Гоар Маркосян-Каспер - Вторая Гаммы
— А у тебя есть какие-либо мысли на сей счет? — спросил Маран вместо ответа.
Дан задумался. Конечно, валяясь на пляже, плавая или бродя по парку, он нередко размышлял над тем, что дальше. С одной стороны, расшифрованный звездный атлас предлагал более полусотни возможных маршрутов, и не исключено было, что часть их привела бы к очередным населенным планетам, ведь и Безымянная, на которую они угодили случайно, нашлась потом на одной из страниц атласа. С другой… Неожиданная мысль Марана о том, что человек расселился по Галактике не сам, а с чьей-то помощью, ему понравилась, по крайней мере, не надо было изобретать всякие фантастические гипотезы типа, например, Атлантиды, достигшей эры межзвездных полетов, но не сумевшей выбраться из ситуации, созданной вульгарным землетрясением. Конечно, материнской планетой могла быть и не Земля, хотя игнорировать генетическое родство растительного и животного мира планеты с человеком… Словом, идея пришлась ему по душе, но тогда напрашивался единственный кандидат в меценаты: глеллы. Великодушные, добрые, умные, достигшие звезд тысячи или десятки тысяч лет назад глеллы. И его удивляло, почему Маран, тот самый Маран, который обычно руководствовался «бритвой Оккама», не выказал стопроцентной уверенности на этот счет. Осторожничал? Ждал фактического подтверждения своим гипотезам? Но тогда доказательства следовало искать на Глелле, правда, от них уже мало что зависело, теперь слово было за электронщиками. То есть Патрик еще мог как-то приложить к этому руку, а они с Мараном вряд ли, просто торчать там в ожидании информации, которую удастся или не удастся извлечь из памяти компьютеров, было бы занятием малоинтересным…
— Нет у меня никаких мыслей! — ответил он почти сердито. — Если у тебя есть, так говори.
— Я подумал, не пора ли нам сделать подарок земным налогоплательщикам, — сказал Маран, поворачиваясь на бок, лицом к Дану.
— Чего?! — вытаращился Дан. Ох уж этот Маран!
— Видишь ли, всякий раз, как ты или мы где-то, намеренно или случайно, оказываемся, а вернее, после того, приходится изрядно порастрясти земной бюджет. Орбитальная станция на Торене. Орбитальная станция на Эдуре. Теперь Безымянная. Ну я и подумал разок обойтись без подобных расходов.
— То есть?
— Отправиться туда, где станция уже есть, — пояснил Маран.
— Это куда же?
— На Врджлакстла, — сообщил Маран, непринужденно выговорив непроизносимое название Второй Гаммы Водолея.
— Зачем?
— Посмотрим, что за народ эти врджлакстлане.
— Там и без нас смотрят, — возразил Дан.
— Но не слишком усердно.
— В любом случае! И потом, они же совсем безмозглые. Примитивное общество, неразвитая речь… они пользуются, по-моему, всего двумя-тремя сотнями слов.
— Неразвитая?
— Да. И есть в ней еще какая-то несуразность, я помню, мне попался термин, не совсем ясный…
— Анизотропная?
— Вот! Что это может значить применительно к языку? Я хотел уточнить, но пошли дела более важные, и я забыл.
Маран усмехнулся.
— Это значит, что у них есть, к примеру слова «море» и «дождь», но нет слова «вода». И «родника» тоже нет, хотя пьют они родниковую воду.
— Странно.
— Другой пример. Тебе известно, что они вегетарианцы?
Дан кивнул.
— И однако они не удосужились хоть как-то поименовать плоды, которыми питаются. Зато есть «небо», «звезды», некоторые из последних даже имеют названия.
— Совсем удивительно, — сказал Дан.
— Да уж! Ведь у примитивных народов обычно больше всего слов, характеризующих окружающую действительность. Что естественно, поскольку тематика их общения именно ее, в первую очередь, и касается. А ты представляешь себе первобытных дикарей, разглагольствующих преимущественно о движении планет?
— И как они эти несообразности объясняют? — спросил Дан.
— Кто — они?
— А те, кто Врджа… Вржла… Второй Гаммы занимается.
— Никак не объясняют. Их задача — сбор информации, а не ее анализ. Так они, по крайней мере, считают.
— Ну хорошо, а ты?
— Что я?
— Как ты объясняешь отсутствие слов, необходимых для каждодневного общения? — спросил Дан. — Как они, по-твоему, разговаривают между собой?
Маран только улыбнулся, что означало: подумай сам.
Дан озадаченно смотрел на него, потом приподнялся на локте.
— Так ты… Ах ты, хитрюган! Ты потому Поэта с собой прихватил, да?
— Я дал ему слово взять в экспедицию еще перед Эдурой, — возразил Маран.
— Ладно, не морочь голову!
— Да я не морочу.
— Поэт, конечно, не телепат. Но эмпатия тоже пригодится, — уже рассуждал Дан вдохновенно. — Потому что если они общаются между собой телепатически, то неизбежно должен проявиться эмоциональный компонент.
— Насчет неизбежно, не знаю… — Маран продолжил почти без паузы в ином ключе, как он умел: — Конечно, телепатия это всего лишь одна из гипотез. Возможно, все обстоит прямо противоположным образом.
