Геннадий Марченко - Перезагрузка или Back in the Ussr (трилогия)
Между тем праздник набирал обороты, народ под хорошие песни опустошал стол, активно плясал. Поскакал и я под «Госпожу Вандербильт» Маккартни, которую зажигательно исполнил Барыкин.
«Хоп, хей хоп» – раздавалось дружное под сводами «Дома Рыбака». Покружился с Валентиной под «Ясные глаза» в исполнении Пугачевой. Подвигался под «Как прекрасен этот мир», похлопал «Песне рыбака». И снова – «хоп, хей хоп», но уже на русском: где же та красавица, та, что нам понравится?
И вот, наконец, Слободкин снова поднимается на сцену:
– Товарищи, нам стало известно, что у вас в коллективе тоже произошло радостное событие, и мы решились показать вам небольшой экспромт. Сейчас, на музыку одной из песен Раймонда Паулса, Алла Пугачева споет стихи, родившиеся в вашем коллективе. Вы наверняка знаете этого человека, ее зовут Валентина Колесникова. Где она, встаньте, пожалуйста. Давайте и ей поаплодируем… Спасибо, итак, «Миллион алых роз»! Прошу, Алла!
Когда заиграла музыка, я пережевывал очередной бутерброд, на этот раз с белугой, но невольно замедлил движение челюстей. Мне было интересно наблюдать за реакцией и зала, и Валентины, нервно теребившей край узорчатой скатерти.
Как написал Владимир Семенович, (интересно, кстати, а уже написал или напишет?) «что потом началось, не опишешь в словах». Если при первом исполнении зал подпевал только припев, то второе, по требованию публики состоявшееся немедленно, было хоровым. «Арлекино» нервно курил в сторонке.
– Ну, уважил так уважил! Молодец он у тебя, Валентина, умело подсуетился, – к нам подошел сам Николай Афанасьевич. – Видел я, как вы с нашими дорогими гостями шушукались. Хорошая песня получилась. Вдвойне приятно, что стихи написаны нашим товарищем, рядовым завмагом. Да не красней ты, Валентина Александровна, привыкай, теперь, глядишь, песня-то греметь будет по всему Союзу… Кстати, Сергей Андреевич, если не секрет, над чем сейчас работаете?
– В данный момент пишу книгу об основании Пензы, рабочее название «Крепость на Суре». Думаю, с месячишко еще провожусь. Правда, получится ли издаться – пока еще неясно. Мне тут намекали, что можно будет Мясникова попросить помочь в этом деле. А еще на днях в журнал «Юность» отвез повесть о войне. Все-таки страна 30-летие Победы отмечает, нужно было к дате что-то такое написать.
– Слушай, Сергей Андреич, – перешел на «ты» Николай Афанасьевич, – а давай, мы твою книгу про Пензу у нас издадим. А что? Федор! – он махнул рукой мужчине, который вместе с ним встречал нас на входе. – Вот, знакомься еще раз: Федор Велимирович, директор Пензенского промторга. Что, Федя, слабо заказать от торга книги Сергея Андреича в нашей типографии?
– Почитать дадите, там посмотрим, – уклончиво ответил Федор Велимирович.
– А как же фонды на бумагу, краска… – начал было я, и тут же заткнулся. Директора пензенских торгов одновременно посмотрели на меня как на убогого.
– Вот и ладненько, понял, куда еще экземпляр отдашь? Так, а теперь давайте выпьем за Победу!
– За НАШУ Победу! – поддержал тост Федор Велимирович.
Мы чокнулись рюмками и выпили.
– Эх, миллион, миллион, миллион алых роз…. А ты чего, Валюша, притихла? – обратился директор продторга к моей спутнице. – Ты посмотри, какую радость коллективу принесла! Да знаешь ли ты…, хотя откуда…, меня сегодня первый, когда с праздником поздравлял, очень за тебя хвалил. Молодец, говорит, Николай, умеешь кадры подбирать. В курсе, наверное, что новый Универсам строители обещали к новому году сдать, пойдешь туда завотделом? Это тебе не гнилую картошку перебирать. Я с Чистяковым переговорю, думаю, отпустит тебя. Кстати, чего он сам-то не приехал? Мать в больницу положили? Мда, матери его, кажется, за восемьдесят уже, так и мы скоро по больницам скитаться начнем… Ну так что, пойдешь на повышение?
– Как скажете, Николай Афанасьевич. Я ваше доверие постараюсь оправдать на любом посту. Только…
– Что только?
Она закусила нижнюю губу и скосила глаза в мою сторону. Я едва заметно пожал плечами, мол, все равно рано или поздно все узнают.
– В положении я. Третий месяц.
– Ого, новости одна хлеще другой! У тебя же вроде дочка уже взрослая? А теперь, значит, будет сын. Точно говорю, сын, со мной лучше не спорь. Ну что ж, мои поздравления!
