Юрий Леляков - Битва во времени
«Да, вот и разбираемся — прямо сейчас, на ходу — в доступных нам тайнах цивилизации… — вдруг понял Джантар. — Вместо того, чтобы что-то делать…»
— И действительно о чём угодно скажут: вы это не так поняли, — продолжал Герм. — И этот посмертный суд — не следует понимать буквально как суд, и это полубессознательное блаженство — на самом деле состояние какого-то высшего познания, и это рабское ликование у трона каких-то владык — просто метафора искренней благодарности человека высшим существам согласно его вере… Ну, а то, что сейчас происходит — метафора чего? Когда здесь, во дворе — и повсюду в Тисаюме, и не только там — лежат совсем не метафорические трупы? И зачем, для кого всё это описано в таких метафорах, что выглядит именно как суд, поклонение, наркотическая одурь? Для людей прошлых веков, которые что-то не могли понять иначе? Хотя после того было уже сколько новых учений, легенд, пророчеств — и что же эти мудрецы не дали конкретных указаний даже о том, позднее какой даты действие какого из них уже не распространяется, и люди могут понимать всё иначе, без этого буквального страха за свою личную судьбу?
— А как вам тезис, что всё в нашем, телесном мире — бренное и тленное, а настоящая жизнь — только в иных мирах? — вспомнил Итагаро. — Они же нам и это постоянно повторяли! Как будто этот мир — какой-то менее настоящий, и сама жизнь в нём напрочь лишена высшего смысла, а всякий, кто особенно привязан к нему… Ну, коротко говоря — дурак! И это — о мире, который имеет такую колоссальную космическую протяжённость, что даже его видимую часть — и то, как предполагается, весьма малую — световой луч преодолевает за миллиарды лет! Это такой огромный мир — бренное и тленное, и его роль в Мироздании — быть лишь ступенью на пути к «настоящим» мирам, как бы — верхним чистилищем грешных душ? Хотя о протяжённости тех, «настоящих» миров — либо ничего определённо не сказано, либо они, можно подумать, включают даже не всю систему Эяна — так как в числе планет даже не упомянуты внешние, открытые позже других, Кулайт и Фартум! А то и вовсе, уже говорили — размером едва ли с город… И это — более настоящее, чем миллиарды галактик? Ну, или… Ратона — вот ты действительно помнишь себя в астрале… И, как — можешь по своим впечатлениям сказать, что тут всё — менее настоящее, чем там?
— Другое — да, но «менее» — не скажу, — не задумываясь, ответил Ратона. — А вообще… не затем ли и заставляли запоминать наизусть учебники — чтобы просто не возникало лишних вопросов, некогда было думать? Меня самого в тот раз удивляло…
«Нет, а если в этом разговоре сейчас… — вдруг подумал Джантар, — продолжается действие газа? Как тогда, на лестнице в телецентре? И надо срочно куда-то идти, что-то делать, решать — а мы спорим…»
— Но ты не хотел обидеть кого-то недоверием? — переспросил тем временем Итагаро. — Ведь тебя приняли в монастырь, допустили к учёбе — а иначе тебя ожидал пиратский корабль…
— Нет, но что это мы? — не выдержал Минакри. — Тут — трупы, там — такие сообщения, а мы о чём говорим?
— О том, чему нас учили! — ответил Итагаро. — И на кого или что мы реально можем рассчитывать! Потому что на этих, с их метафорами и требованиями почитать себя как всеведущих — а на меньшее они не согласны — уж точно вряд ли!.. И некогда даже думать, почему для них всё в этом мире — бренное и тленное… Но помните, мы же немного изучали и другое? Откровения как будто уже явно иных цивилизаций, данные о контактах с ними? И те, судя по всему — тоже люди технической культуры, которых видели вместе с их космолётами! И вот, кстати — доказательство, что как раз мы избрали верный путь развития, а человек только молящийся, только поклоняющийся — тупик!..
— А вот тут уже я должен вас предостеречь, — вдруг сказал Лартаяу. — Я и раньше слышал об этих новых сектах — которые будто бы основаны уже на нынешних контактах с дальними мирами. И даже потом узнал, что мой второй «усыновитель», Убалури — как раз из такой секты. Откуда и вынес те свои идеи… И у них только внешне всё очень современное, с употреблением научных терминов — а потом приходит к тому же… Опять — ссылки на древние каноны, опять — потуги доказать, что там под концом мира, небесным воинством, посмертным судом или высшим блаженством подразумевается что-то другое, более приемлемое для современного понимания… Только я сразу и не поверил, не принял всерьёз — а потом, уже здесь, сперва тоже увлёкся… Я, что, никогда не рассказывал?
