СССР 2061 - СССР-2061. Том 9
Что случилось, вспомнить не получалось. Или не было слов описать произошедшее. Что же меня напугало? Мысль вертелась где-то рядом и ускальзывала каждый раз, когда казалось, что я вот-вот пойму что-то важное. Ещё в голове назойливой мухой засела липкое отвращение к самому себе. Почему я сбежал? Похожее чувство было после выпускного теста на самообладание. Там, в виртуальном симуляторе, нас помещали в неординарную, шокирующую ситуацию, на которую у студентов не могло быть готовой реакции. Поначалу каждый реагировал по-своему, в зависимости от характера. Кто-то впадал в неуправляемую ярость, кто-то бежал. Мой друг Денис, проявил небывалую гиперактивность, рождая массу идей и тут же пытаясь их проработать. Я, к моему сожалению, тогда впал в ступор. И вот сейчас похожая реакция. Я опять напуган и не знаю что делать. Как стыдно.
Сжав зуды до скрипа, я резким движением вытащил из подсумка карабин с пиропатроном. Легкий хлопок и он зарылся в грунт, оставив на поверхности кольцо крепления. Зацепив за него конец шнура страховочной лебедки скафандра, так же на четвереньках ползу назад в радужную комнату.
Левая рука, правое колено. Правая рука, левое колено. Что там было? Временное помутнение рассудка или такая обстановка, которую не может постичь человеческое сознание? Разберемся позже. Главное вытащить ребят!
Левая рука, правое колено. Правая рука, левое колено. Так приятно иметь простой, понятный план. Он как фундамент держит сознание, не давая ему скатиться ни в бездну безумия, ни в объятья липкого страха и паники.
Вот и зыбкое, блеклое марево впереди. Серые язычки тянутся к шлему. Я отпрянул, ощутив касания первобытного страха и укол безумия. Но в следующее мгновение заставил себя погрузить голову в скользкие объятья нечто иного, чуждого человеку.
Левая рука, правое колено, правая рука, левое колено – вот единственная путеводная нить разума, ведущая сознание во мраке смертельной тоски.
Простой план – вытащить ребят одного за другим с помощью лебедки уже не кажется таким гениальным. Ожил радио-эфир и я, в безумном страхе, ору в такт своим товарищам.
Левая рука, правое колено. Правая рука, левое колено. Хочется бежать назад. Я знаю – там позади спокойно и тихо. Это уже не то, первое безумие, но основа зайти сюда я не смогу. Нужно зацепить ребят с первого раза.
Левая рука, правое колено. Правая рука, левое колено. Мой шлем уперся в белый скафандр, распростертый на полу. На спине светящаяся цифра тридцать семь. Кто это? Не помню. Рука сама тянется к карабину лебедки и цепляет его за страховочное кольцо. Переползаю через бесчувственное тело и продвигаюсь дальше.
Слышу свой собственный хрип и рычание. В пугающих звуках угадываются слова, как молитва, как заклинание – левая рука, правое колено, правая рука, левое колено. Вот еще один скафандр. Тело лежит на спине, в руках автомат, палец несчастного продолжает нажимать спусковой крючок, только выстрелов не слышно. Цепляю его спас-карабин на кольцо. Заглядываю в стекло шлема. Его внутренняя сторона заплевана, но и сквозь грязное стекло видно расширенные от ужаса голубые глаза Игоря Рудника. Он как рыба, выброшенная на берег, с последних сил открывает рот и в такт этому, в динамиках шлема, раздается душераздирающий крик.
Левая рука, правое колено. Правая рука, левое колено. В какой-то момент я провалился в спасительную черноту забытья. Когда с болью и страхом сознание вернулось, на моем спасательном кольце болтались четыре карабина. Из последних сил я запустил лебедку. Шнур дернуло и меня поволокло. Я перестал бормотать спасительное заклинание, но в голове продолжала вертеться фраза – левая рука, правое колено, правая рука, левое колено. Лебедка тащила нас, а я безумно хохотал, временами переходя на рыдания и всхлипывания.
Неожиданно всё закончилось. Осталась только звенящая пустота в голове, да боль в охрипшем горле. Я посмотрел в сторону радужной комнаты. Там из мутного марева выплывали скафандры моих товарищей, скованные воедино крепким спасательным шнуром. В динамиках шлема один за другим проступали голоса друзей. Тихо плакал Толик, продолжая шептать молитву. Игорь хрипло матерился. Денис все так же безумно орал. Только Диму Звягенцева не было слышно – шнур тянул его обезглавленный скафандр.
