Игорь Градов - Грустная история Васи Собакина
Процесс чтения прервал телефонный звонок. Я снял трубку, на том конце провода оказался Славка. Он был взволнован и изрядно пьян.
— Слушай, мне сейчас позвонила Аллочка и объявила, что беременна…
Я помолчал, пытаясь собраться с мыслями — слишком уж неожиданным был переход от книжного вымысла к суровой реальности.
— А ты? — наконец выдал я.
— Не знаю! — тихо впал в панику Славка. — Во-первых, я не уверен — мой ли ребенок, а во-вторых — зачем мне жениться? Вроде бы и так хорошо…
Тут надо пояснить: Аллочка отличается не только редкой красотой, но и немалой любвеобильностью — мужиков меняет, как перчатки. У меня создалось впечатление, что она нас, самцов, просто коллекционирует. Причем все ее кавалеры — люди небедные, способные обеспечить весьма приличное существование. Но с одним условием — быть верной. Аллочка же переходить в статус постоянной любовницы не спешит (хотя регулярно предлагают) и всем отвечает, что за деньги не продается.
— Во-первых, я и сама неплохо зарабатываю, — поясняет Аллочка, когда ее в очередной раз начинают соблазнять богатством, — а во-вторых, быть на содержании — это так унизительно!
Зарабатывает она действительно немало — владеет несколькими цветочными киосками и вовсю торгует розами да гвоздиками. У нее давно в наличии весь комплект материальных благ — хорошая квартира, машина, даже домик рядом с городом, чтобы ездить на шашлыки и отдыхать в хорошей компании от трудов праведных. Нет лишь двух вещей — мужа и детей.
Любовников, как я уже говорил, у нее огромное количество, но переходить в статус замужней дамы Аллочка категорически не хочет. По крайней мере, так было до недавнего времени. «Обожглась в юности, — как-то в минуту откровенности пояснила мне она, — а теперь дую на воду. Трижды подумаю, прежде чем разрешить какому-нибудь мужику затащить меня в загс».
О своем горьком семейном опыте Аллочка не распространяется, но по отдельным фразам я понял, что у нее в ранней молодости случилась неземная любовь, завершившаяся маршем Мендельсона. Пылкая страсть, красивый супруг — что еще нужно молодой жене для счастья? Но вскоре внешне благополучный брак распался — муженек, как выяснилось, очень любил ходить «налево» и после свадьбы свою привычку не оставил. Аллочка героически терпела его измены, пока наконец благоверный не нашел себе новую невесту с богатым приданым и окончательно не переехал к ней. Брошенная жена от расстройства угодила в больницу, откуда вышла сильно похудевшей и уже ни во что не верившей. В том числе в любовь и верность до гроба. С тех пор Аллочка как бы мстит мужикам — заводит с ними пылкие романы, а потом безжалостно бросает.
И лишь Славка удостоился чести быть при ней относительно долгое время. Отношения между ними весьма бурные: они то целуются, то ссорятся, то снова милуются, в общем, страсти кипят. Аллочка не пытается намертво привязать к себе Славку — понимает, что он человек вольный и сразу сбежит, а дает ему возможность погулять и пошалить. Да и сама любит оторваться по полной… Я, кстати, думаю, что Аллочка живет со Славкой потому, что он чем-то напоминает ей прежнего мужа. Старая любовь, как известно, не ржавеет…
— И что мне теперь делать? — прервал мои размышления друг.
— Да ничего, — успокоил я его. — Кто последний — тот и папа.
— Ну и шуточки у тебя! — обозлился Славка. — Что же, я теперь должен всю жизнь чужого ребенка кормить и воспитывать?
— Думаю, Аллочка все это может сделать и без тебя, — успокоил я его, — твоей зарплаты вам едва хватит на неделю, а то и меньше. Так что ты по этому поводу не парься — она и саму себя обеспечит, и малыша вырастит. Кстати, ты спросил, кто отец ребенка?
— Да.
— И что?
— Говорит, что вроде бы мой…
— Так в чем дело? — не понял я. — Женись и не сомневайся. Ты уже давно не мальчик, скоро сороковник справишь, пора подумать о семье, о наследнике, продолжателе рода…
— Да как-то непривычно быть женатым, — замялся Славка, — боязно очень. Жить с одной Аллочкой… А вдруг мы не сойдемся характерами?
— Столько лет сходились, а сейчас не сойдетесь? — усмехнулся я. — В крайней случае разведешься и будешь опять холостым да юным. Кстати, сама Аллочка тебе предлагала зарегистрировать ваши отношения?
— Нет, только сказала мне о беременности…
— Так что ты волнуешься? — удивился я. — Расслабься — еще неизвестно, захочет ли она взять тебя в мужья.
