Мазуччо Гвардато - Причуды любви: Сборник эротических рассказов
Стенографистка Сандра из Олд-Лайн, что в Коннектикуте, 103-60-95, пала без затруднений. Затем была Иви, бывшая «Мисс-Усовершенствованный-Подшипник», избранная в свое время Ассоциацией фотографов, как «персона, которую приятнее всего ретушировать». 105-62-92. Два дня работы.
Глория, урожденная бостонка с удивительным форматом 106-60-92, потом Эмма Самюельсон, занимавшаяся профессиональным стриптизом (известная под прозвищем «Персик» Кин); Перл, Салли, Берта. Следующей была Наташа из Детройта, агрессивная и кипучая женщина, так называемая интеллектуалка с прогрессивными взглядами и отсталая в своих желаниях… Главный Прокурор, хитрец, разглядел, что крылось под ее ледяной внешностью и внес в список. Я не потерял ни минуты, общаясь с ней.
Их имена не имеют значения, значение имело то, что я вычеркивал их из моего списка.
Я уже подходил к финишу, когда произошло непредвиденное. Я летел в город, где жили две последние женщины из моего списка, но самолет встретил грозовой фронт. Пилот предупредил нас (другим пассажирам это, может, и причинило некоторые неудобства, но для меня было истинным ужасом), что самолету предписано сесть на провинциальном аэродроме и дождаться улучшения метеорологических условий…
Несмотря на крайнюю слабость, новость заставила меня взвиться в кресле с отчаянным криком: «Ждать!? Я не могу ждать! Я должен прибыть вовремя! Вовремя… это необходимо для исполнения моих планов… всех моих планов…» Потрясение было слишком сильным для истощенного тела. Я потерял сознание и оказался в отвратительном отеле отвратительного городка, название которого даже не хотел знать, считая драгоценные секунды уходящего времени. Часы! Бесценные часы! Для вас эти часы просто пустяк! А для меня? Чем ближе я подходил к завершению предприятия, тем большее значение приобретал фактор времени! Любой неверный шаг, запоздание, и под сомнение ставился весь хрупкий цикл. Созреют семнадцатилетние девушки… Вам понятно? Если это произойдет, если эта неисчислимая армада девиц успеет расцвести до окончания моих трудов, то эти цветочки придется срывать обязательно… и я вынужден буду начать все сначала! Все! Подумайте только, доктор! Посмотрите на меня, оцените мое состояние и постарайтесь представить, во что это выльется. Начать все сначала? Истощенный, конченный, изношенный человек, стоящий на пороге смерти? Невозможно. Я ждал шесть часов, погода не улучшалась. Спросил о времени отправления поездов, поезда здесь не ходили. Автобусы. Один автобус был, если его можно назвать автобусом. Надо было доехать до соседнего округа, там сделать пересадку, чтобы добраться до места, где можно взять такси (если повезет), которое доставит вас до станции «Пульман Грейхаунд»…
Я еще раз глянул на небо и сел в автобус. Через двадцать часов, превратившись в комок болезненного мяса, держащийся на ногах только благодаря витаминам, я прибыл сюда, чтобы соблазнить последних двух женщин.
Первая, официантка кафе на Пятой улице, широко раскрыла рот, когда увидела меня в ресторане.
— Что вы желаете? — Она никак не могла решить: дать мне стакан воды или вызвать скорую помощь.
Она накрывала на стол. Я ощущал себя туристом, добравшимся до подножия Монблана. «Яйца всмятку», — прошептал я. Окончив есть, сунул в салфетку половину стодолларовки и записку: «За второй половиной зайдите ко мне после работы». Боюсь, это было грубовато, но всегда приносило успех.
Мы встретились и выпили по коктейлю. Потом пошли ко мне в гостиницу. Бедняжка, полагаю, впервые в жизни отведала настоящее шампанское…
Когда она ушла, я попытался заснуть, но сон не шел. Как чувствовал себя Эдисон накануне того, как зажглась его первая электрическая лампочка? Или Шекспир перед тем, как написать КОНЕЦ после последней реплики в «Гамлете». Рот наполнялся слюной от предвкушения победы. Еще одна, повторял я сам себе, и мечта всей жизни, эта извечная мечта наконец осуществится! Я буду счастлив, ибо обладал всеми красивыми женщинами — красивыми для меня — из моего списка. Всеми теми, кто существовал в момент составления списка.
ВСЕМИ.
Утром я заметил, что в спешке забыл лекарства и гормоны, но особо не беспокоился. Мне не понадобится помощь извне. Я принял душ, побрился, надел костюм с набитыми грудью и плечами (чтобы не казаться выходцем с того света) и ушел из гостиницы.