Я выпил с директорами, которые после этого пошли осматривать свои владения дальше, и мы с Валей сначала уставились друг на друга, а потом одновременно радостно рассмеялись. И таким я себя счастливым в этот момент почувствовал, что захотелось сделать что-то этакое для моей любимой женщины, носящей под сердцем МОЕГО ребенка. И у меня снова родился ПЛАН.
– Я ненадолго, – шепнул Вале на ухо, и вновь направился в сторону закусывавшего Слободкина.
– Павел Яковлевич, хочу песню исполнить для своей женщины… Для всех женщин, – поправился я. – Недавно сочинил и слова, и музыку, называется «Потому что нельзя». Как бы про любовь и осень, но думаю, любовь актуальна во все времена. Давайте, я вам напою, а ваши ребята по-быстрому музыку подберут. Если понравится, то сможете даже исполнять ее на своих концертах.
– Хм, да у вас тут прямо край талантов, – усмехнулся руководитель ВИА. – И что за песня? Ну-ка, парни, Алла, давайте сюда. Послушаем, что нам писатель напоет.
Ну я и напел, вполголоса, первый куплет и припев. Пояснил, что в припеве после слова «нельзя» в первой и второй строчках Пугачева на бэке должна тянуть «ааа-а-а», рассказал, что перед первым куплетом идет проигрыш музыки из припева, и с тем же бэк-вокалом Пугачевой. Да уж, Алла Борисовна у меня на подпевке, видела бы меня сейчас моя бывшая! Я ведь эту песню из репертуара группы «Белый орел» когда-то спел ей под гитару на второй день нашего знакомства, как павлин, перья перед ней распустил… Эх, да что вспоминать! У меня теперь новая любовь, вот ей точно стоит посвятить песню.
– В общем, – подытожил я, – там три куплета и три припева, можно без всяких сольных вставок, как некоторые любят делать. Плюс, как я уже объяснял, мелодия припева идет в самом начале.
– Так, ноты я навскидку записал, давайте по-быстрому сыграю, – кинулся к клавишным Буйнов, убавляя на своем вполне приличном для этого времени синтезаторе звук до минимума. Зазвучала знакомая мне музыка. Также убавив на гитарах звук, присоединились другие музыканты. Никто из присутствующих в зале, казалось, не обращал на нас внимания, тем более что магнитофон через мощные колонки выдавал что-то бодрое, и некоторые работники торговли так же бодро отплясывали. Только Валя пыталась понять, что я опять забыл у музыкантов, глядя в нашу сторону со своего места.
– А что, очень даже неплохо, – свел вместе ладони Слободкин, и остальные участники коллектива поддержали своего руководителя одобрительными возгласами. – Вы, как споете, нам слова перепишите на бумаге. Кстати, Сергей Андреевич, если вы и впрямь дадите нам эту песню, нужно будет как-то зарегистрировать авторские права в ВААП. В Москву не собираетесь в ближайшее время?
– Учитывая, что периодически отвожу в издательства свои рукописи, очень даже может быть.
– Тогда вот вам мой домашний номер телефона, как соберетесь – сразу звоните. И не затягивайте, бога ради. Ведь без законных на то оснований мы не имеем права исполнять эту композицию. А так и нам хорошо, и вам будет копеечка капать… Ну что ж, пойду объявлять.
Фух, что-то я резко взмок. Одно дело в караоке петь, хотя я и не был любителем подобных развлечений, а совсем другое – перед любимой женщиной и такими солидными зрителями.
– Дорогие товарищи, – тем временем говорил в микрофон Слободкин. – А сейчас ваш коллега, Сергей Губернский, исполнит песню своего сочинения. Она называется «Потому что нельзя», и посвящается всем собравшимся в этом прекрасном ресторане женщинам. Нашим замечательным женщинам!
После этого передал микрофон мне, я в сторону прочистил горло и посмотрел в погружающийся в полусумрак зал. Ну что, когда уже? Ага, кажется, понеслась.
Дождавшись, когда закончится проигрыш, я запел:
«Облетает листва, у природы свое обновленье,
И туманы ночами стоят и стоят над рекой.
Твои волосы, руки и плечи твои – преступленье,
Потому что нельзя быть на свете красивой такой».
В этот момент мой взгляд сфокусировался на Валентине, и словно разряд тока пронзил меня от макушки до самых пяток. Какая же она красивая! Мой голос набрал силу:
«Потому что нельзя…»
Алла тоже старалась, видно, что молодая певица получает настоящее удовольствие от песни, несмотря на то, что ей отведена всего лишь роль бэк-вокалистки. А что, получалось у нас не хуже, чем у «Белого орла». Кажется, у меня даже голос неожиданно мутировал в правильном направлении. Или я просто выдавал желаемое за действительное?
