Александр Тюрин - Конечная остановка: Меркурий
Служащий компании устраивает с ведома своего руководства неприятности родимой фирме. Это должно что-нибудь означать?
Должно. А именно то, что фирма “Дубки” — двойной чемодан. Сверху навалено какое-то барахло, а под фальшивым дном — вся суть. Я много песка съел в долине Вечного Отдыха. Там, и не только там, под покровительством “Дубков” хорошо устроилась иная форма жизни и материи. Она, вместо наших белков-жиров, из нитеплазмы сделана, и вдобавок сулит всяческие гадости людям. Увы, я не могу описать ее на манер какого-нибудь мизика. В общем, это не какая-то бяка-раскоряка из детской страшилки, “иную форму” заметила еще десять лет назад на Земле наша разведгруппа и нарекла гордым именем Плазмонт. А потом материалы весьма опасных наблюдений были благополучно захоронены в секретных анналах — такое слово неизменно ассоциируется у меня с задницей — флотской разведки.
— Ну, это вопрос к Адмиралтейству. А что, лейтенант, вам все-таки понадобилось на комбинате “Весна”?
— Вначале ничего особенного. Я мастак искать и потому хотел найти свою добрую знакомую, с которой расследовал вместе караванное дело.
— И, обретя друг друга, устроили на радостях пальбу.
— Господин Петров, меня поразил уровень противодействия. На лицо, исполняющее обязанности начальника полиции, не задумываясь, поднял оружие офицер Службы Безопасности! А директор завода был вдобавок носителем споры Плазмонта. У меня ведь есть прибор для обнаружения нитеплазмы. И вообще я не могу понять, кто кого начал первым использовать, наши бюрократы нитеплазму или наоборот? Или они добровольно, ко взаимной радости, совокупились, и теперь благостно дополняют друг друга?
Господин Петров не стал рассеивать туман моего непонимания, скорее всего, он и сам пребывал в мгле. Однако выспросил кратко.
— Зачем вы сшиблись с фемами? Они ведь похоронят вас и вашу подружку.
— Ну, это бабушка надвое копала. Они, между прочим, мне ее и прислали, а вначале даже опекали мое благополучие. У фемов, кстати, ничего не происходит случайным образом. Вы слыхали о материнском веществе?
Господин генеральный директор еле заметно качнул своей знаменитой головой. Мне этого хватило, чтобы воодушевленно продолжить.
— В материнском веществе объявилась спора Плазмонта, потому, наверное, и переменилось отношение ко мне. Вы понимаете, что это означает, вселение демона в матку, если учесть мощь фемской организации.
— Очень многое, лейтенант. Если только ваши доводы и откровения не бред сивой кобылы.
— А директорша-фемка Медб К845, превратившаяся в вихрь, и потом “стертая из памяти” — это тоже бред сивого марсианского крокодила? Если нитеплазменный гад-паразит еще не успел вас обработать, то пора и вам, многоуважаемый с детства господин Петров, приоткрыть несколько карт.
— Ну, ладно,— генеральный слегка застопорился, а потом продолжил (он все-таки был решительный мужик, а вернее сущий деспот). — У нас и раньше приключалась какая-то мудистика. Человек, порой даже весомый человек, посреди всего трудового процесса несолидно пропадает, и нам остается только ставить галочки в графе “прогулы”. А разве ведущая компания Солнечной Системы имеет право выглядеть беспомощной? Этого компания позволить себе не может.
Я не удержался от подобострастного: “Ну, разумеется”, хотя из этой сраной напыщенности (компания видишь ли ведущая, не в гроб ли ведет?) мы в состоянии проморгать всю Солнечную Систему.
— Тем более, мы не исключали появления под видом без вести пропавшего сотрудника какого-нибудь чужака,— несуетливо продолжал великий Петров. — Однажды и впрямь он попробовал появиться, но фальшивку мы — слава Хартии родной — распознали. В общем, полное стирание казалось нам целесообразным. Вы будете осуждать меня за это? Я имею в виду, конечно, не моральное осуждение.
— Я тоже говорю лишь о деле. И да, и нет. Да — после “стирания” Плазмонт не мог уже вернуть на работу препарированного им человека. Нет — умыкая вашего сотрудника, демон сполна познавал его, а полиция ничего об этом не знала, не ведала. Вот и получается, если демон вначале служил ручным зверьком у каких-нибудь наших умельцев, то потом, насосавшись знаний, захотел вести собственную линию.
