Павел Комарницкий - Продолжение следует
– Вы так боитесь её, брат мой? Всё-таки яд удобнее…
– Ваше преосвященство. Она вывернется. Её же ничего не берёт! В самом начале её ранило стрелой из доброго английского лука. Любой рыцарь слёг бы на месяц, если не больше, а она через три дня сидела в седле и вела в бой! А эти её доспехи? Они появились неизвестно откуда, ни одному мастеру таких не заказывали. Человеческая рука вообще не в состоянии выковать такое!…
– Кстати… Это правда, что её доспехи не берёт даже арбалетная стрела?
– Святая правда, ваше преосвященство. Стрела крепостного арбалета, навылет пробивающая закованного в латы рыцаря с пятисот шагов, от её доспехов отскакивает, как горох!
– Как же она их таскала?
– Они даже легче обычных, ваше преосвященство. Говорю вам, это колдовство. Но не это главное.
– Что же ещё?
– Она способна наводить морок. И читать мысли.
– Ну-ну…
– Верьте мне, ваше преосвященство! Это ведьма ужасной силы!
– Почему же она не явила свою мощь при аресте?
– Этого я до сих про понять не могу, ваше преосвященство. Возможно, господь Бог наш в великой милости своей…
– Хватит болтать! Я спросил серьёзно!
Священник вытер лысину, отдуваясь.
– А возможно, дело обстоит ещё хуже. Возможно, у неё есть какие-то непонятные нам планы. У меня всё не проходит ощущение, что она играет с нами в поддавки. Палач, которому было поручено испытать её огнём, лишился дара речи и пускает слюни, непрерывно улыбаясь. Второй забился в угол и панически боялся воды, а когда его попробовали напоить насильно - это уже на третий или четвёртый день, бедняга уже умирал от жажды - так он с первого глотка захлебнулся и умер! А третий просто отказался работать. Предпочёл получить двести палок, скотина.
– И как же вы намерены в таком случае возвести её на костёр? Она прикажет солдатам освободить себя, а святой трибунал бросить в огонь…
– Есть план, ваше преосвященство. Один человек - мы держим его в подвале уже много лет - готовит прекрасный настой. Почти без вкуса и совсем без запаха…
– А я что вам?…
– Вы не поняли, ваше преосвященство. Это не яд. Всего лишь снотворное.
…
"Илайя, это Ди. У нас всё готово. Казнь назначена на послезавтра"
"Да, я знаю"
"Может, забрать тебя сейчас? Пусть муляж посидит в камере"
Бесплотный шелестящий смех.
"Не надо. Завтра я хочу ещё разок побеседовать с этими гадами. Взглянуть в их мерзкие гляделки. Осталось прояснить всего пару вопросов. А ночью вы меня заберёте, ладно?"
"Как скажешь. У меня всё"
"Родная, это я"
"Здравствуй, милый. Я в порядке. Завтра ты увидишь свою здоровенную деваху с титьками"
"Слушай. Давай сейчас, а? У меня чего-то нехорошо на душе…"
"Ну вот, опять. Можно подумать, ты Великий грезящий. Всё будет нормально. Слушай, как всё-таки здорово! У меня же скоро снова будут крылья!"
Долгое молчание.
"Ладно. До завтра!"
"Спи спокойно. Я тоже сейчас лягу. А соломы-то натащили, ужас! Уважают…"
Дверь в камеру с лязгом открывается. Входит тюремный стражник, совсем молодой ещё. Заморыш заморышем.
– Ваш ужин, госпожа.
Он ставит на грубо сколоченный стол кувшин с водой, поверх большую лепёшку. Поверх кладёт горсть изюму, пару куриных яиц.
– Спасибо тебе, малыш. Скорлупу я спрячу.
– В тот раз у меня старший назиратель всё отнял, госпожа. А нынче я в соломе спрятал, а сейчас достал.
Жанна рассмеялась.
– Ещё раз тебе спасибо. Больше не беспокойся. Завтра обойдусь лепёшкой, и всё. Больше ты меня не увидишь, малыш.
Парнишка вдруг зашмыгал носом.
– Ну, ну. Всё будет хорошо, малыш. Не надо. Иди уже, ну!
Дверь за парнишкой закрывается. Жанна подходит к столу, садится. Отламывает край лепёшки, жуёт, морщится. Тюремный хлеб - гадость. Она разбивает яйцо, сваренное вкрутую, жуёт. Потом второе. Скорлупу сгребает со стола, ссыпает в крысиную нору в углу. Наливает воды в глиняную кружку, пьёт и морщится. Даже вода тут отдаёт какой-то дрянью…
…
Красные, зелёные, коричневые пятна переплетаются, извиваются, танцуют свой таинственный танец, исполненный скрытого смысла. Какого смысла? Как разламывается голова… и во рту пересохло, как в пустынном колодце…
– Вставай, ведьма! - голос плывёт, дробится. Жанна с огромным трудом разлепляет глаза. Её уже связывают. Зачем?