— Как это — не захочет? — взвился Славка. — Мой ребенок — и не пойдет за меня замуж?
— Конечно, — подначил я его. — Сам посуди, ну какой из тебя отец: зарабатываешь мало, по бабам бегаешь, водку опять же пьянствуешь… А она женщина молодая да красивая, причем при деньгах, легко найдет себе достойного, богатого мужа и создаст здоровую советскую семью. Тьфу, российскую… Отец ведь не тот, кто сунул-вынул, а тот, кто вырастил и воспитал, сам знаешь. А ты будешь биологическим папашей, считай — донором спермы, почти быком-производителем.
— Не хочу быть быком, хочу быть отцом! — закричал Славка.
— Ну, тогда немедленно звони Аллочке и предлагай руку и сердце, — посоветовал я, — пока она другого мужа не нашла.
— Так и сделаю, — сказал Славка и отключился.
Вот ведь как, два важных события у него за один день — и печальное, и счастливое: окончательно расстался с Людочкой и узнал о ребенке. Хотя, если разобраться, оба радостные. В самом деле, ну, зачем Славке Людочка, понятно же с самого начала было, что ничего хорошего у него с ней не получится… А вот с Аллочкой, может, что и выйдет. По крайней мере, будет кому за Славкой присмотреть на старости лет. Любовницы, как известно, приходят и уходят, а жены остаются, причем до самого конца. Наверное, это правильно, так и должно быть в жизни…
Честно говоря, я немного завидовал Славке и Аллочке: после нескольких лет отношений любовь у них все еще била ключом (иногда, правда, по голове). А вот у меня с Ленулей… Похоже, все давно отгорело, потухло и подернулось серым, холодным пеплом. Как говорят, прошла любовь, завяли помидоры…
Я тяжело вздохнул и вновь погрузился в роман.
* * *«Разбудили меня слова Лаора:
— Вставай, Альмир, князь уже выехал из замка!
Я мгновенно вскочил на ноги и посмотрел туда, куда показывал Лаор: в воротах замка действительно показались конники. Судя по всему, это на самом деле был князь Редрик со своей свитой. Всадники проскакали по подъемному мосту и направились в нашу сторону.
— Ну, что, Альмир, не страшно? — весело спросил Лаор.
Я покачал головой — нет, ни капельки!
— Правильно, — кивнул Лаор, — врага бояться не надо, бойся лишь смерти, а ее ты все равно не увидишь — прилетит неслышно и примет в свои нежные объятья. И тогда все… А сейчас нам самое время заняться делом.
С этими словами он стал натягивать тетиву лука.
— Действуем, как договорились, — продолжил Лаор, — как только Редрик появится в роще, стреляй. Промахнуться с такого расстояния трудно, думаю, ты сразу попадешь. А затем быстро спускайся с дерева и беги со всех ног. Я постараюсь задержать гвардейцев. Насколько смогу … Поэтому не медли и не оборачивайся, драпай изо всех сил. Твоя жизнь важнее моей, она нужна семье и клану. Надеюсь, чуть-чуть времени смогу выиграть, тебе хватит, чтобы скрыться. Когда доберешься домой, скажи всем, что Лаор погиб, как настоящий воин!
Я кивнул и полез на старое, ветвистое дерево. Сделать это было парой пустяков, через несколько мгновений я был уже наверху. Заняв удобную позицию, не спеша натянул тетиву, проверил лук. Затем спрятался за толстым стволом.
С земли меня не было видно, зато я прекрасно видел всю дорогу. До цели было всего ничего, и с такого расстояния я действительно промахнуться не мог. Вынул из колчана три стрелы (с запасом, на всякий случай), смочил их острия ядом. Всего лишь один меткий выстрел — и дело сделано.
Всадники быстро приближались. Я отчетливо слышал стук копыт и видел фигуры гвардейцев, окруживших князя. Они старались закрыть своего господина, но все равно между телами оставалось достаточно свободного места, чтобы попасть. Даже больше, чем нужно…
Кавалькада въехала в рощу. Ну, что же, пора. Я натянул тетиву, задержал дыхание, прицелился и плавно пустил стрелу. Это тебе, Редрик, за моего брата… Разумеется, я не промахнулся — стрела угодила точно князю в грудь, пронзив доспехи. Он захрипел, схватился рукой за рану, по его латам обильно потекла кровь.
Вокруг Редрика тут же началась суета — одни гвардейцы стаскивали с коня, укладывали на землю, другие пытались выстроить защитный круг, прикрывая князя щитами от повторного нападения. Но было уже поздно — Редрик умирал. Он хрипел, на губах показалась розовая пена. Рана оказалась смертельной, да и яд быстро распространялся по телу.
