Игорь Мист - Новый Вавилон
— В чем причина?
— Не поверите, надоело — домой хотим! Там, смысл какой-то. Здесь прекрасно, сытно, весело, но… осточертело… Мы в Кадингире несколько лет. Задачи, которые ставились перед нами… уже, почти выполнены…
— Хотите, чтобы я поверил?! Жаждете, вернуться домой, зная, что там происходит?! Когда готовилось Разделение, все надеялись на чудо: — «белым» не будут мешать «черные», «полосатым» — «узкоглазые», войны прекратятся, все заживут счастливо… но, не получилось. Все начинают думать, что виной этому последний остров инакомыслия — Новый Вавилон — и его порождение — Кадингир.
— Вы правы! Здесь происходит что-то тревожное. Это началось во время наступления беснующейся толпы с той стороны. Мы следили за событиями по корпускулам и видели, как люди приближаются к границам города из саванны — несколько тысяч, возбужденных и вооруженных. Внезапно, картинка исчезла, а когда появилась снова — саванна была пуста. Все исчезли, точно, — испарились. Потом события обсуждали, ходили слухи, что вмешались вавилонцы. Я могу предсказать, что если это началось — само не остановится и закончится большой кровью. Думаю, другие страны хотят уничтожить Кадингир, а за ним и Вавилон. Поэтому прошу: помогите мне уехать, пока не поздно.
— Вместо вас должен кто-то остаться.
— Знаю, я подготовил надежного человека на время, пока не придет замена из Москвы.
— Человек — сюрприз?
— Уверен, он вам понравится! Подождите минутку, я сейчас.
Людвиг вышел, а вскоре вместо него в комнату медленно вошла темнокожая девушка с длинными, до пояса, распущенными черными волосами. За ней показался и довольный сюрпризом, сияющий Людвиг.
— Познакомься, — Афри, это — Алекс. Она — тот проводник, о котором вы просили, и который пойдет с вами, не смотрите так. Я вправе выбирать и готовить сотрудников по своему усмотрению.
При виде африканской девушки, Дронов вдруг вспомнил свои давние мечты: как подойдет к нему случайно — Она… Ему захотелось взять Афри за руку и уйти, а лучше улететь подальше — от хитроумного агента к небоскребам Кадингира, на самую высокую башню, и смотреть на звезды, обнимая девушку за осиную талию.
Вернул Дронова на землю Людвиг, наслаждавшийся произведенным эффектом.
— За такое чудо, Алексий, думаю, не трудно будет выполнить мою скромную просьбу?
Весь вечер Дронов не мог отвести глаз от девушки. Он вернулся окрыленный и взбудораженный, вызвав насмешки Веды и доктора, традиционно пыхающего парами джина.
Утром Алексий подумал, что уже целая ночь прошла без нее. Верил ли он в любовь с первого взгляда? Чем сумела поразить его в первую же встречу чернокожая красавица? Алексий не мог ответить.
В тот день, будучи у Людвига, Алексий искренне любовался девушкой. Ее внешность не отвечала его представлениям о женской красоте, и Дронов не хотел признаваться себе, что его воспоминания об Афри чувственны и одновременно грубы.
Он был полон предрассудков и условностей страны, в которой вырос, — они, глубоко владели сознанием. Дронов пытался справиться с собой и безрезультатно твердил про себя, что это невозможно — влюбиться в совершенно чуждое ему существо, похожее на статуэтку из эбенового дерева, но страсть все больше овладевала им. Годы его тревожной жизни прошли в борьбе с иноверцами и представителями других рас и национальностей, конечной целью же было создание мононационального общества. И теперь, словно издеваясь, судьба свела его с чернокожей Афри.
«Я же говорил, у меня был лучший кандидат, нежели ставленник бунтаря Вольного, насмешливо воскликнет господин Данилин, — так подумал Алексий. — Интересно, а что сам Вольный? Что сказал бы еще один ревнитель национальных устоев, если бы увидел Алексия, обнимающим чернокожую? Пожалуй, на родине, за такие чувства его ждет презрение друзей, арест и предсказуемый приговор. Вряд ли меня вышлют из страны или позволят уехать — слишком много знаю… вероятнее всего, — уничтожат».
Однако, о плохом, думать не хотелось, поэтому он решил довериться судьбе в очередной раз.
Утром Алексий оставил доктора и Веду, сказав им, что едет в город. Сегодня его ждала первая встреча с Афри — один на один.
35. Алексий. Океан. Ныне Отпущаюши
Алексий понимал, что отчаянно и окончательно влюбился. После двух дней свиданий с Афри, которая ответила страстной взаимностью, он не выдержал очередной разлуки и пригласил ее в уединенный коттедж в пригороде Кадингира.