Мы сидели на полу такого же коридора-пещеры как и с той стороны – за радужной комнатой. Все замолчали, переводя дух и осматриваясь. Лучи фонарей скользили по стенам, потолку и растворялись во мраке уходящего вглубь коридора. От радужной комнаты исходило мерное, блеклое свечение. И еще ужас пережитого. Не сговариваясь, старались не смотреть в ту сторону.
— Что это было? — заговорил первым Денис.
— Ад! — загробным голосом ответил Толик.
— Внеземной корабль, — возразил Игорь.
— Нет, это какая-то природная аномалия, — высказал свое предположение я.
В следующее мгновение говорили все и одновременно, стараясь перекричать остальных. Из возбужденных криков стало ясно, что виденное в радужной комнате у всех разнилось. Только ощущение ужаса и паники оказалось общим. Перед нами была настоящая загадка, одна из тех, ради которых люди рвутся в космос. Первым ступить на неизведанную планету и раскрыть все тайны мироздания. Своими глазами увидеть, что прячет Европа под виковыми льдами, погулять по пустыням Марса и покопаться в его недрах. Нам было слишком тесно на Земле, там не осталось достойных тайн. И вот ОНА – загадка вселенского масштаба, но только коленки предательски дрожат, а внутренний голос шепчет – спасайся, беги…
Попытались связаться с ребятами в куполе – тишина. База тоже молчит. Связи с серверами и ретрансляторами нет. Видать радужная комната не пропускает радиоволны, а толща марсианской породы экранирует сигнал над нами. Возвращаться через радужную комнату никто не пожелал. Решили идти дальше по коридору. Поищем другой выход.
Денис достал из подсумка кокон бота и, положив его перед собой, принялся за программирование. Судя по тому, что из серебристого корпуса выдвинулось множество маленьких манипуляторов, Денис создает бота-термита. Не прошло и пяти минут, а «Термит» Дениса, словно огромная сороконожка, вскарабкался по стене к своду и тут же вгрызся в породу. Правильно, пусть пока роет путь наверх. Мы с Игорем тоже достали коконы и по-быстрому собрали ботов-исследователей на колёсном ходу. Наговорив голосовое послание ребятам в куполе, и запрограммировав бота, я отправил робота в радужную комнату. Безрезультатно. Выждав пару часов, решили отправить второго бота. Но теперь подстраховались, прицепив к роботу шнур. Ещё спустя час, за страховочный шнур вытащили второго бота.
Внутри радужной комнаты закипали не только мозги, но и глючила вычислительная техника. Всё что удалось получить от вернувшегося бота – это список аварийных сообщений в лог-файле: сбой системы ориентации, сбой внешних датчиков. Дальше процессор бота завис. Выйдя из аномальной комнаты, бот перезапустил систему и исправно продолжил работать. Такую же свистопляску зафиксировали бортовые процессоры скафандров. Ни видео, ни звуковой ряд не был записан. Удивительно, как там продолжала работать рация? Или мне только казалась, что она работает, а на самом деле я слышал свой собственный крик.
Решили не ждать, пока «Термит» пророет проход на поверхность, а отправиться исследовать пещеру. Сцепив наши страховочные шнуры, мы как альпинисты в связке пошли в неизведанную темень. Наученные горьким опытом, теперь шли на расстоянии тридцати метров друг от друга. Тело нашего товарища Звягенцева и роющийся бот-термит остались позади. Продвигались молча, лишь Денис временами вызывал базу, в надежде, что сигнал каким-то чудом пробьет залежи оксидов железа.
Было в пещере что-то зловещее, чуждое. Свет фонаря выхватывал гладкую вязь на стенах. Что это? То ли стены пещеры так затейливо отполированы древними водами Марса, то ли эти рисунки искусного происхождения? Извилистый коридор напоминал кишечник чудовищного размера змея. Через определенные промежутки он менял направление то влево, то вправо. А если долго всматриваться в замысловатые извилины на стенах, то сознание через время начинает плыть, будто ты находишься на грани между сном и пробуждением. В очередной раз, чуть не споткнувшись и едва удержавшись на ногах, я перестал разглядывать стены.
Спустя пару часов пути, наша дружная компания остановилась перед такой же радужной комнатой, как мы оставили позади. Такое же светящееся марево впереди и знакомый неприятный холодок по спине. Не сговариваясь, развернулись и пошли в обратный путь. Лучше лишних часов пять посидеть возле работающего бота-термита, чем снова войти в этот ад.
Обратный путь миновал быстрей. Дорогой вперед все обдумывали произошедшее, разглядывали пещеру. Обратным путем говорили не умолкая.
