Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Чужак в стране чужой
— Нет, — покачал головой Харшоу. — Кто бы там и что ни говорил, Генеральный секретарь никогда не будет замешан ни в какой уголовщине, даже в том случае, если уголовщина эта будет ему очень на руку. Никто никогда не докажет, что он знал о каких-то незаконных делах. Вполне, кстати, возможно, что он и вправду не знает, во всяком случае, о той их части, которая связана с физическим насилием. Нам нужно думать, кто именно из порученцев Генерального секретаря вел эту операцию. Задача совсем не такая безнадежная, как могло бы показаться, — во всяком случае, я так думаю. Когда Бен прилетал в вашу больницу, там был один из помощников Дугласа. Сперва он Бена отговаривал, а потом сопровождал его к своему липовому «Смиту». Так вот, начиная с прошлого четверга этого высокопоставленного шестерилу никто и нигде не видел — в точности, как и Бена. Я думаю, что это простое совпадение, судя по многим данным, именно он — главная фигура в этом деле. Найдя его, мы можем найти и Бена. У меня есть основания предполагать, что этот тип, Джилберт Берквист…
— Берквист?
— Ну да. Так вот, у меня есть все основания… в чем дело, Джилл? Ты только не хлопайся, пожалуйста, в обморок, а то придется закинуть тебя в бассейн.
— Джубал, этот твой «Берквист» — он один такой или есть другие Берквисты?
— Как? Похоже, что один, но зато такой ублюдочный ублюдок, каких еще поискать. Во всяком случае, в аппарате Дугласа других Берквистов нет. А ты что, с ним знакома?
— Не знаю. Но если это тот самый… тогда его можно не искать.
— М-м-м… ну-ка, девица, колись.
— Джубал, ты уж прости меня, пожалуйста, но я не все рассказала.
— Так оно обычно и бывает. Ну ладно, хоть теперь-то рассказывай.
Спотыкаясь и запинаясь, Джилл поведала Джубалу историю о Людях Которые Исчезли.
— Вот и все, — виновато заключила она. — Тогда я закричала, и Майк испугался, и он впал в транс, и в результате мне было страшно трудно сюда добраться. Об этом я уже говорила.
— М-м-м… да. Жаль, что ты не рассказала тогда и всего остального.
Джилл смущенно покраснела.
— Я думала, мне никто не поверит. И еще — очень боялась. Джубал, а с нами могут что-нибудь сделать?
— Что сделать? — удивился Харшоу.
— Ну… в тюрьму посадить или еще что.
— Вот ты о чем. Да будет тебе, милая, известно, за присутствие при сотворении чуда не судят, равно как и за само чудотворство. Но тут неизбежно возникает больше вопросов, чем звезд на небе и песчинок на дне морском, вместе взятых. Ты помолчи немного, а я подумаю.
Молчал Джубал минут десять, после чего открыл глаза и вопросил:
— А где это наш трудный ребеночек? Скорее всего, на дне бассейна…
— Конечно.
— …а потому тебе поручается вытащить его оттуда и привести ко мне в кабинет. Любопытно посмотреть, сумеет ли он повторить этот номер, а зрители нам не нужны. Нет, один зритель нам нужен. Скажи Энн, чтобы обрядилась в свой белый балахон — она понадобится мне в своем качестве. И Дюка тоже позови.
— Есть, начальник.
— А по какому, собственно, праву, ты называешь меня начальником? На тебя нет налоговой скидки.
— Хорошо, Джубал.
— М-м-м… даже и ума не приложу, кем бы можно было пожертвовать. Как ты думаешь, умеет Майк работать с неодушевленными предметами?
— Не знаю.
— Ничего, скоро выясним. Вытащи его и приведи в чувство. — Джубал на некоторое время смолк. — Но какой все-таки великолепный способ избавляться… нет, не будем поддаваться искушению. Ладно, действуй, увидимся наверху.
12
Одетая в предназначенную гильдией белую мантию, Энн подняла голову на входящую в кабинет Джилл, но даже не поздоровалась. Джилл нашла себе стул и тихо присела — творческий процесс был в самом разгаре.
— …из-под распростертого на полу тела, — диктовал, не обращая внимания на новопришедшую, Джубал, — постепенно пропитывая угол ковра, рядом с камином уже успела образоваться темно-красная лужица, над которой кружили две мухи, не нашедшие себе, по-видимому, более интересного занятия. Мисс Симпсон прижала руку ко рту: «Боже мой! — расстроенно пробормотала она. — Папочкин любимый ковер с концами. Да и папочка вроде тоже». Конец главы, Доркас, так что аванс отработан, пусть платят дальше. Отошли сегодня же. И мотай отсюда.
