Максим Огарков - Человек за стеклом
Наконец я был на пороге квартиры. Дома тишина, мама на работе. Надо собраться с силами и позвонить. Один звонок, и всё… Как оказалось, не так-то это просто. Я уже было взял трубку в руку и стал набирать номер, как вспомнил про все сообщения, про вечер четвёртого декабря.
«Один телефонный звонок, он ничего не значит».
Я всё-таки решился.
Гудки, гудки и…
– Алло, да.
Это был Кристинин голос.
У меня словно камень с души свалился.
– Алло, говорите же, – продолжила она.
Я не мог выдавить из себя ни слова.
– Почему вы молчите? Зачем звонить, если не собираетесь ничего говорить? – По-видимому, она уже собиралась положить трубку, как вдруг… – Андрей?
В этот момент что-то внутри меня ёкнуло.
– Андрей? Андрей, это ты?
«Ну, скажи ты хоть слово!» – пронеслось в моей голове.
– Андрей, я знаю, что это ты. Я слышу твое дыхание. Чувствую, как бьётся сердце у тебя в груди. Андрей… Мне не хватает тебя…
«А мне тебя», – чуть не вырвалось из меня.
Стоп. Хватит. Это минутная слабость. Я собрался, всё, теперь эти слова на меня не действуют. Я больше не поддамся. Не поддамся! У меня тоже есть гордость.
– Андрей, ты можешь сейчас ничего не говорить. Просто выслушай. Я нисколько не обижена на тебя. Я знаю, что тебе сейчас плохо. Ты запутался, окончательно запутался в себе. Знай, я с тобой, вместе мы найдём выход. Я помогу тебе. Это… твоя болезнь… она убивает тебя. Делает абсолютно другим человеком. Но я-то знаю, какой ты на самом деле: добрый, нежный…
«Что? Болезнь? Она считает меня больным?».
Ярость овладевает мной.
– И самое главное, – продолжает Кристина. – Частичка тебя со мной…
Если бы я в тот момент понял, о чём говорит Кристина. Если бы. Но я и представить себе не мог, что скрыто за её словами. А ведь тогда Кристина уже носила под сердцем моего ребенка.
– Андрей, у нас…
Но уже поздно, Кристина слышит только гудки. Я не дослушал её и бросил трубку. Через пять минут меня уже не было дома. Я взял деньги, которые мама оставила мне на лекарства, и убежал. Я всегда убегаю. Но настанет день, и этот бег прекратится. Да, так и будет, вот только для этого потребуется восемнадцать лет, полных горечи, тоски и разочарования.
А пока я в стельку пьяный, и дома не появляюсь три дня. Прибился к какой-то компании, она сидела в частном полуразрушенном доме. Меня приняли, а как иначе, я же пришёл с выпивкой. Всё происходило по стандартному сценарию: напился, отключился, проспался и снова в бой. В компании меня никто не обижал, там все были заняты исключительно тем, что заливали свое горе или свою проблему дешёвым алкоголем. Какая проблема была у меня? Меня девушка обманула. Моя история вообще была одной из самых грустных. Меня пожалели, мне посочувствовали. А потом выпили за это дело. Спал я, кажется на газетах. Тепло поддерживалось огнём. Еду готовили тоже на костре, ну как готовили, забросили несколько картошин в огонь – и готово. Кушай на здоровье и не забывай водочкой запивать. Утром четвёртого дня вот такого моего существования я проснулся первым. Сколько времени было, не знаю. Часов-то ни у кого не было, а свои, ну те, которые мне подарил отец Кристины, я оставил дома, вернее сказать, зашвырнул куда подальше. Сделал это под девизом: «Чтоб не напоминали о Кристине». Так вот, я проснулся и… чёрт возьми, я испытал страх. Мне стало страшно от того, где я нахожусь. Это было похоже на некое прозрение. Ох, сколько же у меня было этих самых «прозрений»? Думаю, довольно много. И надолго ли моё последнее? Сколько оно продлится? Час? Два? А может день? Не знаю, но главное – хватило бы на то, чтобы как можно дальше убежать от этого страшного места. И я бегу, выжимая из себя все силы. Не просто было выбраться из этого частного сектора, я ведь даже понятия не имел, в какой части города нахожусь! Я продолжаю бежать, но мне кажется, что всё идёт по кругу и выбраться отсюда мне не суждено. На минуту я остановился, огляделся вокруг. В глазах всё слилось, ничего не могу разобрать, падаю и ползу, натыкаюсь на полуразрушенный сарай и забиваюсь внутрь. Я один, абсолютно один, испуганный и растерянный. Не с кем связаться и некого позвать на помощь. Я так и продолжаю сидеть, забившись в угол, сжавшись и закрыв лицо руками.
Глава 7
– Эй, красавчик! – кричит мне Вика. – Чего уставился?
Оказалось, что я стоял и смотрел на неё достаточно продолжительное время.
– Что? – спрашиваю я. – Не понял.
– Чего тебе надо?
Её озлобленность можно понять. Сейчас она смотрит на мир через призму жестокости. Во всём подмечает плохое. И мое появление Вику, безусловно, насторожило.