Они примчались туда утром и наслаждались любовью большую часть дня. Дронов с нежностью любовался дикой пантерой. В перерывах влюбленные рассказывали о себе то, что считали важным, и снова принимались наслаждаться друг другом.
Близился вечер, когда они все-таки вышли погулять к океану. Небольшая дверь в сетчатом заборе вела прямо на дикий пляж. Поднялся шторм. Мощные волны с ревом накатывали, разбиваясь о берег, и в воздух взметались брызги, а песок усеивали всевозможные ракообразные и моллюски, выброшенные из воды. По широкому пустынному пляжу под порывами ветра бродило несколько одиноких фигур местных жителей; то тут, то там торчали таблички, запрещающие купание.
Дронов снял туфли и босыми ногами встал на мокрый холодный песок. Он вдруг ощутил мощь нетронутой природы. В таких местах пристало или слагать поэмы, или подниматься на скалы и бросаться вниз головой в бурлящую воду. Афри была словно частью морского пейзажа и саванны — гибкая и стройная, как молодая львица, она напоминала дикий пляж, грохот волн и соленые брызги на одежде.
Дронов подумал, что, наверное, и полюбил в ней эту необузданную стихию. Как получилось, что он встретил именно Ее? Тяжелые волны, накатывая на пляж, казалось, повторяли: «Не бойся… будь с ней … держи крепче … не отпускай!..»
Он вдруг вспомнил про Полину — из дикой Африки та казалась нереальной, похожей на снег под хмурым небом. Алексий не хотел сравнивать ее и Афри, девушки были разными: — дикое животное и домашний котенок. Мысли лихорадочно скакали. Дронов осознавал, насколько он сейчас далеко от своей главной цели, ради которой прибыл на край света, и как она с каждым днем отдаляется. Зачем и для кого стараться? Что будет, если он не найдет лабораторию, и не сможет достать формулы? Как повернется судьба, если все получится? Он пообещал себе вернуться к этим мыслям, как только снова будет в Кадингире.
— Афри-и-и-и! Ты-ы-ы — оке-е-а-а-н! — Дронов прокричал по-русски, пытаясь пересилить грохот стихии.
— Не понимаю-ю-ю! Что ты говоришь? — прочитал он по губам девушки.
— Сказал, что замерз и хочу, есть! — прокричал он уже по — английски. — Ты любишь жареные креветки? — Алексий почувствовал, что на самом деле голоден.
— Нет, мне нельзя. Африканцы на протяжении веков считали все, что живет в земле и воде, нечистым, боги запрещали, есть это. — Афри, смеясь, нежно взяла его руку своими длинными черными пальчиками.
Они обнялись и вернулись в коттедж, где в теплой гостиной с чучелами диких животных любовались штормом и запивали соком из душистых фруктов мясо антилопы, приготовленное Алексием на открытом огне.
Далекая Москва казалась Алексию из теплой зимы юга Африки нереальной, а мысли опять беспорядочно метались: — «Странный Людвиг, вместо океанского воздуха и яркого солнца, рвется в промозглую Москву. Что он будет там делать? Бегать и выслеживать несчастных Гибридов — полукровок, которые мечтают остаться в России и не хотят оказаться в нищих, умирающих странах? Или его отправят в Сибирь, где он присоединится к патрулям, вылавливающим китайцев — нелегалов? Может, надеется, что его внедрят в Китеж, чтобы он воровал технические секреты, — учитывая его большой африканский опыт?»
Дронов следил за грациозными движениями Афри, понимая, что это безумие — везти ее, Гибрида, в Москву. Они не успеют сойти с трапа, как погибнут от рук какого-нибудь фанатика — националиста, вовремя предупрежденного коллегами Алексия. Хотя в чем их обвинять? Еще недавно сам, Алексий не мог допустить и мысли о любви к Гибриду. Раньше для него всегда существовала ясность: нужно выполнить задание и возвратиться. Сегодня ясности не было, и Алексий с тревогой смотрел на счастливую Афри, гордую, что с ней сидит белый. Даже в свободном Кадингире, это имело значение.
Весь оставшийся вечер Алексий с горечью думал о том, что уже завтра они должны будут уехать. Но пока не наступило это «завтра», они раз за разом любили друг друга. В какой — то момент Дронов заметил, что она плачет.
— Что случилось? — спросил он.
Афри вытерла слезы и решительным голосом произнесла:
— Алексий, я люблю тебя и потому хочу рассказать, кто я на самом деле…
Уже под утро на Дронова вдруг навалилась необъяснимая усталость. Он почувствовал, что летит в пустоту. Афри тоже закрыла глаза и провалилась в сон.