Затем, дрожа от возбуждения, снял номер в гостинице, расположенной рядом с местожительством моего номера 563, и отправился к даме сердца. Она жила в доме из тесаного камня, древнем и респектабельном. Я открыл калитку сада, доковылял до тяжелой дубовой двери и постучал.
Дверь открыла королева, женщина, которая превосходила всех остальных, женщина, которую можно только придумать. Коротко подстриженные волосы, черные и кудрявые, улыбка Монны Лизы, сине-зеленые глаза, горящие страстным огнем. 110-62-90, миллиметр в миллиметр. Она была одета в чудесное домашнее платье в цветочек.
— Чем могу быть полезна? — спросила она глубоким контральто.
Я улыбнулся.
— Я представляю напиток новой марки «Кул-Кола». У меня есть образец продукции. Это газированная диетическая сода, обладающая вкусом и игрой других безалкогольных напитков. Хотите ли вы попробовать? — я открыл бутылку содовой и протянул ей.
— Оставьте, я попробую…
— Прошу вас, — перебил я ее. На этот раз я действительно не мог ждать. — Я должен написать общий отчет, а мне еще надо нанести несколько визитов. Попробуйте и скажите, что вы о нем думаете.
Она склонила голову набок, я вдруг испугался, что был слишком резок, но она рассмеялась, пожала плечами и поднесла бутылку к губам. Потом сделала глоток.
— Восхитительно, — вымолвила она и отпала. Я капнул в бутылку четыре капли, чтобы быть уверенным в успехе дважды, нет четырежды. На этот момент я не мог рисковать. У меня не было в запасе ничего. Либо она будет моей в тот же вечер, либо я окончательно провалился.
Я взял ее за руку и спросил, могу ли войти. Она сказала, нет, невозможно, поскольку дома был муж, а он был намного старше ее и безумно ревнив.
— Не осмеливаюсь и предположить, что он сделает…
— Ну ладно. Тогда вы сами должны принять нужные меры. Я буду ждать вас по этому адресу.
Она яростно впилась мне в губы, кивнула и шепнула на ухо:
— Приду вечером. Обещаю!
Я вернулся в гостиницу и весь день провел в тоскливом ожидании. В полшестого надел халат. В семь часов по телефону заказал шампанское и свечу.
Потом рухнул.
Остальное вы знаете…
Эдвард Симмс дрожал всем телом, словно травинка под дуновением сирокко. Он говорил медленно, тщательно выговаривая каждое слово, словно это давалось ему с неимоверным трудом; теперь, лежа на подушке, он пытался отдышаться.
Вы можете понять, почему мне так нужно срочно восстановить силы. Если я не проявлю воли, все потеряно. Созреет новая жатва. Вам понятно?
Доктор Леонарди, на лице которого плавала неясная улыбка, ответил: «Да, да, конечно».
— Вы сделаете? Сейчас? Немедленно?
— Сделать это? — старый человек кивнул, словно пытаясь вернуться на землю. — Мистер Симмс, полагаю, что с настоящего момента вы будете лишены всех забот. Да, да, я полагаю именно так.
— Спасибо! Спасибо!
— Простите, — черты доктора Леонарди выражали невероятную нежность. Он встал, подошел к телефону, пробормотал в трубку несколько слов. Потом вернулся к больному и извлек из чемоданчика шприц. — Попрошу вашу руку.
— Доктор, вы мне верите? Я знаю, что история кажется невероятной, но очень важно, чтобы вы поняли, речь идет об истинной правде.
— Ладно, ладно. Вашу руку.
Симмс протянул правую руку.
— Это, конечно, стимулирующее средство?
Врач заворчал, нацелился иглой прямо в вену.
— Мне пришлось позвонить в аптеку, чтобы доставили необходимое, оно будет у меня через минуту. А пока это вас успокоит. Но прежде всего позвольте поблагодарить вас за последние сведения по поводу вашей необычной авантюры. Считайте это обычной научной любознательностью…
— Да?
— Эта персона, которую вы ждете, эта, которая… будет завершающей точкой… вы помните ее имя?
Эдвард Симмс нахмурил брови и глубоко задумался. И вдруг воскликнул:
— Алиса! Алиса Леонарди!
— Ах вот как.
Иголка вонзилась в вену.
Молодой человек скривился. И надолго затих. В дверь тихонько постучали… Доктор Леонарди вскочил со стула, пересек комнату и вернулся с пакетиком в руках. Он извлек из пакета бутылочку, налил в стакан лекарство и участливо сказал:
— Пейте.
Эдвард Симмс вопросительно посмотрел на него и проглотил таинственное питье. Потом спросил:
— Когда я почувствую себя лучше?
— Скажем так, недели через две.
Глаза Симмса широко раскрылись, «Через две недели! Но…»
