Антон Платов - Гнездо Феникса
– И тогда вы стали Кланом? – не то спросил, не то заключил Андрей.
– Мы остались Кланом, – возразил Майкл, – в отличие от большинства других корпораций. Просто нам больше повезло. Да что я говорю! Мы просто были вынуждены остаться вместе, а значит – сохранить структуру, управление, средства к существованию. Общество поставило нас вне закона, что же… – он усмехнулся. – Мы встали вне закона. Знаете, Андрей, для людей, производивших самую сложную технику человечества – звездные корабли, совсем не проблема найти способ зарабатывать деньги противозаконно.
Андрей кивнул.
– Вы не подчинились Примирению… Была какая-то особая причина?
Майкл напротив него сжал подлокотники кресла:
– Причина? Да вы хоть знаете, Андрей, где располагались основные мощности «Локхид» во время Войны Корпораций?
– Нет.
– В двух очень близких мирах. В масштабах Галактики, конечно. Первым из них был Рассвет – прекрасный, сказочно красивый мир. Освоение его только еще начиналось. Нам принадлежала значительная часть поверхности планеты, и мы уже начали превращать ее в мир «Локхид». Там находилось большинство наших людей, было развернуто производство, наука, подсобное хозяйство. Это был очень красивый мир. Я знаю это, хотя и не был там ни разу. А вам, Андрей, не доводилось посещать Рассвет?
– Нет. Я даже никогда не слышал об этой планете, что весьма странно при моей профессии.
– И не услышите, – Майкл полуприкрыл глаза, словно припоминая что-то. – Сейчас этот мир называется Эдем-2.
Повисло молчание.
– Второй… – Андрей сглотнул. – Второй вашей базой был Эдем-1?
– Тогда еще просто Эдем, – кивнул Майкл. – Без номера. Все время Войны корпорации прочно удерживали Эдем, а вокруг Рассвета просто не было такой суеты: практически неосвоенный мир. Но когда на Эдеме случилась катастрофа… Теперь мы уже никогда не узнаем, кто был виноват в столкновении – офицеры того крейсера «Митсубиси» или военные с правительственной базы… Да это и не важно. Население Эдема составляло два с половиной миллиарда; спастись успело около ста тысяч. Эти сто тысяч добрались на Рассвет, убежденные, что корпорации погубили их мир из ненависти к людям, и им было плевать на то, что инженеры и рабочие так же сгорали под жестким излучением, как и «неработающее большинство».
Он достал сигареты, предложил Андрею, закурил сам.
– В том же году началось Примирение. Корпорации разоружались одна за другой, и у правительств образовалось достаточно сил, чтобы блокировать еще сопротивлявшиеся планеты. Мы сдались в конце двадцать второго года – было бессмысленно воевать с половиной всего человеческого флота. После разоружения нам предложили выдать военно-полевому суду глав корпорации, а всем остальным сотрудникам – пройти лоботомию для снижения IEP до уровня 170 единиц.
Да, Андрей, сейчас мы торгуем наркотиками, в том числе смертельными, запрещенным оружием, иногда – рабами. Мы имеем свои деньги с каждого наемного убийцы и с каждого более-менее серьезного вора в нескольких мирах. Вы по-прежнему считаете нас преступниками? Вы правы, мы и есть преступники. Но когда нам сделали то предложение, которое я только что озвучил, другого пути нам просто не оставили.
Нам повезло, Андрей. В тот момент в наших ангарах стояло девятнадцать «Слонов», только что сошедших со стапелей. Транспортные суда нового поколения, заказ какой-то торговой компании. Огромная вместимость при маневренности на уровне боевых кораблей, сейчас так уже не строят.
Майкл усмехнулся, закурил новую сигарету.
– Мы погрузили весь клан в одиннадцать «Слонов» – полтора десятка тысяч человек. Когда мы поднялись в воздух – прямо на маршевых, сжигая за собой наш дом, – восемь «Слонов» шли пустыми, только с экипажем. Знаете, Андрей, «Слон» был все-таки уникальным судном, последним нашим детищем. Чтобы уничтожить его, требуется огневая мощь крейсера, да и то это не просто сделать при таком сочетании маневренности и объема броневой аппаратуры. Когда восемь пустых «Слонов» пошли на базу переселенцев и правительственных сил, правительству пришлось натравить на них весь флот оцепления – иначе им просто не хватило бы времени. Конечно, мы не собирались бросать корабли на жилые кварталы – нам просто нужен был час, чтобы уйти. И мы ушли, потеряв только один корабль с людьми из одиннадцати.
– А… те восемь кораблей?
– Маневрировали на подходах к городу, давая себя расстреливать. Их экипажи знали, на что идут. И ради чего.
Они снова помолчали.
– Вы должны ненавидеть тех людей? – предположил Андрей.
