Деймон Найт - Сумерки людей
Но что же делать? За спиной — крутая крыша. Забраться по ней нечего даже и думать. Значит, остаются три стороны карниза. Дик осторожно опустился на колени и, презирая себя за те усилия, которых это потребовало, стал внимательно осматриваться. Справа шла отвесная каменная кладка, лишенная малейших признаков лепнины — там даже мухе некуда было сесть. Заглянув вперед за карниз, Дик сумел в полумраке разглядеть лишь смутные очертания каких-то орнаментов. Но до них были добрые четыре метра гладкой отвесной стены. Без верхолазного снаряжения тут нечего было делать.
Слева карниз упирался в конек крыши другого здания, расположенный метра на три пониже. Следующее здание имело ту же высоту и пирамидальную крышу. Дальше вроде бы следовал провал: Везде проведены были надежные водосточные желоба, и Дику показалось, что пирамидальную крышу нетрудно будет обойти с любой стороны. Так или иначе, здесь было с чего начать. Если, конечно, удастся перебраться с карниза на двускатную крышу.
Но стена там была ничуть не менее отвесная, чем остальные, и из всех зацепок на ней имелось лишь скудное продолжение орнаментального выступа на фронтоне, за которое можно было едва-едва ухватиться пальцами. Упереться там ногой казалось совсем немыслимым. Да и располагался выступ слишком низко. Да, Кил знал, что делал. Путь до проклятого карниза был только один. А пути обратно уже не оставалось. Дик оказался в ловушке.
Он поднялся на ноги, еще внимательнее осматриваясь и прислушиваясь. Картина никак не менялась. По-прежнему ни движений, ни звуков, если не считать еле слышного завывания ветерка. Дик заставил себя еще раз оглядеться, с предельным вниманием изучая все стены и крыши. Может, какая-то мелочь ускользнула? Спасительная мелочь. Но нет. Все то же самое. Все стены голы, а все окна плотно закрыты ставнями.
Теперь, когда приходилось стоять неподвижно, холод совсем сковал тело. Вдруг пришла мысль: все, конец. Или начало конца.
При этой мысли сердце снова бешено заколотилось. Жизнь забурлила, никак не желая отступать перед смертью. Дик подобрался к левому краю карниза и опустился там на колени. В десятый раз стал разглядывать отдаленные крыши, а потом — голую стену прямо под собой. Отчаянно сосредоточиваясь, он словно усилием воли пытался перекинуть спасительный мостик через эту бездну.
Лунный свет омывал стену, подчеркивая любую чуть заметную неровность. Чем дольше Дик вглядывался, тем больше ему казалось, что разбросанные там и тут темные пятнышки на самом деле ямки в каменной кладке. Прямо внизу их было целое скопище, а еще несколько виднелись чуть слева. Примерно на полпути до ближайшей крыши начинался неглубокий желобок. Вот бы добраться туда, упереться пальцами ног в узенький орнаментальный выступ и… Затеплилась надежда. Но первые полтора метра голой стены все еще приводили Дика в отчаянье.
Лунный свет, как всегда, вводил в заблуждение — никак было не понять, насколько глубоки те ямки. А до самых темных рука совсем не доставала. Дик потянулся вперед и ощупал самые первые. Выяснилось, что они слишком мелки — даже не выбоины, а лишь едва ощутимые углубления в каменной кладке.
Сидя со скрещенными ногами на краю ледяного карниза, Дик (еще одно напоминание о Киле) стал медленно стаскивать с рук перчатки. Потом, после секундного колебания, снял и ботинки вместе с носками. Ботинки тяжеловаты, но могут еще понадобиться. Если удастся перебраться. А если не удастся… Ну, на тот свет можно идти и босиком. Тогда Дик по одному перебросил ботинки на соседнюю крышу — с мерзким скрежетом они соскользнули в водосточный желоб.
Дик опустился на колени спиной к провалу. Потом лег и свесил ноги за край. Пальцы ног уже немели от холода, но отыскать первые зацепки оказалось несложно, гораздо труднее было висеть на одних руках, отыскивая следующие. Наконец настал момент, когда, для того чтобы двинуться дальше, следовало отпустить край карниза. Казалось, это немыслимо.
Но Дик все-таки превозмог себя. Перехватился сначала одной рукой, потом другой. Теперь, отчаянно впиваясь в стену пальцами рук и ног, он буквально прилип к ней. Потом волевым усилием отпустил одну руку, нащупывая новые зацепки. И тут другая начала соскальзывать. В ужасе Дик ухватился за прежнее место — висел так, задыхаясь, полуослепший от холодного пота, что заливал глаза.
