Александр Житинский - Плывун
Он же поддерживал связь с миром через Интернет, потому что Пирошников с Серафимой совершенно потеряли интерес к жизни за пределами турникета, как бы выжидая нового поворота судьбы.
– Стагнация! – провозгласил однажды Геннадий, вычитав это слово в Интернете.
– Вы совершенно напрасно засоряете русский язык, молодой человек! – сделал ему замечание Залман, раздавая карты. – Есть прекрасное слово «застой».
– Один фиг, – безмятежно заметил Геннадий.
– Дурдом, – внесла свое предложение Лариса Павловна, которой по долгу службы приходилось быть в курсе всех разговоров.
Поворот судьбы должен был случиться, потому что дальше так продолжаться не могло. Поток арендных поступлений в бухгалтерию бизнес-центра превратился в тоненький ручеек, текущий с минус третьего этажа. Он далеко не покрывал расходы на коммунальные платежи и охрану. Потенциальные арендаторы заходили в здание не дальше вестибюля и замирали на наклонном полу в странной позе, как бы делая выбор между двумя вертикалями – гравитационной и местной, определяемой домом. После чего уходили.
Для Пирошникова во всем этом имелся маленький плюс – на этом наклонном полу хромали все, поэтому его хромота была практически незаметна.
Предвестником поворота судьбы стало появление Даниила Сатрапа с бумагой.
Он оказался сослуживцем Данилюка, то есть работником прокуратуры, и явился, чтобы известить Геннадия о том, что прокуратурой произведена проверка, которая показала, что никаких разрешений со стороны Комитета по строительству, а также других органов исполнительной власти на проведение каких-либо исследований и экспериментов в бизнес-центре «Петропавловский» не существует.
После чего Сатрап перешел к Пирошникову и объявил тому, что прокуратурой Петроградского района против Пирошникова Владимира Николаевича возбуждено уголовное дело по факту вандализма и покушения на жизнь и здоровье двух и более человек.
Даниил Сатрап не был домочадцем, потому ему и поручили вести это дело, тогда как Иван Тарасович Данилюк, его коллега, перешел в разряд потерпевших и следствие вести не мог.
Произнеся официальный текст, Сатрап сладострастно улыбнулся, вручая бумагу. Пирошников заметил, что у него одно веко приспущено, как шторка. Вообще же он был похож на Щелкунчика со своею нижней челюстью.
– И что из этого следует? – спросил Пирошников.
– Ничего. Пока ничего. От возбужденного дела до осужденного преступника есть небольшая дистанция. Мы постараемся ее сократить.
Само собой разумеется, что оба слова – «возбужденного» и «осужденного» – он произнес с ударением на «у», как и положено прокурорским.
Прокурор Сатрап удалился, и в вестибюле повисла тишина. Нарушила ее Лариса Павловна, которая повторила фразу, которую слышали уже неоднократно:
– Надо звонить в Лондон.
– В Лондоне знают, – нехотя возразил Геннадий.
– Если знают, то почему ничего не делают?
– Откуда вы взяли? И потом – что вы предлагаете сделать? – Геннадий сделал обобщающий жест, объединивший пространство, время и материю.
– Убрать это безобразие! – указала на уголок Пирошникова вахтерша.
– И что дальше?
– Сносить надо дом! Сно-сить! – вдруг вступил Залман и резко хлопнул колодой карт по столику.
– Ну почему же сразу сносить… – нерешительно возразил Пирошников.
– Если вы, уважаемый Владимир Николаевич, не можете его выправить, то его следует снести, снести! – Залману понравилось это слово, он с удовольствием его повторял.
– Ну как я один?.. – уныло проговорил Пирошников.
– Почему один? Ветераны помогут.
Пирошников представил толпу ветеранов, сносящих дом под звон медалей и орденов на своих тужурках. Получилось похоже на фильм «Падение Берлина».
– Да, правда… Давайте всех их позовем… – совсем слабым голосом предложил Пирошников.
Серафима опять давилась от смеха, наблюдая очередное представление Пирошникова.
– Я могу организовать, – солидно проговорил Залман. – Только чтобы без всяких ваших эзотерических штук!
– Что вы имеете в виду?
– Ну, эти ваши… мооо-кузэй! Никаких мооо-кузэй!
– Помилуйте, но как же без них! А кто будет двигать дом? Ветераны? Руками? – возмутился Пирошников.
– Я организую самосвал, – защищался Залман.
– Ага. И подводную лодку не забудьте!
– Владимир Николаевич… – укоризненно проговорила Софья.
– Простите. Шучу. Ну не знаю я. Ничего не могу предложить, – признался Пирошников.
Геннадию наскучил этот разговор, он скрылся в лифте и уехал куда-то вверх.