— Какая еще “полиция”? Всего лишь пару недель назад в вашем мозгу, лейтенант, что-то забрезжило, а до этого вы незатейливо бегали с электрической дубинкой. Не было слышно и других прозорливцев. Так что, может быть, ваше прозрение запоздало и префектура уже поехала вниз головой с трамплина. А заодно с ней вся Космика,— генеральный директор генерального концерна поднялся. — Я ухожу. Я стал отчасти понимать вас. Вы или крупно выиграете, или крупно прокакаете. Я пока что собираюсь держаться от вас подальше. Поэтому вы лучше не трогайте “Вязы”, иначе, шансы на вашу победу мигом улетучатся. Со своей стороны, обещаю вас не беспокоить по поводу “Весны”, какое-то время, конечно… и попробую выяснить, какие-такие умельцы могли приручать этого беса. Учтите, что своими утверждениями и действиями вы взяли на себя большую ответственность…
И генеральный значительно удалился. У меня так не получится, все эти повадки мелкой личности уже не вытравишь. Петров, объегоривший и обкрутивший сотни шибздиков вроде меня, ушел с моего горизонта до той поры, пока не выяснится, победил я или проиграл. Чтобы произвести первые поздравительные похлопывания по плечу или же сурово пригвоздить. “Он мне сразу не понравился, глазки такие торопливые. И вообще пора устроить проверку в этой самой Мамальфее. Наверняка там плохо моют пробирки.” Или. “Я горжусь тем, что у нас есть Мамальфея и ее питомцы. Как жаль, что я родился на свет обычным образом.”
Но в любом случае, разговор повернул направление моего главного удара на “Дубки”. Тем более, что есть кончик, за который я еще должен уцепиться. Дыня. Арбуз.
Теперь явись ко мне мой верный приспешник Тереха-мл. (Кому он там будет верный после меня? — наплевать. Так сильно наплевать, что после меня, наверное, случится потоп.) Вместе со своим кибер-шпионом я проник, как юркая крыса, в пещерные файлы городской стражи и напал там на след. Что-то похожее на Дыню намедни проследовало через васинский КПП обратно в город.
Значит, немедленно требуются санкции на его арест и шмон в его жилище. (Самое простое — разрезать автогеном жизнесферку пополам и вытряхнуть содержимое, чтобы потом кибер-ищейки порылись.) Прокурора умасливал с полчаса, уверял, что “Дубки” нежно люблю и просто хочу убрать от них вредителя. Я был убедителен и искренне взволнован, когда живописал блоху, пригревшуюся на груди великодушного НПО. Для большей доходчивости разъяснений мне пришлось незаметно пускать из кармана в сторону должностного лица аэрозольную струю “размягчителя мозгов” — вполне скромную, чтобы атмосферные датчики не всполошились и в газете не чиркнули про газовую атаку.
Обзавелся санкциями — и вперед. Тормозить нельзя — хронометр работает не на меня. Еще надо срочно высвистать Кравца и выписать на него документ, как на общественного помощника. Шериф должен сейчас загнивать где-то в недрах бара “Экстаз”.
Надену, пожалуй, парадную форму лейтенанта, в кобуру спрячу сквизер, за пазуху лазерный резак, и на этом остановлю гонку вооружений. Когда я уже сунулся в дверь, из прилежащей комнаты выскочила Шошана.
— А я как же?
— А ты болей. Я думаю, если твои друзья фемы повстречают меня с тобой в “Дубках”, то станут очень нервничать и даже постараются обидеть.
— Моя болезнь тебя почему-то не смутила в “Весне”… Так вот, среди “дубков” нет ни одного фема. Поэтому выписывай на меня документы, пока я тебе не впаяла промеж и по.
— Все понял. Ты хорошо объяснила, Шоша. Только оставь костыль здесь, возьми палочку. Чтобы меня не обвинили в использовании труда хворых и больных.
Кравец обнаружился довольно быстро. Кажется, ему собрались дружно обломать рога трое каких-то муташек. Или питекантропов. Когда появился я “при параде” и фемка со стальной клюкой, мутные мигом ретировались, отдавая честь.
— На этот раз вы кажется вовремя,— с еле скрываемым удовлетворением произнес шериф.
— Не мы, а ты. Придется поработать, уважаемый.
Хорошо, что он не наклюкался. По крайней мере, не сильно. Пока мы добрались до административного здания “Дубков”, он уже вполне утвердился на своих каблуках.
У служебного входа к нам стал приставать вохровец.
— Стоп. Куда? — Я ткнул ему в физиономию удостоверением и ордерами. Но он собрался помариновать нас и хотел было растрезвонить по телекому известие о появлении чужаков.
Тут последовал первый ход с нашей стороны: “е2” по “е4”. Шошана влупила ему — чем-то плотным и невидимым под дых. Ну, ведьма. И вохровец осел мирно на стул. Другие охранники, заметив, что старшой не противодействует, перечить ни в чем не стали. Следующим крестиком был помечен отдел контроля кадров.
