Павел Комарницкий - День ангела
- Ну хорошо. Хотя чего тут хорошего… Ну а если?…
Я снова посылаю мыслеобраз. Удобная всетаки штука телепатия.
Снова трибуна, и снова на ней маленький человечек, только на этот раз лысый. Толпа расхристанных матросов и солдат. Долой Временное правительство! Даешь!…
(Дадут, ох, дадут… Век не прожуетесь!)
А не так далеко, в темной ноябрьской ночи на темной воде Финского залива поднимает длинные стволы орудий линкор. В подслеповатом свете слабых электролампочек в башнях линкора сосредоточенно и быстро работают господа офицеры. Морские асы, честь и гордость еще недавно могучего российского флота. На полу башни валяется труп революционного матроса, куски мяса разбросаны под ногами. Некогда, некогда!
Орудия линкора разом выпыхивают огонь. Грохот залпа заглушает пронзительный, быстро удаляющийся вой тяжелых снарядов.
Точка обзора мгновенно переносится назад, к Смольному. Вернее, тому, что от него осталось. А осталось не так много пара обломанных колонн, груды дымящегося щебня, освещаемые заревом неохотно занимающегося пожара. Здравствуй и прощай, Великая Октябрьская Социалистическая революция…
Уэф тяжело смотрит на меня. В моем мозгу всплывает ответ группа разноцветных генералов русских, французских, английских, американских и разных прочих румынских, увешанных цацками, яростно спорят, хлопая по разложенной на столе громадной карте бывшей Российской Империи. Ясно. Идет раздел имущества…
- Именно так. Если бы не этот маленький лысый человечек, ваша страна давно бы перестала существовать. Бывшая здесь тогда Российская Империя прогнила насквозь, что бы сейчас ни говорили. Здоровое государство разрушить изнутри практически невозможно. Оно должно предварительно хорошенько прогнить.
Я в растерянности. А если бы…
- А если бы, а если бы… не жизнь была б, а песня бы. Правильно сказал?
Вот уж не ожидал… и поговорками сыплет папа Уэф…
В моей голове возникает следующая картина здоровенный голый детина, волосатый и бородатый, сучит ногами в кровати, ревет басом, пуская слюни. А вокруг суетятся ангелы. Один кормит детину с ложечки, другой вытирает попу обкакался, сердешный… Очень смешно.
- Вот именно. Никто за вас жить не будет. Вы, люди, должны сделать свою жизнь сами. Мы можем только помочь.
Уэф смотрит на меня уже устало.
- Предвосхищая твои дальнейшие попытки пересмотра истории, скажу сразу если бы не Чингисхан, вы сейчас здесь жили бы по законам шариата. Причем такого шариата, что теперешние исламские режимы в Поясе Зла показались бы тебе верхом либерализма. Да и не вы бы здесь жилито… Именно Чингисхан и его последователи сокрушили могучие мусульманские державы, затормозили развитие всего исламского мира. И Китая. Ну и вашей страны тоже… А то, что монголы не дошли до Последнего моря и Европа уцелела так это вовремя умер хан Угедэй. Ни раньше, ни позже. Обычное точечное вмешательство.
Я смотрю на Уэфа немигающими глазами. В глазах у меня стоит видение пламя древней Рязани… Златоглавый Киев… и триста лет монгольского ига…
- И не смотри так вдруг взвивается Уэф Нельзя было раньше, понимаешь?
Он чуть не плачет. Мудрый, добрый ребенок…
Я чувствую раскаяние. Ведь сотни лет прошло с тех пор. Ну кто из наших соотечественников сегодня будет плакать изза монгольского ига?
- Ты балбес, Рома Уэф овладел собой как подавляющее большинство людей. Но я хочу сказать, чтобы ты сам понял. Вот в разных странах в разное время к власти приходили жестокие правители, насаждавшие бесчеловечные законы. Зло свирепствовало повсюду. Так почему же зло до сих пор не победило во всем мире, окончательно и бесповоротно? И почему эти правители чаще всего погибали и погибают насильственной смертью, а если не они, то их дети, в крайнем случае внуки?
Так вот, Рома. Добро имеет свойство самовоспроизводиться. Цепная реакция добра обычное дело. А зло всегда требует насильственного насаждения, сознательных и немалых усилий. Это как держать над головой штангу против тебя работает закон всемирного тяготения, а твои силы не бесконечны. И как бы ты ни был силен, рано или поздно штанга все равно рухнет тебе на голову. Такова уж неизбежность этого мира.
- Так что теперь не выдерживаю я как у нас тут недавно любили талдычить, "победа коммунизма неизбежна"? И можно чесать пузо, а всякая сволочь пусть жирует?
