СССР 2061 - СССР-2061. Том 9
— Ты знаешь лучше меня, что это живой голос, — сказал Вадим. — И что он идет с экватора. Гаврилов сжал губы и опустил голову.
— Это собака, — сказал он тихо. — Не более чем брошенный кем-то пес.
— Слушай, я тебя сейчас ударю! — Вадим повернулся к Гаврилову так резко, что едва не упал. Гаврилов схватил его за локоть.
— Хорошо, — сказал он. — Я соберу Совет завтра.
В парламентском модуле было светло и жарко. Вкрадчивый ветерок разносил по залу запах клевера и молодой крапивы. Это была единственная привилегия, которую получили люди из СССР, на кораблях которого прибыл на Луну этот десант.
Собственно, Верховный совет мог и не собираться – заседание провели бы заочно. Но никто не хотел поступиться ощущением физического соседства, может быть, самого информативного и эмоционального из всех возможных каналов коммуникации.
Когда Гаврилов, на котором были в этом месяце обязанности председательствующего, вошел в модуль, Бельман уже кричал, как всегда стоя в дальнем углу:
— Мы лишимся одной из энергетических установок по прихоти человека, пожелавшего излечиться от ностальгии! Перед отлетом был проверен каждый кустик, каждая хижина в тех местах, где мог еще быть кто-то живой. Он всего лишь хочет еще раз побывать в СССР. Вся планета южнее тридцатого градуса обезлюдела. Биокомпьютеры есть у каждого из нас. Кто-то слышал в том регионе хотя бы один живой звук?
«Я слышал! — едва не сказал Гаврилов, медленно проходя через зал к своему креслу и невольно оглядываясь на Бельмана.
Бельман, высокий худощавый человек с резкими, рублеными чертами лица, был один из тех типов, которые неделями заталкивают в себя, как в банку, яд и агрессию, а потом разом выдирают пробку.
«Откуда он знает о моем разговоре с Вадимом? — подумал Гаврилов. — И похоже, не он один».
Дело, кажется, было проиграно в самом начале. Компания рядом с Бельманом – Паульсен, Пак и Хромов – сидела так, словно готова была в следующий момент сорваться со своих мест и нестись, куда скажут их дурные сердца.
— Не слышал никто! — кричал Бельман. — Откуда же появилась эта безумная идея?
Его покрасневшие от возбуждения глаза остановились на Гаврилове. Гаврилов, в свою очередь, смотрел на него, не отводя взгляда.
Бельман вдруг словно бы споткнулся и сел, молча и негодующе поворачиваясь то к Паульсену справа от него, то к Хромову слева. В зале установилась тишина, глубокая, как затишье перед бурей.
По выражению лиц депутатов, по тому, что они избегали смотреть на него, Гаврилов понял: если кто-то его и поддержит, то лишь несколько человек в середине зала. У этих людей не было ни семьи, ни родины и, кажется, не было желания даже просто жить. Да, они поддержат, но единственно из равнодушия. Он встал.
— Друзья! Это нелегкое решение. Я ничего не буду от вас скрывать. Оставшимся четырем энергоустановкам две недели придется работать с перенапряжением. И всякое может случиться. А запасного генератора не будет. Но вчера вечером наш самый мощный сканер действительно зафиксировал шумы в экваториальной части Земли, похожие на человеческий голос…
— Спасем одного – погибнем все! — Хромов, поднимая свое грузное тело с кресла, так навалился на подлокотники, что они затрещали. — Или у тебя уже есть тепленькое местечко? Тебя уже включили в колонисты Марса?
— Эгоист и провокатор! — закричал Бельман, выскакивая в проход, словно в намерении рвануться к Гаврилову. — Подлая свинья!
— С вашего разрешения начнем голосование, — сказал Гаврилов, обращаясь к залу. О чем-то дискутировать сейчас уже было бессмысленно. Но напрасно они подняли такой крик, напрасно. Это сыграет против них.
Ни одно тайное голосование не бывает до конца тайным. Депутаты еще поднимались с мест, чтобы выйти из зала, но по их телодвижениям и выражению лиц Гаврилов уже видел, что многие на его стороне. Во всяком случае, почти все, кто от СССР.
Несколько минут спустя колокольчик в его голове обозначил окончание голосования. Двадцать один голос из тридцати трех! Сердце у него начало прыгать, как сайгак во время гона. Снаружи у дверей парламентского модуля его поджидал Самохин.
— Артем, — сказал он, — это действительно не голос человека. Ребята расшифровали эти звуки. Мы не знаем, кому они принадлежат. Это где-то в районе Южно-Китайского моря. В том регионе, возможно, есть действующие полусферы. Шумы идут из одного такого убежища. Но это и не робот.
