывел Колодников в мелко разграфлённой части документа и, обозначив дату, расписался.
Юмора не поняли.
— А почему с твёрдым знаком?
— В конце слова… после твёрдой согласной…
А вот дальше память Алексея Колодникова на какое-то время затуманивается. Кажется, лейтенант сказал ему что-то очень обидное, потому что Алексей, помнится, вскочил и вне себя принялся вдруг хрипло выкрикивать в адрес милиции страшные угрозы, мешая ругань с цитатами из Евангелия. Потом ещё была какая-то решётка, за которую его втолкнули (надо полагать, прямо там, в будке) — и отдалённый, словно донёсшийся из иного мира скрипучий голос лейтенанта: «Вызывай машину…»
В себя он пришёл на заднем сиденье, стиснутый с боков двумя огромными равнодушными парнями почему-то в коричневых комбинезонах, перехлёстнутых множеством ремней. Должно быть, Алексей и им что-то успел сказать, поскольку шофёр (тоже огромный, коричневый и перехлёстнутый) покручивал головой и приговаривал, не оборачиваясь:
— Крутой… Ну, крутой… Посмотреть бы, что ты завтра запоёшь!..
Глава 15
К тому моменту, когда ведомый очередным милиционером Колодников, пройдя гулким подвальным коридором, очутился перед… Нет, даже не перед дверью — перед толстым стальным листом на мощных петлях, в середине которого был вырезан кругляшок размером чуть поменьше кулака, а наверху наварена решётка…
Словом, к тому моменту Алексей уже протрезвел полностью, только вот голова гудела, как трансформатор.
Больше всего его поразил засов, представлявший из себя короткий железный прут изрядной толщины, не задвигающийся, а забивающийся в канал с помощью специальной клюки, причём лист при каждом ударе слегка резонировал, и по всему подвалу раскатывался безжалостный грохот. Короче, тюрьма…
Однако реальность, как это с ней неоднократно случалось и раньше, превзошла самые мрачные ожидания Колодникова. Шагнув за дверь, он поначалу просто не понял, куда попал. Больше всего это напоминало баню, точнее — парную, только вот пар, белёсо загустевавший над головой, запах имел мерзкий. Очки у Алексея были отобраны, видимо, как особо опасный предмет, способный послужить оружием, а то и средством подготовки к побегу. Хотя в такой венерианской атмосфере толку от очков всё равно никакого — линзы бы запотели…
Несколько смутных фигур, уныло перетаптывающихся у стены, повернулись к новичку. Кто в майке, кто вообще гол до пояса.
— За что загребли?.. — вяло поинтересовался тот, что поближе.
Алексей, не отвечая, очумело озирался. Странное помещение представляло из себя каменный колодец. Под слабо различимым потолком пролегали две мрачного вида трубы, мощные, как колонны. Капало и с потолка, и с труб. Под ногами хлюпала омерзительная чёрная жижа, покрывавшая бетонный пол ровным слоем. Единственная лампа, забранная толстым стеклянным чехлом, плавала в тумане.
А нары? Где же нары?.. В тюрьме должны быть нары…
Нар не было. Колодников пригляделся и понял, почему обитатели колодца жмутся к двум стенам. Должно быть, бетонный пол имел лёгкий наклон, и чёрная жижа, растекаясь по трём углам, оставляла четвёртый относительно сухим. Там, постелив на обрывки газет одежду и раздевшись почти донага, вплотную друг к другу вытянулись ещё человек пять.
Середина пола вздувалась бугорком, но и этот бугорок был занят. На нём, скорчившись, как зародыш, придремал старикан, сильно смахивающий на бомжа. Задравшийся кверху край куртки, на которой он лежал, ороговел и покрылся серой коростой, в которую превращалась, подсыхая, чёрная грязь.
— …шесть, семь, восемь… — негромко считал кто-то. — Десять человек… Ну, это ещё просторно… В прошлый раз восемнадцать было…
— Так за что тебя? — снова обратились к Алексею.
— За пьянку… — подавленно отозвался он.
Спрашивавший не понял.
— А почему не в вытрезвитель?
Теперь уже не понял Алексей.
— А это разве не вытрезвитель?.. — спросил он упавшим голосом.
— Ну ты сказал!.. — скривясь, проворчал тот. — В вытрезвителе — там хоть выспишься…
— А это тогда что же?.. — Алексей огляделся ещё раз.
— Ну… — нахмурившись, начал собеседник. — Ну, это… в общем…
Задумался — и не закончил. То есть даже и названия нет. Безымянный ужас, короче… Для особо опасных — таких, как Колодников…
— Э-э… — завёл было Алексей, и примолк в затруднении. Как к ним обратиться-то? Мужики?.. Нет. Будучи весьма начитанным человеком, Колодников твёрдо знал, что «мужиком» на зоне запросто можно и оскорбить. Профессиональные преступники ныне, если верить прессе, называют себя «пацанами» — в связи со сменой поколений… Но «пацаны» как-то не выговаривалось…
— Э-э… земляк, — тихонько обратился наконец Алексей к тому, с кем только что беседовал. — Я… м-м… тут в первый раз вообще… Дальше-то что будет?..
— За пьянку?.. — Собеседник подумал и пренебрежительно повёл плечом. Плечо было голое, розовое, сияющее, как у Наташи Ростовой на балу. — Отсидишь — повезут к судье… Судья тебе даст сутки, а ты их уже отсидел… Ну и пойдёшь домой. Штраф с тебя брали?..
— Нет…
— Ну, может, ещё штраф возьмут. Или там за пребывание…
Колодников пришибленно кивнул и отошёл к стене. Надо было как-то обустраиваться на ночь. «Это тебе за Дмитриевну… — едко думал он. — А ты как хотел? Плюхой отделаться? Ничего, посидишь. Подумаешь, сутки! Мало ещё дураку влепили…» Как ни странно, подобные мысли успокаивали. Даже ненависть к ментам — и та прошла. Алексей лишь усмехнулся злорадно, представив, как завтра или послезавтра те же самые сержант и рядовой, патрулируя вверенный им участок, приблизятся к арке — и… Ой, что с ними будет, ребята, что с ними будет!.. Сладко заныло в груди — и Колодников тихо засмеялся, мотая головой.
Шляющиеся из угла в угол с недоумением повернулись к весельчаку и, недоверчиво хмыкнув, продолжили шествие. Они ещё ничего не знали. Они не знали, что бояться нужно не им, а тем, кто их сюда посадил! Хотя… Бог ведает, кто они сами такие… Вполне возможно, что на ком-то из них тоже человеческая жизнь висит…
«Будем исходить из того, что есть… — угрюмо размышлял Колодников. — Сутки — значит, сутки. Не в этом главное… А главное в том, что ни с кем я сейчас ни за какие коврижки местами не поменяюсь… Так что попробуем отнестись ко всему этому, как к экскурсии… на дно общества…»
Исполнившись терпения, Алексей выбрал место, где почти не капало, и опрометчиво присел на корточки. Однако, стоило ему опереться спиной на стену, как согнутый в дугу позвоночник наткнулся на что-то твёрдое и острое. Колодников поспешно встал и в изумлении обернулся. Вот это, суки, придумали!.. Только сейчас он заметил, что изнутри помещение облицовано тесно наляпанными комками цемента. Лунный пейзаж. Значит, ни сесть, ни лечь, ни прислониться?.. Ловко…