– Нет-нет, не подумай чего плохого, – говорю я и делаю несколько шагов к ней навстречу.
– Не подходи, не подходи. – Она словно ощетинилась, включила защиту. – Ещё один шаг и…
Я остановился и поднял руки вверх.
– Стою, стою…
– Вот и стой так! – кричит она. – А то… Знаю я вас таких…
– У меня и в мыслях нет ничего такого…
– Какого? Какого? Откуда я могу знать, что у тебя там в мыслях? Если ты думаешь, что я продаюсь, то глубоко ошибаешься! Понял?
Разговор явно не удаётся. Но я не отступаю.
– Послушай, Вика…
– Откуда ты знаешь моё имя? Откуда? Говори!
Она схватила бутылку и уже замахнулась на меня, но я успел схватить Вику за руку.
– Я пришёл тебе помочь, – вырвалось из меня. – Помочь!
Мы смотрим друг другу в глаза.
«Ты больше не будешь так жить. С этого момента всё поменяется».
– Что? Поменяется? – удивилась она, поразительно, я ведь сказал это про себя, но она словно почувствовала это.
Бутылка выскользнула из её руки и разбилась о землю. Вика резко отступила от меня.
– Странное ощущение… странное ощущение… ничего не могу понять… – твердит она. – Словно ток… электрический разряд…
«О чём она? Что это было?» – раздумываю я.
– Резкое, болезненное ощущение, но в тоже время такое приятное. В жизни не испытывала ничего подобного…
Она сделала несколько шагов навстречу мне, подошла почти вплотную.
– Кто ты?
– Это неважно. Вот. – Я протягиваю ей конверт. – Возьми. Теперь тебе не придётся жить на улице.
Вика открыла конверт и достала из него деньги.
– На первое время хватит, – говорю я. – А теперь иди. Уходи.
– Спасибо, – шепчет она и убегает.
Убегает всё дальше и дальше, а я продолжаю стоять на месте как вкопанный.
Глава 8
«Господи! Господи! Помоги мне, пожалуйста! Пожалуйста!» – тихонечко шепчу я, сидя в сарае.
«Андрей, просто встань и иди. Ты должен встать, тебе надо домой. Там тебя ждёт мама, она любит тебя. Андрей, встань и иди».
Что это? Почему я слышу голос Кристины? Похоже, что я окончательно спятил.
Подул сильный ветер, и дверца сарая со скрипом открылась.
«Иди…» – снова послышалось мне.
Я выглянул на улицу, там по-прежнему не единой живой души. С каждым шагом я прибавлял в скорости. Всё быстрее и быстрее. Я нашёл выход. Слава богу, нашёл.
«Что я скажу маме? Как всё объясню?» – спрашивал я себя, стоя перед дверью квартиры.
Так и не найдя ответов на вопросы, я вставил ключ в замочную скважину и повернул его. Мама лежала на кровати в своей комнате. Я подошёл к ней.
– Это ты? – спросила она.
– Да мама, это я.
Больше мама ничего мне не сказала, она даже не посмотрела в мою сторону. Я развернулся и вышел, снял грязную одежду и пошёл в ванную. Поскорее хотелось смыть с себя грязь.
«Он был прав – эта грязь не смывается», – подумал я, глядя на свое отражение в зеркало.
После я пошёл в свою комнату, лёг в постель и укрылся одеялом с головой.
Глава 9
– С добрым утром, любимая.
Я провожу рукой по волосам Лизы, перебираю их пальцами.
– Андрей… – Лиза потягивается и улыбается мне. – Ромашки! – Она видит букет цветов в моих руках. – Как приятно… Я люблю тебя.
– А я тебя. Пойдем, у меня для тебя сюрприз.
– Какой? – застенчиво спрашивает она.
– Увидишь, увидишь, – нашёптываю я.
– Встаю…
– Нет, думаю, поступим иначе.
Я беру Лизу на руки.
– Куда ты меня несёшь? Андрей! – весело кричит она и машет ногами. – О боже… Это… Андрей…
Во дворе дома, в теньке под деревьями, нас уже ждёт романтический завтрак на двоих.
– Просто хотел сделать тебе приятно…
– У тебя получилось! Ты такой… такой… – Она проводит рукой по моей щеке. – Я даже дар речи потеряла! Не могу ничего сказать!
– А к чему нам слова?
После завтрака мы ещё долго лежим на траве и просто молчим.
– Андрей…
Лиза прерывает наше молчание.
– Что, Лиза?
– Знаешь, у меня такое впечатление… – Она ещё плотнее прижимается ко мне. – Не знаю, говорить или нет? Да глупости всё это, наверное.
– Лиза… – протяжно говорю я.
– Ну вот смотри, тебе двадцать лет, а ты… Я знаю много твоих ровесников. Но ты разительно выделяешься на их фоне. Словно под этим лицом скрыт взрослый, зрелый и рассудительный мужчина. Каждое твоё слово, каждый твой поступок обдуман и взвешен. Как такое возможно?
