KnigaRead.com/

Паоло Бачигалупи - Заводная

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Паоло Бачигалупи, "Заводная" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Он устраивается возле генеральского кабинета. Проходящие мимо белые кители старательно не обращают на него внимания. Джайди ожидает приема у самого Прачи и даже чувствует некоторую гордость: нечасто его вызывают к высокому начальству. В кои-то веки он совершил настоящий поступок.

Нерешительно подходит молодой человек. Кланяется.

— Кун Джайди?..

Тот кивает, и на лице юноши возникает счастливая улыбка. Он коротко острижен, брови едва проступают — недавно из монастыря.

— Кун, как я рад, что это вы! — Новобранец робко протягивает карточку, расписанную в старосукхотайском стиле. На ней поединок: молодой боец с окровавленным лицом сбивает противника на ринг. Черты прорисованы схематично, но Джайди с радостью узнает рисунок.

— Где взял?

— Я был там, кун. Тогда, в деревне. Еще во-от таким… — Показывает себе по пояс и смущенно смеется. — А то и меньше. Посмотрел тогда и захотел стать таким же. Дитхакар вас мощно сбил — кровь кругом, думал, уже не встанете. Думал, не сладите — он крупнее, вон какие мышцы… — Юноша замолкает.

— Помню. Хороший был бой.

— О да, кун, потрясающий! Я решил — тоже стану бойцом.

— Похоже, не стал.

Тот смущенно трет ежик своих волос.

— Ну да… Жесткое это дело, оказалось… но… Подпишете? Вот, карточку. Отцу подарю — он любит про ваши бои рассказывать.

— Дитхакар, помнится, не самый хитрый соперник. Но сильный, конечно. Все бы поединки были такие понятные.

Тут его обрывают.

— Капитан Джайди. Вы закончили встречу с поклонниками?

Юноша торопливо делает ваи и исчезает. Джайди глядит ему вслед и думает, что еще не вся молодежь потеряна. Может… Он оборачивается к генералу.

— Да просто мальчишка подошел.

Прача смотрит на Джайди строго, и тот, ухмыльнувшись, прибавляет:

— Не виноват я, что был хорошим бойцом. Министерство же меня тогда и спонсировало. Надо думать, заработали неплохие деньги и благодаря мне завербовали немало ребят, кун генерал, сэр.

— Брось ты мне «генералить». Сто лет уж друг друга знаем. Заходи.

— Есть, сэр.

Прача делает недовольную мину и показывает на кабинет:

— Марш!

Генерал закрывает дверь и идет к своему месту за большим рабочим столом красного дерева. Под потолком большого кабинета гоняют воздух механические вентиляторы. Ставни приоткрыты так, что пропускают свет, но не прямые лучи. В щели видны запущенные деревья. На стене — картины и фотографии. На одной — министерские кадеты, выпускной курс Прачи. Рядом — Чайанучит, создатель современного министерства. На третьей — ее королевское величество Дитя-королева на троне — такая крохотная и до жути беззащитная. В углу — небольшой алтарь в честь Будды, Пхра Канета и Себа Накхасатхиена, заставленный палочками благовоний и бархатцами.

Джайди делает ваи в сторону алтаря и садится на ротанговый стул ровно напротив Прачи.

— Откуда выпускное фото?

— Что? — оглядывается генерал. — А, это. Какие же мы были молодые! Нашел у матери в вещах. Надо же — столько лет прятала в шкафу. Такая сентиментальная — никогда бы не подумал.

— Приятно посмотреть на этот снимок.

— На якорных площадках ты зашел слишком далеко.

На столе в потоках воздуха от вентиляторов шелестят страницами разбросанные газеты: «Тай Рат», «Ком Чад Лык», «Пхучаткан Рай Ван». На первых полосах многих портрет Джайди.

— Пресса считает иначе.

Прача хмурит брови и спихивает газеты в корзину на переработку.

— Еще бы им не любить героев — так тираж больше. Не верь тем, кто называет тебя тигром за борьбу с фарангами. В фарангах наше будущее.

— Он бы с тобой не согласился. — Джайди кивает на портрет Чайанучита, который висит под фотографией королевы.

— Другие времена настали, друг мой. На тебя идет охота.

— Ты меня сдашь?

— Нет, — со вздохом отвечает Прача. — Мы слишком давно знакомы. Я знаю, ты — боец. И еще у тебя горячее сердце. — Заметив, что Джайди уже готов возразить, он предупреждающе поднимает руку. — Доброе, как и твое имя, но горячее — джайрон. Тебе бы лишь с кем-нибудь схлестнуться. — И добавляет недовольно: — Если поприжму тебя — взбрыкнешь. Накажу — то же самое.

— Тогда дай мне делать свое дело. От моей непредсказуемости министерству одна польза.