Компания продолжила карточную игру до возвращения Геннадия. Вернулся он через час и, выйдя из лифта, сразу обратился к Пирошникову:
– Вас вызывает собственник дома, Джабраил!
– В Лондон? – невозмутимо переспросил Пирошников.
– Нет. Сам сюда прилетит.
– Жаль. И когда же?
– Завтра.
– Ну слава богу! Хоть хозяин приедет, – вздохнула из будки Лариса Павловна. – Дом без хозяина не стоит.
Чем-то старым повеяло, фольклорным. «Вот приедет барин, барин нас рассудит…» С тою только разницей, что барин ожидался кавказской национальности и довольно молодой. Геннадий сказал, что Джабраилу тридцать два года.
На следующий день с утра стали заметны признаки приближения Хозяина. С восьми часов взвод уборщиц под предводительством Геннадия отправился на крышу, где располагалась резиденция, чтобы навести там порядок. Через час прибыли повара с продуктами и официанты, призванные оживить кухню и столовую. Охранники облачились в униформу и стояли на каждой лестничной площадке. Домочадцев с минус третьего впускали и выпускали на улицу через запасной пожарный выход.
Увидя все эти приготовления, Пирошников дрогнул. Улучив минутку, он обратился к Геннадию.
– Может, убрать мое хозяйство с глаз долой? – указал он на свое гнездышко в вестибюле.
Геннадий подумал.
– Нет. Хозяин приказал обеспечить комфорт. Мы обеспечили. Пусть видит.
Пирошников вновь облачился в костюм с галстуком-бабочкой, сходил в газетный киоск, купил журнал «Сноб» и уселся с ним на видном месте при входе в свое жилище.
Серафима неожиданно проявила строптивость. Она заявила, что не желает участвовать в показухе, и отправилась в кино.
Геннадий то и дело прикладывал к уху телефон, отслеживая перемещения Хозяина. Была уже середина дня.
Наконец он сообщил:
– Едет из Пулкова.
Через полчаса распахнулись двери и в холл стремительно вошла группа молодых людей из семи человек. Все были одеты одинаково – в черные плащи с шелковыми шарфами, остроносые лаковые ботинки и темные узкие брюки в полоску. Но самое главное состояло в том, что они были похожи, как близнецы, – все на одно лицо. Они прошествовали через турникет ровным строем и скрылись в лифте.
Лифт вознесся вверх.
Пирошников оторвался от журнала и проводил их глазами.
– Охрана? – спросил он.
– Да. Шестеро – охрана. Но седьмой – Джабраил, – ответил Геннадий.
– Который из них? – удивился Пирошников.
– Фиг его знает… Это его ноу-хау. Подбирает охрану по своему подобию и одевает так же. Чтобы запутать врагов.
– А как же ты его отличаешь?
– По кабинету. Тот, кто в кабинете сидит, – Джабраил. Не ошибешься. Остальные в других местах.
У Геннадия запищал телефон.
– Вызывает… – сказал он, посмотрев на дисплей. – Да, слушаю. Есть, – сказал он в трубку и тоже исчез в лифте.
Пирошников остался ждать, когда его тоже позовут наверх, размышляя о том, как забавно выглядела бы его охрана, если бы она у него была и подбиралась по принципу Джабраила. Семь прихрамывающих жизнерадостных старичков напомнили ему диснеевских гномов. Но где же Белоснежка?
Геннадий позвонил через час и пригласил:
– Джабраил вас ждет. Шестой этаж.
Пирошников посмотрел в зеркало. Там он обнаружил пожилого джентльмена в костюме с галстуком-бабочкой, который придавал джентльмену слегка анекдотический вид по здешним понятиям, но был вполне естественен для жителя Лондона.
Пирошников вошел в лифт и через минуту вышел из него на шестом этаже, который оказался крышей здания, приспособленной под резиденцию хозяина.
Наконец он понял, как устроена резиденция Джабраила. Видимая снизу часть была верхом стеклянного купола, накрывавшего находящиеся внутри сооружения – апартаменты хозяина и зону рекреации, где располагались бассейн с сауной и помещения для отдыха с музыкальными аппаратами, телевизорами, билльярдным столом.
В эту зону и попадал посетитель, приезжавший на лифте. Здесь Пирошникова ждал Геннадий, который по случаю официального визита Хозяина тоже был одет в униформу – нечто среднее между офицерским френчем и костюмом швейцара.
Пирошникову показалось, что Геннадий за этот час как-то изменился. Он сухо и официально кивнул Пирошникову и указал, куда идти.
Они прошли вдоль бассейна по резиновой дорожке ко входу в апартаменты. Вода в бассейне была голубая, но картину очень портила наклоненная поверхность воды, точнее, поверхность-то наклонена не была, это стенки бассейна отклонялись от вертикали.