— Это голос человеческий, — Гаврилов оглянулся на идущих от модуля депутатов. — Послезавтра ты должен быть готов к старту. Тебе повезло. Сейчас есть возможность лететь по оптимальной траектории.
Земля была почти так же красива, как до катастрофы. Но самое яркое красочное окно сияло над Союзом Суверенных Советских Республик, над СССР. Год назад, когда началось внезапное извержение десяти мощнейших вулканов планеты, все выглядело куда печальнее. Гигантские массы пыли и пепла закрыли солнце, а сернокислые аэрозоли почти разрушили озоновый слой. Времени разбираться с причинами извержений не было, их не выяснили до сих пор. Возможно, сдвинулись тектонические плиты после подземных ядерных взрывов.
Технологиями для нейтрализации и поглощения аэрозолей обладал только СССР. И только там небо осталось безопасным и дружелюбным. Огромные массы людей хлынули на север. Принять всех не было никакой возможности. И руководство СССР бросило все ресурсы страны для улучшения обстановки за ее границами.
Сейчас, снижаясь с земной орбиты, Вадим не отрывался от иллюминатора. Сияя талыми водами, проплыл Таймыр, качнул своими небоскребами Екатеринбург, блестящий, роскошный мегаполис, один из лучших городов мира, и дыхание у Вадима на секунду прервалось: в стороне показался его родной Красноуфимск, на многие километры окруженный палаточными городками. С востока, от Екатеринбурга, подлетал к нему гравитационный поезд, сбрасывая скорость перед мостом через Уфу. Тоненький голубой ручеек, если смотреть отсюда, а ведь когда-то он едва не утонул в нем, спасая малыша-первоклассника.
Над страной не было ни одного космического аппарата. Значит, большая часть энергетических запасов до сих пор идет на освобождение планеты от вулканических аэрозолей. Но по струнам автобанов летели автомобили, по аккуратным, точно линейкой расчерченным полям проворно двигались жуки комбайнов, а вдали, у горизонта, из ворот гигантского автоматизированного завода выплывали платформы с золотистыми плашечками деревянных сборных домов. Страна постепенно приходила в себя, несмотря на сумасшедшую нагрузку в виде миллионов беженцев и многомиллиардных расходов на восстановление планеты.
Вадим включил Click-o-clock. Чье-то жесткое дыхание и странные, но, несомненно, живые звуки все более усиливались.
Таиланд или Малайзия, определил Вадим. Но кто же это все-таки может быть?
Еще два оборота вокруг Земли, и многотонный корабль резко пошел вниз. Вадим переключил управление на автоматический выход ракеты к тем странным звукам. Теперь уже было ясно, что они идут из защитного модуля на одном из островов Сиамского залива.
Модуль, как и все такие сооружения, был советского производства, Вадим в свое время сам участвовал в его разработке. Ему, однако, не удалось открыть люк. Кодовый замок не сработал. Видимо, блок управления люком что-то заподозрил.
Вадим постучал. Молчание. Лишь прежние шероховатые звуки чьего-то дыхания.
Черт, иногда нельзя делать качественные, надежные, а главное, умные механизмы! Вадим провел ладонью по гладкой поверхности полусферы. Она была теплой и точно бы слегка пульсировала. Люк внезапно сдвинулся автоматически, и Вадим скользнул, почти упал внутрь. Должно быть, сканер все таки распознал в нем своего.
Когда глаза наконец привыкли к смене освещения, он осмотрелся. Встроенная в стену кухня, ряд кроватей, стол-трансформер, душ, туалет. Емкости с водой и небольшой склад для продуктов. Ни одного человека. И лишь на одной из кроватей, монотонно раскачиваясь, сидел орангутанг.
Их взгляды встретились. Желтые глаза орангутанга были тихими, молящими и водянистыми то ли от слез, то ли просто от старости. И опять этот странный звук, так похожий на человеческий голос. Вадим вздрогнул и, чувствуя себя совершенно обессиленным, опустился на соседнюю кровать.
Два часа спустя его вызвал на связь Гаврилов.
— Это орангутанг, — сказал Вадим. — Он очень болен. Поэтому не может издавать такой же рев, как его сородичи, и у него голос больного человека. Гаврилов долго молчал.
— Как он там оказался? — сказал наконец.
— Автоматика модуля реагирует иногда совсем по-человечески. При ее изготовлении она перенимает какие-то качества у ее создателей. Гипербиологические наноматериалы. Она пустила его внутрь.
