Джеймс Дэшнер - Испытание огнем
Минхо предложил ему руку.
— Давай, чувак. Головка бо-бо, ага, но я не знаю, сколько еще получится сдерживать пленников.
— Пленников?
— Как ни зови их, а рисковать нельзя. Мы не отпустим шизов, пока сами не скроемся. Наверху десяток наших держат двадцать человек. И психи, скажу я тебе, ни разу не счастливы. Скоро им в голову взбредет, что можно подняться с пола. Как только с бодуна оправятся.
Томас встал, на этот раз чуть медленнее. Боль в голове пульсировала барабанным боем, с каждым ударом так и норовя выдавить глазные яблоки. Смежив веки, Томас подождал, пока комната перестанет кружиться, потом втянул полные легкие воздуха и произнес:
— Сейчас пройдет.
Улыбнувшись, Минхо заметил:
— Вот это мужик! Пошли.
Вслед за другом Томас подошел к лестнице и посмотрел на Бренду. Оглянувшись, Минхо глазами как бы спросил: «Что это с ней?» В ответ Томас мотнул головой.
Пожав плечами, Минхо стал подниматься, а Томас чуть задержался с Брендой. Снова посмотрел на нее. Девушка молчала и не спешила покидать помещение.
— Прости, — извинился Томас, сожалея о грубых словах. — Резковато вышло…
Она подняла на него взгляд.
— Да мне плевать на тебя и твою подружку. Я просто танцевала, ловила кайф, пока не началась заваруха. Ты что, решил, будто я втюрилась в тебя? Смерть как хочу получить предложение руки и сердца? Очнись!
Слова ее, полные чистого гнева, ранили так сильно, что Томас попятился, будто его ударили по лицу. Не успел он ответить, а Бренда уже заспешила по лестнице наверх, тяжело вздыхая и гремя подошвами ботинок о ступени. Никогда еще тоска по Терезе не казалась столь невыносимой. Томас мысленно позвал подругу, но ответа не получил.
Запах ударил в ноздри еще на подходе к танцполу.
Воняло потом и блевотой.
Всюду лежали тела: шизы спящие, шизы, свернувшиеся калачиком и дрожащие, и даже, похоже, мертвые. Хорхе, Ньют и Эрис ходили вокруг них с ножами на изготовку.
Тут же были Фрайпан и прочие глэйдеры. Позабыв о пульсирующей головной боли, Томас ощутил облегчение и радостный подъем.
— Ребята, вы куда пропали? Что с вами было?
— Эй, Томас нашелся! — проревел Фрайпан. — Живой и все такой же страшный!
Ньют подошел и искренне улыбнулся.
— Рад, что тебя не уконтрапупили. Серьезно, очень рад.
— И ты цел. — С какой-то неожиданной отстраненностью Томас понял, что такова теперь его жизнь, так люди приветствуют друг друга после одного-двух дней разлуки. — Вы тут все? Куда направляетесь? Как сюда попали?
Ньют кивнул.
— Все, все одиннадцать. Плюс Хорхе.
Томас задавал вопросы быстрее, чем на них успевали отвечать.
— Есть следы Беркли и его подельников? Это они взорвали спуск в подземелье?
Ответил Хорхе. Он стоял ближе всех к двери, поднеся грозный с виду меч к шее Страшного Дылды. Высокий шиз скорчился на полу, и рядом с ним — в той же позе — валялась Хвост.
— Беркли не видели. Мы бежали подальше от кладовой, а он боится ходить в глубь города.
При виде Страшного Дылды Томас обеспокоился. Блондин. Где он? Как не подстрелил никого из глэйдеров? Осмотревшись, он нигде не увидел светловолосого шиза.
— Минхо, — шепотом окликнул Томас друга и подозвал его жестом. Когда Минхо подошел вместе с Ньютом, Томас наклонился к ним и спросил: — Не видали типа с короткими светлыми волосами? Он тут главный.
Минхо пожал плечами и взглядом попросил Ньюта ответить.
— Скорее всего ушел. Если честно, горстка шизов сбежала, всех поймать не удалось.
— Почему спрашиваешь? — поинтересовался Минхо. — Он опасен?
Оглядевшись, Томас совсем понизил голос:
— У него пушка. Блондин единственный, кто вооружен штуковиной поопасней ножа. И характер у него далеко не из приятных.
— Кланк с ним, — отмахнулся Минхо. — Пройдет час, и мы покинем этот вшивый городишко. Кстати, пора бы делать ноги. Идемте.
Лучшего предложения Томас не слышал уже несколько дней.
— Правильно. Хочу смыться отсюда, пока Блондин не вернулся.
— Все слушаем сюда! — позвал Минхо, покидая круг и пробираясь через толпу. — Уходим прямо сейчас. Кто не с нами — лучше оставайтесь и не вздумайте преследовать нас. Целее будете. Если увяжетесь за нашей компанией — умрете. Выбор, как по мне, довольно простой.