Некоторое время спустя он набрался отваги для следующей попытки — и на сей раз все получилось. Теперь пальцами ног удалось дотянуться до того узенького выступа в кладке. Самое худшее осталось позади. Несколькими осторожными шажками он добрался до желобка на уровне груди. Когда желобок закончился, крыша уже оказалась завораживающе близко. Не отрываясь от последних зацепок, Дик потянулся к ней всем телом, а потом прыгнул. Проскользив по скату, рукой и коленом он твердо уперся в водосточный желоб.
Как же приятно было просто лежать тут, чувствуя под собой надежную опору крыши… Но путь еще предстоял долгий. Ноги и руки совсем ослабли и страшно тряслись, но Дик умудрился снова обуться и взобраться на конек.
От пирамидальной крыши, как оказалось, под прямым углом расходились две двускатные. Прогулка по ним приятных впечатлений не доставила, но Дик пережил только один по-настоящему жуткий момент, когда перепрыгивал из одного водосточного желоба в другой.
Наконец с конька третьей крыши Дик далеко внизу разглядел отблески желтого света.
Там оказался дворик со стеклянной крышей. Желтый свет струился от ряда старинных фонарей, что выстроились вдоль декоративной дорожки тремя этажами ниже. Дик прекрасно знал это место. Во дворик выходили окна покоев Вивьен, и Дику даже показалось, что он узнал окно ее спальни.
Уже больше часа ползая по крышам, Дик страшно устал и совсем околел от холода. А пальцев он вообще больше не чувствовал. Когда стал спускаться на тусклую стеклянную крышу по громоотводу, упал и расшиб себе плечо. Теперь, выдыхая облака пара, Дик сжался в комочек и всем телом принялся впитывать идущее снизу тепло. В самом углу оказался аварийный выход. Дик прекрасно видел лестницу и ведущую к ней небольшую площадку, но дверь была заперта.
А огни внизу как будто пульсировали. Зрение Дика вдруг странным образом прояснилось. Все, что он видел, казалось нереально живым и красивым: фонари сияли, каменные плиты пола ярко отсвечивали, облицовка фасадов завораживала своими причудливыми узорами. Дик мог разглядеть каждый листочек росшего справа платана, чей желтовато-зеленый силуэт хранил в себе загадочную тьму.
Ветер сюда не задувал, и тело Дика понемногу размягчалось на теплом стекле. Не хотелось уже не то что вставать, но даже подниматься на колени. Собственное тело казалось Дику совсем чужим.
Но тут пришла смутная мысль, что именно сейчас надо собраться с силами и что-то предпринять. Сейчас, пока он еще на это способен. Тогда Дик поднял ногу и неуверенно топнул ею о стекло. Потом набрался решимости и топнул сильнее. Наружная рама разлетелась — и из-под нее хлынул поток теплого воздуха.
Дик опустил обе ноги в отверстие и встал на внутреннюю стеклянную панель, разбрасывая по сторонам осколки стекла. Снова стал топать — сначала одной ногой, а потом, ухватившись за раму, сразу двумя. Внутренняя панель тоже разлетелась вдребезги, и Дик понял, что падает. Тогда он еще крепче ухватился за раму. Но руки не выдержали — и ближайший балкончик стремительно полетел ему навстречу. Дик упал и остался лежать, безразлично взирая сквозь стеклянную дверь на скудно освещенную комнату.
Тут кто-то подошел к соседнему окну и выглянул наружу. Послышалось громкое восклицание. Потом Дик почувствовал, что его куда-то несут, а некоторое время спустя увидел склонившуюся над ним Вивьен Деметриу. Темные глаза женщины казались бездонными в свете лампы.
Другая постель, другая комната. Но в то же время Дика не покидало острое ощущение того, что он снова лежит в той самой спальне после памятной схватки с Руэллом. И другое, не менее острое чувство, что отсюда только что вышел Клай. Но теперь его здесь точно не было. Вивьен одна. Ну, и у буфета тихонько суетится служанка. Наконец срака подошла к кровати с подносом, и Вивьен взяла оттуда бокал рубинового напитка. Потом жестом отпустила девушку.
Шурша платьем, Вивьен присела на край кровати, наклонилась к Дику и приподняла его голову. Потом поднесла бокал к его губам. Красный портвейн — пряный, роскошный. Напоив Дика, Вивьен не стала отнимать руку. Дик снова почувствовал исходящий от женщины тонкий и свежий аромат сандалового дерева.
— Что, прогулялся по крышам? — негромко поинтересовалась Вивьен.
Дик в подтверждение закрыл глаза.
— Ужасно, должно быть, — все тем же сонным полушепотом продолжила Вивьен. Потом ее коричневый атласный халат распахнулся, и Дику предстала затененная белая плоть, что мягко колыхалась от движений. Край бокала снова коснулся его губ, но Дик отрицательно помотал головой.