Уэф морщится так, будто разжевал лимон. Хотя нет, лимоныто они как раз едят не морщась… Сколько времени потратил на деревенского дурня…
- А ты не жалей времени, папа Уэф. Надо же мне начинать умнеть.
Он заливисто смеется.
- А ты и так понемногу умнеешь. Общение с Иоллой явно тебе на пользу. Так что лекция на сегодня закончена. До остального дойдешь сам. Дойдешь, дойдешь, я уже разобрался в твоей голове немного.
Вот сейчас он скажет: "Все у меня"
- Нет, не все. Ты помнишь вашу древнюю сказку про некую тварь… Да, гидру. У нее вместо одной отрубленной головы вырастали две. Это очень точный образ зла. Так вот, Рома. Бессмысленно рубить гидре головы, бессмысленно пытаться одолеть гидру зла только нахрапом, прямой и грубой силой. Гораздо лучше уморить ее голодом, пусть она жрет сама себя. Надо просто не позволять обрывать цепочки великой цепной реакции добра, и постоянно запускать все новые и новые. Сеять разумное, доброе и вечное. Вот так вот.
- Что тут происходит? Ирочка стоит на пороге кухни, глядя на нас. Мы так увлеклись беседой, что я даже не заметил, как она вошла. Даже не почувствовал во дела!
- Родная, прости, что не встретил я чувствую раскаяние но тут такая беседа… В общем, твой папа пытался сделать так, чтобы я поумнел. Помоему, у него ни фига не вышло.
Обвальный хохот. Ирочка смеется взахлеб, аж присела. Уэф заливается серебряным колокольчиком. И мама Маша смеется своим роскошным контральто, откудато сбоку, вне круга изображения она, похоже, незаметно наблюдала за нашей дискуссией.
- Вот теперь точно все у меня! Спокойной ночи!
…
В воздухе витают пряные, дурманящие, неповторимые ароматы, против которых бессильны и бензиновая гарь, и тысячи других запахов большого города. Весне надоело ждать, и она наконец перешла к решительным действиям. Враз подернулись зеленой дымкой тополя, дружно полезла трава на чахлых замусоренных городских газонах. Здравствуй, май!
Я резво взбегаю на щербатое крыльцо нашей станции "скорой помощи". Сегодня мое дежурство, последнее. Папа Уэф счел, что я буду полезнее на другом посту.
"Роман, это Уэф. Здравствуй. Есть разговор. Ты засиделся в шоферах"
Да, все как обычно. Папа Уэф сразу берет быка за рога. Оно и понятно. Когда ему, бедолаге, рассусоливать с каждым исполнителем, при егото загруженности…
Шелестящий бесплотный смешок.
"Я тронут твоим сочувствием. Слушай дальше. Я видел твои рисунки нет, прямо скажем, картины. У тебя талант. У меня предложение ты будешь работать в художественной школе…"
"Можно вопрос? Это предложение или приказ?"
Легкое недоумение.
"Это предложение, разве ты не уловил мою мысль? Ты можешь отказаться, и мы будем искать обходной вариант"
Я в нерешительности. Я никогда даже не представлял себя в роли учителя рисования.
"У меня нет диплома. Меня не возьмут…" мой ум подсознательно ищет отмазку.
Я чувствую его досаду. И когда я отучусь ляпать, не думая?
"У тебя есть диплом, и тебя возьмут"
В мозгу всплывает картина безликие белые квадратики не то картона, не то пластика. Ясно. Универсальные документы, гораздо более подлинные, чем настоящие.
"Документы тебе передаст Иолла. Ты согласен работать?"
"Да, я согласен. Хотя и не готов"
Я чувствую его легкое замешательство.
"Может, я неправильно… Да нет, все верно, и ты меня не путай. У меня получается, что ты справишься"
"Я верю тебе, папа Уэф. Раз ты сказал, я справлюсь так и будет. Когда приступать?"
"Уже с понедельника. И не переживай, что в конце учебного года так надо. Заявление на увольнение подашь завтра, тебя отпустят без проблем"
"Будет сделано"
Меня колебают самые разнообразные чувства. Учитель рисования, надо же! И если совсем уж честно жаль эту работу, такую порой выматывающую, жаль расставаться с бригадой, к которой привык. Кто будет спасать и сохранять?…
В моем мозгу всплывает картина лупоглазый крылатый зверек таращится на разобранный сложный прибор, детали которого густо разложены на столе. Грубо, очень грубо, папа Уэф. Между прочим, даже моя Ирочка никогда себе такого не позволяла сравнивать меня с какойто вашей летающей макакой. Она всегда представляла меня в образе нашего земного кота, древнего и благородного животного.
Я вдруг непроизвольно посылаю Уэфу мыслеобраз надутый индюк, важно расхаживающий по столу перед включенным компьютерным дисплеем. Хамлю начальству.