— Это каким же? — спросил Дан упавшим голосом. Вот так всегда с этим Мараном, не успеешь воодушевиться, как тебе тут же ведро холодной воды на голову.
— Вариантов много, — отозвался Маран неопределенно, и Дан понял, что шевелить мозгами придется самому. Да, но как? Разве он что-нибудь знает о Второй Гаммы Водолея? Почти ничего, чуть ли не столько же, сколько какой-нибудь обыватель, так получилось, что эта планета и ее обитатели никогда у него особого интереса не вызывали. А почему? Еще один вариант патриотизма, на сей раз гуманоидный? Врдж… Нет уж! Лучше он будет про себя называть их водолеянами! Водолеян гуманоидами не считали, правда, кого кем считать, до сих пор не определились, многие специалисты полагали, что двух рук, двух ног и головы вполне достаточно для того, чтобы зачислить их обладателя в гуманоиды, однако… У водолеян не было щупалец, крыльев или хитинового панциря, но на человека они походили мало, наверно, поэтому ими и занимались с ленцой, нет, окажись они единственными разумными существами, обнаруженными за пределами Земли, дело обстояло бы иначе, но теперь все силы были брошены на исследование человеческих цивилизаций, нежданно-негаданно объявлявшихся в доступном космосе одна за другой. Вторую Гаммы Водолея открыли за полгода с небольшим до Торены, и потому ей не повезло, правда, орбитальную станцию там построили, но небольшую, не чета огромной периценской, где сконцентрировались лучшие работники Разведки. Собственно, нет худа без добра, заложи станцию изначально основательной, масштаба той, которую у Перицены сооружали в течение двух с лишним лет, стройку наверняка забросили б, а так завершили и направили ко Второй исследовательскую группу, пусть и не сразу, а с затяжками и проволочками, поскольку во время строительства и подоспела история с Тореной. Их с Никой аварийная посадка имела серьезные последствия, естественно, Торена вызвала особый интерес, ведь в цивилизационном смысле она стояла к Земле наиболее близко. И это было только начало. Благодаря поискам на Торене обнаружили Палевую, на Палевой получили координаты Эдуры, на Эдуре нашли звездный атлас, по атласу вычислили Глеллу… И везде надо было работать, всюду требовались люди, катастрофически не хватало специалистов… Водолеян почти забыли. Он стал припоминать, что о них знал. Дыхание у них было кислородное, соответственно, обмен веществ схожий с человеческим, но не идентичный?.. Бог весть! Остальное было из области предположений, на планете не высаживались, исследования велись с помощью зондов, и единственное, что изучили более или менее досконально, это внешний вид… Странно! Учитывая новейшую аппаратуру дистанционной томографии… Может, у них там ее нет? Или просто он не в курсе? Скорее так. Смахивали водолеяне больше на бегемотов, чем на людей, округлое, чуть удлиненное туловище на коротких толстеньких ножках, такие же руки с шестью пальцами-сосисками, с двух сторон отстояло по одному наподобие большого у людей, то есть возможности подобных рук не уступали человеческим, а скорее превосходили их, но результаты реализации этих возможностей в глаза не бросались… Да, глаза! Огромные, посаженные по-человечески, бинокулярное зрение, но остальное… Он представил себе лицо водолеянина, видел фото. Очень большая, в треть тела, вытянутая голова на длинной массивной шее словно срезана спереди, на несколько выпуклом овале два глаза в поллица, вместо носа, рта и ушей идеально круглые дырки, ротовая почти там же, где у человека, немного выше, а ушные, вернее, слуховые, штуки, кажется, четыре, и столько же дыхательных так сразу не найдешь, затеряны в складках кожи на голове, волос на голове не растет, вместе того, как и по всему телу, исключая лицо, рельефные кожные складки, оттенок кожи серый, а глаза синие, либо желтые… Гляди-ка, отметил он с гордостью, что-то в памяти все же зацепилось. Что еще? На планете царило вечное лето… Вот! Он вспомнил первую странность. По характеру орбиты и наклону оси климат на планете должен был оказаться намного холоднее, но не оказался, что вызывало недоумение и попытки объяснить феномен более высокой в сравнении с Землей температурой планетного ядра. Как бы то ни было, а ниже двадцати двух градусов столбик термометра не опускался, чем, наверно, и обуславливался образ жизни водолеян. Домов в земном понимании у них не было, их заменяли деревья с необычайно плотными, широкими, плоскими кронами из переплетавшихся ветвей, вкупе с большими и обильными, густо перекрывавшими друг друга листьями они образовывали нечто вроде навеса, в дождь сквозь такую «крышу» не просачивалось ни капли. Постели себе водолеяне сооружали из чего-то наподобие тополиного пуха, однако тут он скорее напоминал хлопок, падавший с деревьев огромными комьями, мягкими, но цепкими, как репей, их сбивали в кучу, и та становилась как бы одним целым. И пищу им тоже доставляли деревья, они ели плоды, плодов там было бесчисленное множество, и все, кажется, съедобные… Да, на редкость дружелюбная к своим обитателям планета, надо признать, сущий рай!..