— Как будто нет, — даже не очень удивился Герм (и до того ли было, чтобы сейчас удивляться такому?). — Но я понимаю, о чём это ты. О каких текстах… И меня тоже смущает, — признался Герм. — Ясно сказано совсем не то — и тут же разъясняется, что это было величайшее научное откровение, истинный смысл которого скрыт в аллегориях, так как древние фархелемцы не могли понять иначе… А мы, современные, как должны понять? И где те сами были с этими разъяснениями — когда в Лоруане и Шемрунте за нежелание признать Фархелем плоским людей просто вешали? То есть опять же — что за пророки и спасители, являющиеся только, когда уже поздно? И что за откровения, которые можно толковать как угодно, но истолкуешь не так, и за это — смерть? И — где доказательства самого космического происхождения этих текстов? И тоже — везде какой-то страх перед последствиями сомнений? Но зачем высшим цивилизациям создавать у нас такие религии, да ещё напоминать об этом во всё новых откровениях? А тут и старые церкви сразу набрасываются на это новое — и добивают страхом вместо того, чтобы признать как дальнейшее развитие их же учений…
— И всё-таки — откровения откуда-то идут, — ответил Лартаяу. — И у них есть какая-то цель…
«И… правильно, что обсуждаем! — вдруг понял Джантар. — Чтобы знать, что происходит, надо разобраться — чему нас учили…»
— Ну, а если «всё как там — так и здесь»… — начал Ратона, — то получается… это и исходит — от таких же людей, как мы? Я имею в виду — сущностей человеческого уровня? Как — те же политики, монахи… И они — просто как-то входя в сознание здешних, плотноматериальных людей — выдают им свои мысли за великие откровения? Но тут уж — просто вынуждены говорить, что и всё то, прежнее, диктовали тоже они! Иначе — вопрос: если правы только эти, новые — значит, всё прежнее исходит от лжепророков? Но им тоже верили! Или тогда уж — с какой стати верить этим? Вдруг и они — ложные?..
— Да! А читатель… будто впадает в гипноз от глубокой и чистой веры посредника! — согласился Лартаяу. — Ведь тот сам ни в чём не сомневается, верит во всё это — и даже пытается толковать по-своему, создавать на этой почве свою теорию! И в итоге — читателю достаётся текст уже с логически и эмоционально выверенной схемой, где есть всё что надо — и глубокая вера, и научное знание!..
— Ну, мальчики, не знаю… — усомнилась Фиар. — Вряд ли мы сейчас готовы делать такие выводы…
— Хотя… — усомнился и сам Ратона. — Там же везде — и какие-то предначертания на века вперёд. А сколько таких пророчеств потом не сбылось… И опять-таки та же идея — человек слаб, от него ничего не зависит, сиди и жди, пока кто-то решит всё за тебя. Идея, сама по себе какая-то нечеловеческая. Но посредник, похоже, действительно ни в чём не сомневается…
— Так… и выбирают же специально тех, кого можно потрясти чем угодно! — поддержал эту версию Герм. — Как древнего экваториального людоеда, для которого обыкновенный мусоровоз был бы небесной колесницей! Вот эти откровения и воспринимают совершенно случайные люди, отобранные по непонятному признаку: какие-то крестьяне, дворники… И хоть бы однажды — человек, который может понять научную теорию! Но нет — предпочитают тех, кому можно произвольно комбинировать поля, частицы, векторы и факторы — просто как образы мифов — и те во всё поверят… Вспомните хотя бы… эти восемь «основных полей Вселенной» — подогнанных под число планет в системе Эяна и дней в неделе! А это — уже не те первые наши учителя, это — одно из откровений! И мы хоть и видим, что явный смысл — абсурд, ищем там скрытый…
— И правда… — отозвался с другого конца спальни Талир. — Мы верим, что за нами кто-то наблюдает, направляет наш путь — и вот образцы приписываемой им мудрости. И — что мы на самом деле знаем о них, и их истинной роли в нашей истории?
«И как это доходит до нас только теперь, — понял Джантар. — Хотя — доходит ли? Или мы снова заблуждаемся?»
— Ну, что — дикари мы для них и есть, — горестно ответил Минакри. — Ну, то есть — не конкретно мы, не наша чхаино-каймирская культура — а наше человечество в целом. Учёные в одном храме с полудикими кочевниками, политики с теми же кусками панциря на телеэкране… За что уважать таких? И есть ли смысл давать им серьёзные откровения?
— Нет, а кому и зачем посылаются несерьёзные? — возразил Герм. — Хотя верно, — спохватился он. — Мы даже не знаем, что и откуда на самом деле берётся…
