Розов Александрович - Чужая в чужом море
- Aloha, Макс, - сказал Микеле, протягивая британцу руку - Рад видеть вас на Футуна.
- Hi, Микеле, - ответил доктор Линкс, - Вот уж не думал, что мы встретимся в реальном мире… Тем более, вот так.
Они пожали друг другу руки, и Микеле почувствовал, что у гостя сильно дрожат пальцы.
- Как вы себя чувствуете, Макс?
- Паршиво, если честно. Очень хочется прилечь, но меня устроит и сидячее положение.
- А меня, как хозяйку, устроит, если гостю будет удобно, - вмешалась Чубби, - пошли со мной, Макс, а то мой муж начнет мучить вас умными разговорами раньше, чем я успею налить вам моего фирменного фруктового сока из смеси манго и сладкого перца. Парни, обслуживайте себя сами. Вот - стол. Еда - на кухне. Миски, кружки и ложки - в буфете. Микки, ты составишь нам кампанию или будешь тиранить младших по званию?
- Я бы предпочел тиранить, но не умею, - ответил Микеле, - так что я с вами.
…
Западная полуоткрытая мансарда fare Carpini был уютнейшим местом, оборудованным полукреслами-полулежбищами, невысоким бамбуковым столиком и кухонным уголком. Отсюда открывался сказочный вид, справа – на берег Футуна, идущий почти строго на запад, и лишь вдалеке слегка загнутый к северу, слева - на пролив и полосу коралловых рифов на расстоянии трех миль, уже у берегов Алофи. В паузах разговора можно было слышать успокаивающий мягкий рокот волн, равномерный, как метроном.
- Когда у нас с Микки романтическое настроение, мы встречаем здесь закат, - сообщила Чубби, передавая гостю большой стакан густого красновато-оранжевого сока.
- Если мою жену не носит где-то на другом краю Земли, - уточнил Микеле, - Вы даже не представляете, коллега, какая она непоседа.
- Не раскрывай наши тайны, - сказала она, - И не дискредитируй нашу семью. Я где-то читала, что британцы не одобряют женщин, оставляющих домашние дела ради работы. Кажется, у Олдингтона. Правда, у него описана 1-я половина прошлого века, но вдруг Макс консервативен и мы упадем в его глазах ниже дна Марианской впадины.
- Я не консерватор, - сообщил он, делая пару глотков из стакана, - И еще: я не хотел бы показаться невежливым, но не пора ли нам перейти от милого флейма к прозе жизни?
- К прозе жизни, - задумчиво повторила Чубби, - Вы пессимист, Макс. Сразу видно, что. вы выросли в стране, где примерно 250 пасмурных дней в году. Назвать жизнь прозой…
- Проза тоже бывает разная, - перебил Микеле, - Например, Экзюпери…
- Экзюпери это не проза, - отрезала она, - это поэзия без рифм. Макс, вы согласны?
Британец сделал еще пару глотков и поставил стакан на столик.
- Знаете, Чубби, я бы с удовольствием поговорил о литературе, но ваша служба похитила меня не ради этого, а ради некой операции, связанной с триффидами. Я бы хотел знать, о чем именно идет речь.
- Ну, что ж, - сказала она, и внезапным гибким движением, вскочила из шезлонга, - Будь по-вашему. Речь идет об одной маленькой стране в Транс-Экваториальной Африке. Как вы думаете, Макс, это - бедная страна или богатая?
- Рискну предположить, что богатая, - ответил он, - Иначе вы бы не задали этот вопрос.
- И вы чертовски правы! – объявила она, закуривая сигарету, - Она побольше Кувейта, поменьше Объедненных Арабских Эмиратов, и богаче их обоих, вместе взятых. У нее такие запасы полезных ископаемых, по сравнению с которыми аравийская нефть это мелкая монета, которая не стоит даже того, чтобы за ней наклоняться. Люди ходят по этому богатству, нищие и голодные. Им редко перепадает больше пол-доллара в день.
- А кому достаются полезные ископаемые? – поинтересовался Макс.
- Никому. Они так и лежат в земле, потому что из-за идиотской политики предыдущих десятилетий в стране такая обстановка, при которой все это невозможно добывать. В Меганезии создан пул коммерческих партнерств, цель которого – получить доступ ко всем этим богатствам примерно за 10 процентов рыночной цены. Свинство, верно?
- Как и вообще колониальная коммерция, - согласился британец, - Негры так и будут нищими. Ничего другого я не ожидал.
- Бедными, - поправила Чубби, - Если все это сработает, то средний доход на семью из четырех человек уже в следующем году будет около 5000 долларов, что соответствует примерно уровню годового дохода в Болгарии, если сравнивать со странами Европы.
- А что помешает вашим коммерсантам ограбить этих негров более радикально?