– Э, да она совсем… Бери её под мышки! Потащили!
Всё видится, как сквозь текучую воду, расплывчато и нечётко. Куда тащат?
Сознание возвращается вместе с солнечным светом, бьющим в глаза. Большая поленница дров с торчащим посередине столбом. Вот оно что… Уже утро. Казнь перенесли на сегодня.
Жанна изо всех сил пытается сосредоточиться, вынырнуть из вязкой текучей воды. Ни о каком гипнозе, тем более бессловесном внушении в таком состоянии нечего и думать. Главное - суметь вызвать помощь.
"Уин! Уин!! Уин!!!"
"Да, родная. Что? Что?!! Держись, мы летим. Держись, слышишь?!!"
Жанну уже привязывают к столбу. Ноги не держат… Ничего… Планетарный катер летает быстро… Каких-то четверть часа…
Что-то бубнит монах в чёрном. Чего бубнит?
Ветер бросил ей в лицо клуб едкого дыма, и Жанна закашлялась. Языки пламени вздымаются выше и выше, закрывают обзор. Больно… Как больно…
…
"Это я виноват. Я координатор"
"Да. Ты виноват, Победивший бурю. Ты не должен больше работать тут. А я не должен жить"
"Не надо, Уин"
"Надо, Ди. Это была моя жена. Я должен был спасти её"
"Она взрослый ангел"
"Она была моя жена. Я мог сделать всё, что угодно. Я мог уговорить её. Я мог убедить. Я мог устроить скандал и сорвать операцию. Я мог перебить их всех. Я мог… Я не сделал. Мне надо умереть"
"Послушай, Уин…"
"Ты не понял. Это мне надо"
Все сидящие подавленно молчат. И только на лице бесполезного муляжа застыла тихая, умиротворённая улыбка.
…
– Ау, любимый! Ну вот я и дома!
Ирочка, стоящая в проёме комнаты, разом осекается, встретив мой взгляд.
– Почему?… - голос не слушается меня, и я перехожу на мысль. "Почему их не убили?"
Моя жена медленно подходит ко мне. Прижимается. Я судорожно глажу её.
"Так почему их не убили? Епископа Кашона и всю эту банду?"
"Ему не дали. Понимаешь, ему не дали этого сделать. Уину не дали возможности отомстить за свою жену"
Ирочка смотрит на меня огромными сухими глазами. Я уже заметил за ней - она легко начинает всхлипывать из-за пустяков, но в иных случаях становится твёрже алмаза…
"Расчёт на прогностической машине показал - убийство этих… поставило бы их на одну доску с Жанной. Церковные власти сделали бы из них великомучеников"
"Мнение прогностической машины для вас важнее справедливости?"
"Ты не понимаешь… Отдалённые последствия были бы ужасны. Костры инквизиции горели бы в Европе ещё добрых четыреста лет"
"Я не понимаю. Зло следует карать. Убийц следует убивать. Меня бы никто не остановил"
Она гладит меня по лицу.
"Остановили бы, если это было бы нужно. Вот папа бы и остановил. Да, Рома. В работе миссионера это самое страшное. Даже не сама смерть. Невозможность отомстить за смерть близких ради будущего. Такое может случиться с каждым, кто работает на вашей дикой планете. Такое могло случиться и с тобой, Рома. И с папой тоже. Вот поэтому каждый шаг просчитывается. Вот поэтому мы не подставляем своих. Если это хоть как-то возможно"
Ирочка вдруг встряхивает крыльями и кудряшками разом.
– Где-то далеко-далеко отсюда, за сотни светолет, на одной отсталой планете существует любопытный обычай - мужья иногда кормят своих усталых жён. Скажи, это правда?
– Сроду не слыхал о такой планете.
Она смеётся, разрушая недобрую свинцовую тяжесть, словно повисшую в воздухе.
– Ну тогда просто давай ужинать.
– Завтракать.
– Тем более. Тащи корзинку! Там ещё осталось что-либо, или вы с Нечаянной радостью всё подъели?
Тяжёлый кулёк обрушивается мне на голову. Проснулась… Разумеется, эта зверюшка никогда не откажется подкрепиться…
- 10 -
Нет, всё-таки во вкусе ангелам никак не откажешь. Вход в подземелье, где установлен межзвёздный телепорт, выполнен в виде громадной хрустальной скалы, неуловимо-изящные обрывы и вершины чередуются, создавая одновременно впечатление невесомости, устремлённости ввысь и колоссальной силы, прогибающей твердь планеты. Как им это удаётся?
"Слушай, разве мы отсюда вышли?"
"Нет. Я поняла твой вопрос. Это у "зелёных" каждый телепорт жёстко связан с одной линией. Да ещё и разделён на два односторонних канала - приёма и передачи. А у нас из каждого такого телепорта можно попасть в любой другой. Ну как бы тебе… Ну вот у вас есть такое примитивное устройство связи - телефон. Есть полевой телефон, а есть городской…"
"Я понял, не продолжай. Но красиво, слушай"