— Твои поступки многих злят. И не только фарангов. Не они одни теперь используют перевозку дирижаблями. У нас и за границей есть свои интересы. Наши, тайские интересы.

Глядя на стол, Джайди говорит:

— Не знал, что министерство проверяет грузы только когда это кому-то удобно.

— Я же с тобой по-хорошему. У меня горящих дел — по горло: пузырчатая ржа, жучки, угольная война, шпионы из министерства торговли, желтобилетники, парниковые квоты, вспышки фагана… А тут еще ты.

— Ну и кто это?

— В смысле?

— Кого я так разозлил, что ты наложил в штаны и просишь меня бросить борьбу? Торговля? Да, кто-то из их министерства держит тебя за яйца.

Немного помолчав, генерал говорит:

— Я не знаю, кто именно. И тебе лучше не знать — не с кем будет войну устраивать. — Тут он протягивает фотокарточку и смотрит на Джайди так, что тот не может отвести взгляд. — А вот это я нашел утром под дверью. Здесь, в своем собственном кабинете. В министерстве. Понимаешь? Они даже сюда проникли.

Джайди переворачивает фотографию.


Ниват и Сурат — хорошие мальчишки. Одному — четыре, другому — шесть. Маленькие мужчины. Уже бойцы. Ниват как-то пришел домой с разбитым носом и горящими глазами, сказал — дрался с честью и был жутко побит, но теперь станет тренироваться и в другой раз поколотит того хийю.

Чайя ужасно недовольна, говорит — Джайди забивает им голову несбыточными мечтами. Сурат хвостом ходит за Ниватом, подбадривает, говорит, что того не победить, что он — тигр, лучший из лучших, что будет править Крунг Тхепом и прославит всю семью. Себя Сурат называет тренером и учит Нивата в следующий раз бить сильнее. А Ниват не боится драк, вообще ничего не боится. Ему четыре года.

В такие моменты у Джайди щемит сердце. На ринге ему только раз было страшно, а на работе — постоянно. Страх — часть его жизни, часть жизни министерства. Что, если не страх, заставило закрыть границы, сжечь несколько городов, а однажды забить пятьдесят тысяч кур, пересыпать щелоком и похоронить под слоем обеззараженной земли? Когда в Тонбури разразилась та эпидемия, Джайди с парнями из всей защиты носили одни тоненькие масочки из рисовой бумаги и сами закапывали птиц в общем могильнике, а рядом, будто пхи, кружил страх: как вирус смог забраться так далеко и так стремительно? Пойдет ли дальше, пойдет ли еще быстрее? Убьет ли он их? Команду тогда отправили на карантин, месяц они сидели и ждали смерти, и единственным их спутником был страх. Джайди работает на министерство, которое не может устоять перед каждой угрозой. Ему всегда страшно.

Не борьбы он боится, не смерти, а ожидания и неопределенности. Поэтому и щемит сердце от мысли о том, что Ниват не подозревает о подстерегающих его опасностях. А те — повсюду. Многое можно победить только ожиданием, но Джайди предпочитает действовать. Он надевал на удачу амулет с Себом, освященный в Белом храме[61] самим Аджаном Нопадоном, и шел вперед. С дубинкой наперевес врезался в толпу и, орудуя одной рукой, подавлял мятеж в Качанабури[62].

И все же настоящие битвы — это битвы терпения: в одной, кашляя легкими, от цибискоза умирали мать с отцом; в другой руки его сестры и сестры Чайи распухали и трескались от кустистых опухолей фагана — к тому времени министерство еще не выкрало у китайцев генетическую карту вируса и не создало хоть какое-то лекарство. Каждый день они молились Будде, учили себя непривязанности, надеялись, что их родные переродятся в лучшем мире, чем тот, что превращал их пальцы в толстые сучья и пожирал суставы изнутри. Молились и ждали.

Сердце щемит от того, что Ниват не знает страха, а Сурат ему потакает, от того, что Джайди не находит сил вмешаться и проклинает себя за это. Почему отец должен разбить веру ребенка в свою несокрушимость? Он не желает себе такой роли.

Напротив, когда дети устраивают с ним шуточную потасовку, рычит:

— Рррр! Вы — дети тигра! Свирепые! Стррашно свирепые!

Сыновья хохочут, возятся, он позволяет им победить, показывает приемы, которые выучил, когда выступал на ринге, — такие должен знать каждый, кому предстоят драки на улицах, где нет правил и где даже чемпион узнает много нового. Джайди делится с ними тем единственным, чем хорошо владеет сам, — навыками боя. А подготовить их к той, другой битве — битве терпения — невозможно.

Так он думает, переворачивая фотографию.

Сердце обмирает и тут же камнем падает куда-то вниз — словно летит в глубокий колодец, тянет за собой все, что есть внутри, и оставляет Джайди абсолютно опустошенным.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*