Когда, интересно, Минхо перехватил руководство у Хорхе? Поискав взглядом последнего, Томас заметил Бренду. Девушка стояла у стены, потупив взгляд. Томас вновь ощутил укол вины за свои слова. Ведь он и правда хотел поцеловать Бренду, и в то же время его накрыла сильная дурнота. Кто знает: может, из-за наркотика? Может, из-за его чувств к Терезе? А может…
— Эй, Томас! — проорал Минхо. — Чувак, проснись! Уходим!
Некоторые глэйдеры уже вышли наружу, на солнечный свет. Сколько Томас провалялся в отрубе? Сутки? Пару часов? Он пошел на выход, остановившись подле Бренды и слегка подтолкнув ее в сторону лестницы. Томас уже сомневался, что девушка пойдет с глэйдерами и дальше, однако та колебалась недолго.
Минхо, Ньют и Хорхе прикрывали отступление. Дождавшись, пока все — кроме Бренды и Томаса — выйдут на улицу, они сами попятились к лестнице, поводя из стороны в сторону клинками. Драки, правда, никто затевать не собирался. Ребята радовались уже тому, что уходят без потерь.
Собрались в переулке подальше от спуска. Томас, однако, не спешил отходить от него, тогда как Бренда подалась в голову группы. Томас поклялся себе: добравшись до убежища, обязательно поговорит с девушкой. Она ему нравится, и он будет ей по крайней мере другом. Бренда ему теперь так же близка, как когда-то был Чак. Томас внезапно понял, что всецело отвечает за Бренду.
— …бежать.
Томас тряхнул головой. Оказывается, Минхо говорил о чем-то. Череп пронзили кинжалы боли, но парень постарался сосредоточиться.
— Осталась где-то миля. С шизами драться не больно трудно. Так что…
— Эй!
Голос раздался сзади. Громкий, скрипучий и полный безумия. Обернувшись, Томас увидел на нижней ступеньке Блондина. В вытянутой руке он с удивительной твердостью сжимал пистолет, даже костяшки пальцев побелели от напряжения. Целился Блондин прямо в Томаса.
Никто и дернуться не успел, как переулок огласился громоподобным взрывом. Пистолет выстрелил, и сквозь плечо Томаса прокатилась волна чистой боли.
Глава сороковая
Томаса отбросило назад, развернуло, и швырнуло лицом вниз. Сквозь боль и приглушенный звон в ушах он расслышал второй выстрел, потом кто-то хрюкнул, кого-то ударили, скрежетнул металл об асфальт.
Перекатившись на спину, Томас зажал рукой рану и набрался мужества взглянуть на нее. Звон в ушах только усилился. Блондина тем временем повалили на землю — Минхо мутузил его со всей дури.
От вида раны пульс участился вдвое.
Сквозь маленькую дырочку в рубашке, чуть выше подмышки, выступил красный пузырь. Потекла кровь. И если головная боль казалась Томасу жестокой, то эту боль словно спрессовали из трех-четырех точно таких же, вонзили в плечо, и она теперь растекалась по всему телу.
Ньют, опустившись рядом на колени, принялся оглядывать Томаса.
— Подстрелил. — Фраза родилась сама собой, дополнив список глупейших высказываний Томаса. Боль живыми металлическими скобами расползалась по внутренностям. Второй раз за день он готов был потерять сознание.
Кто-то передал Ньюту рубашку, и он, сложив ее, крепко прижал к ране. Новая волна боли захлестнула Томаса, и он вскрикнул, совершенно не стесняясь, что ведет себя по-девчачьи. Боль он испытывал небывалую. Мир опять начал меркнуть, и Томас взмолился, скорей бы потерять сознание, скорей бы…
Послышались голоса — такие же далекие, как его собственный тогда, на танцполе.
— Могу вынуть пулю. — Хорхе, его ни с кем не спутаешь. — Только огонь разведите.
— Здесь не место для операции. — Ньют?
— Уходим из этой дыры стебанутой. — Определенно Минхо.
— Так, ладно. Помогите нести его. — Это еще кто?
Томаса подхватили за руки и за ноги.
Как больно. Кто-то говорит: «На счет „три“».
— Боль, боль… жуткая боль. Раз. Больно же. Два. А-ай! Три!
Томас воспарил навстречу небу, ощутив новый взрыв ничем не сдерживаемой боли.
Потом — ну наконец! — тьма сомкнулась вокруг, унося прочь заботы и неприятности.
Когда Томас очнулся, разум словно застлало туманом. В глаза бил слепящий свет. Парня трясло и кидало из стороны в сторону; снизу по-прежнему держали руки товарищей. Слышалось быстрое, тяжелое дыхание; топот ног по мостовой; крики (слов не разобрать); чуть в отдалении — безумные визги шизов. (Похоже, преследуют, ненормальные.)
Жарко. Воздух горячий, аж обжигает. Плечо в огне.
Боль отозвалась чередой химических взрывов, и яд, растекшись по телу, вновь погрузил Томаса в забытье.