- Жажда наживы, - сказала она, - Рациональные инвестиции в развитие дают больший доход, чем вульгарный грабеж. Концлагерь с рабами и надсмотрщиками гораздо менее рентабелен, чем территория с самоподдерживающейся инфраструктурой и умеренно - образованным населением, работающим по контракту. Система давно известна. Для ее реализации в этой стране не хватает только оружия и пищи. С оружием нет проблем. Скоро его там будет столько, что можно перестрелять пол-Африки. С пищей - сложнее. Это должна быть не какая-то гуманитарная помощь, которая сегодня есть, а завтра нет. Это должен быть собственный источник, не зависящий от внешних политических сил.
- Триффиды на африканских солончаках? – спросил он.
Чубби утвердительно кивула. Доктор Линкс снова взял стакан, покачал его в руке, сделал еще глоток и, со вздохом, сказал:
- Ничего у вас не выйдет.
- Если ваш сорт триффидов не подходит к африканским почвам… - начал Микеле.
- Нет, коллега, - перебил британец, - Вы же читали отчеты и знаете, что триффидам, в сущности, безразличен состав почв. В разумных пределах, разумеется. Но вам не дадут этого сделать. Вы здесь, на противоположной стороне планеты, даже вообразить себе не можете, какой колоссальный бизнес построен на том, что пищевая проблема в отсталых странах не решается. Иначе, все давно решилось бы с помощью трансгенных культур фасоли, кукурузы, сои и картофеля. Триффиды более элегантное решение, но это чисто теоретически. На практике, любого, кто тронет бизнес-потенциал голода - растопчут.
- Интересно, как? – спросила Чубби, и выпустила изо рта аккуратное колечка дыма.
- Посмотрите на меня, - предложил Макс, - Пять лет назад я был деятельным, здоровым человеком, у меня была известность, репутация и контракты с фирмами в США, Индии, Бразилии, Канаде, Франции и в Британии, разумеется. Но я ввязался в тему собственной агроиндустрии отсталых стран и теперь я нищий алкоголик. Я говорю с вами, с трудом удерживаясь от того, чтобы не попросить стаканчик виски. Меня удерживает только то, что я знаю: вы мне его не дадите, даже если я встану на колени.
- Хотите, я крикну Керка, и он вкатит вам что-нибудь, чтобы вас это не беспокоило?
Линкс медленно покачал головой.
- Нет, Чубби. Спасибо, но – нет. Иначе я буду зависеть от еще одного препарата.
- У меня есть на примете один препарат, который безотказно работает и не вызывает зависимости, - сказала она, - Надежная штука, я ее пару раз проверяла на себе.
- Хорошее начало, чтобы дать плацебо. Но оно работает, только если о нем не знаешь.
Капитан Чубби Хок покачала головой.
- Нет, Макс, это другое средство. Оно называется «вкус победы».
- Ах, вот вы о чем… - задумчиво произнес он, - Звучит красиво, но машина, ворочающая триллионами долларов, не по зубам вашей службе и даже всей вашей маленькой стране. Бедный и маленький не может победить большого и богатого, извините за банальность.
- Я тут вспомнил одну старую историю, – вмешался Микеле, - Примерно четыре тысячи лет назад было такое государство Древний Египет. Считалось, что он непобедим, потому что у него много золота и много жрецов, управляющих сверхъестественными силами. Но пришли простые парни, называвшиеся «гиксосы». Они не понимали ценности золота, не верили в могущество египетских жрецов и признавали только такие реальные вещи, как плодородие почвы и сила оружия. И Египет пал. Железо оказалось сильнее золота.
- Este fuerte ammonal real que oro nominal, - добавила Чубби, - Афоризм алюминиевой революции. Реальный аммонал сильнее номинального золота. Триллионы, о которых вы говорите, дорогой Макс, это даже не золото. Это всего лишь цифры на бумажках или в памяти банковского компьютера. Их нет в природе. Вы сами сказали слово «плацебо». Триллионы долларов или евро - такие же пустышки, только для целых народов.
- Неожиданный поворот, - заметил доктор Линкс, - Уж не хотите ли вы сказать, что в Меганезии отменены деньги?
Чубби уже собиралась что-то ответить, но Микеле остановил ее.
- Извини, любовь моя, но ты все запутаешь. Видите ли, Макс, моя жена, как офицер спецслужбы, говорит на жутком сленге, а я – faaapu, простой фермер, и объясняю вещи просто, - он запустил руку в ящичек тумбочки, вытащил оттуда десяток сине-зеленых бумажек, и протянул доктору Линксу, - Это 1000 меганезийских фунтов, коллега. Мой добровольный взнос в поддержку вашей публицистики. Знак читательской симпатии. Я имею в виду статью «О действительных причинах голода в Африке».