Майкл покачал головой:
– Нет, Андрей. За что? Они наделали глупостей, причем глупостей страшных? Да, наделали. А вы знаете, сколько глупостей наделали корпорации? Я мог бы многое вам рассказать: думаю, мы одна из очень немногих корпораций, сумевших полностью сохранить свои архивы. За что же еще? За то, что труд миллиардов людей оказался никому не нужным, попросту излишним? Это – не их вина…
– Но и не наша с вами!
– И не наша с вами, – согласно кивнул Майкл. – Кому от этого легче? Представьте себя на месте рабочего, которому однажды сказали: все, спасибо, теперь твою работу будет делать машина. Не бойся, ты будешь получать те же деньги, только не работай, у общества и так всего достаточно. Просто уйди с дороги…
– Я понимаю, – сказал Андрей. – Но я не знаю…
– Решения? И я его не знаю. И никто не знает. Это – капкан. И он еще крепче, чем принято считать. Ведь дело не в том, что обществу не нужны неквалифицированные рабочие, а человек с невысоким IEP-индексом не может стать ученым или поэтом. Чушь. IEP – показатель количественный, а не качественный, да еще и относительный к тому же. Если не говорить о дебилах, каждый человек в чем-нибудь да талантлив. Но проблема в том, что тех, кто слабее, возможность не работать убивает.
– Но ведь после Примирения ситуация вроде бы стабилизировалась.
– Стабилизировалась… внутри того же капкана. Выхода пока еще никто не придумал, придумана только иллюзия выхода. Эдем-2, где наложено вето на высокие технологии, и металлические детали изготавливают на механических станках, как в XXI веке, – мир, полностью отказавшийся от развития. Земля-9, где три четверти населения занимаются «культурой» и «духовным совершенствованием», – логическое продолжение довоенного общества, только теперь все называется несколько иначе и несколько иначе организовано. Конечно, я изрядно утрирую. Мы действительно живем сейчас в обществе, которое в целом благополучно. Но благополучие это… отдает благополучием клетки.
– И вариантов нет?
– Вариант есть. Но только один. Ситуация изменится, если вся производственная, научная и прочая элита вдруг исчезнет – вместе со всеми своими высокими технологиями, безотходными производствами, парапсихологическими способностями и всем прочим. Тогда оставшимся снова придется работать, чтобы жить, а значит – думать, бороться, развиваться. Становиться теми, кем стали мы.
– Исчезнет? – переспросил Андрей. – То есть… как… куда?
– Понятия не имею, – усмехнулся Майкл. – Может, надо выслать нас всех куда-нибудь за пределы Галактики или просто уничтожить.
– Но мы еще не научились летать за пределы Галактики, а… уничтожаться мне, простите, как-то не хочется. Да и какой смысл? Вы же сами сказали – развиваться: человечество опять попадет в тот же капкан.
Майкл пожал плечами:
– Ну, я же сразу сказал вам, что не знаю решения.
Они помолчали.
– Ладно, Андрей. Прошлое корпорации «Локхид» и будущее человечества – предметы весьма абстрактные. Сергей рассказал мне о том, что случилось с кораблем вашего друга. Я буду рад помочь вам. Правда, пока не знаю чем.
Андрей пожал плечами.
– Я не думаю, Майкл, что смогу найти тех людей. Да и это мало что изменит. Но мне хотелось бы понять, что происходит. Слишком тут много всего накручено… А я хочу знать, почему погиб мой друг.
Он вспомнил о версиях СБ Земли-Первой и рассказал о них Майклу – так, как если бы они пришли в голову ему самому. Чужие; чья-то свихнувшаяся СБ, овладевшая технологиями корпораций; широкомасштабный проект мафии…
Майкл терпеливо выслушал, качнул головой:
– Что касается «бандформирований» – это не версия. То есть версия, но… она неверна: Клан не связан с этими событиями. А другие семьи мафии… Даже если бы это происходило где-нибудь далеко, мы имели бы хоть какую-нибудь информацию. А здесь… Это наш сектор. Я вам признателен, Андрей, вы серьезно помогли моему сыну, фактически спасли его. Поэтому я говорю с вами честно. К тому же вы ведь понимаете, что мне нечего бояться: если бы это была некая наша сверхоперация, я бы просто от всей души посоветовал бы вам не лезть в это дело. Но – это не мы.
Он прикурил сигарету, затянулся, прищурившись.
– Что же касается «взбесившейся» спецслужбы… Возможно, хотя это и не их стиль – нагонять всякую мистику. Впрочем, некоторые детали, например, захват корабля вашего друга, как раз похожи на СБ. Не знаю, Андрей. А уж что касается Чужих… – Майкл развел руками. – Что я могу сказать? Вряд ли больше, чем вы.