Доркас прихватила свою стенографирующую машинку и ушла, улыбнувшись на прощанье Джилл.
— А где Майк? — спросил Джубал.
— Одевается, — пожала плечами Джилл. — Сейчас придет.
— Одевается? — возмутился Джубал. — Что ему тут, светский раут?
— Надо же ему одеться.
— Зачем? Меня абсолютно не интересует, как все вы тут по дому бегаете, в шубах или телешом. Гони его сюда.
— Не надо, Джубал, нужно же ему научиться.
— Тьфу. Ты навязываешь ему свою узколобую, ханжескую, провинциальную мелкобуржуазную мораль.
— И ничего подобного, просто я прививаю ему необходимые повседневные навыки.
— Навыки, мораль — да какая тут разница? Милостью Божьей — ну и, конечно же, благодаря твоей шустрости — тут оказалась личность, незапятнанная психотическими табу нашего готемтотского племени, и теперь ты вознамерилась превратить его в заурядного конформиста, из которых состоит чуть не все население этой трусливой страны. Может, ты портфель ему еще купишь?
— Ни во что такое я его не превращаю, просто хочу, чтобы он не попадал на каждом шагу в дурацкое положение. Все для его же пользы.
— Вот-вот, — фыркнул Харшоу. — Именно это сказали коту прежде, чем отрезать ему яйца.
Джилл возмущенно вскрикнула и, судя по выражению лица, начала медленно считать до десяти.
— Это ваш дом, доктор Харшоу, — сказала она, вставая, — и мы перед вами в долгу. Хорошо, я приведу Майка.
— Садись — и оставь тщетные попытки быть такой же мерзкой, как я. У меня за плечами годы и десятилетия тренировки. Давай разберемся сразу: ни в каком ты передо мной не в долгу. Это просто невозможно — все, что я делаю, я делаю исключительно для собственного удовольствия. Как и все остальные обитатели этой планеты, только я это четко осознаю. Так что не изображай, пожалуйста, никаких не существующих долгов, ведь еще немного, и ты попытаешься вызвать у себя чувство благодарности, а это первый опасный шаг на пути к полному моральному разложению. Грокаешь?
Джилл упрямо закусила губу, но тут же улыбнулась.
— Только я не очень понимаю, что это такое — грокать.
— А и я не понимаю, но полон твердой решимости учиться у Майка, пока не пойму. Ты только не подумай, что я шучу. «Благодарность» — просто эвфемизм для оскорбленного негодования. Вообще-то, мне безразлично, кто там и за что на меня обижается, обидно только, если это хорошенькая девушка и ни за что ни про что.
— Какие глупости, Джубал, я совсем на тебя не обижаюсь.
— Надеюсь. Но если ты не вырвешь с корнем весь этот бред насчет какого-то там твоего передо мной долга, то скоро начнешь. У японцев есть пять различных формулировок для «благодарю вас», и все они обозначают различную степень оскорбленной неприязни. Вот бы английскому языку такую внутреннюю честность! Но зато английский может дать определение чувств, на которые нервная система человека попросту не способна. Например «благодарность».
— Джубал, ты заскорузлый старый циник. Я благодарна тебе и буду благодарна впредь.
— А ты — малолетняя сентиментальная дура, то есть мы составляем взаимодополняющую пару. Так что давай смотаемся на выходные в Атлантик-Сити вдвоем, без никого больше и погрузимся в пучину порока.
— Джубал!
— Ну что, убедилась, чего стоит вся твоя благодарность?
— Поймал. Ладно, я готова. Когда летим?
— Она, видите ли, готова, — фыркнул Харшоу, — Сорок лет назад, вот тогда нужно было летать. Ну а возвращаясь к теме, ты абсолютно права, Майку необходимо знать здешние обычаи. Он должен разуваться, входя в мечеть, надевать шляпу, входя в синагогу, и прикрывать свою наготу во всех требуемых нашими предрассудками случаях, иначе шаманы сожгут живьем его за нарушение приличия. Но только, ради всех неисчислимых обличий Ангро-Майнью{30}, не занимайся промыванием мозгов. Пусть он воспринимает все это со здоровым цинизмом.
— М-да. Не знаю уж, получится ли. В Майке нет ни грани цинизма.
— Действительно? Придется оказать тебе помощь. Интересно, чего это он столько копается?
— Сбегаю посмотрю.
— Одну минутку. Я уже объяснил тебе, почему совсем не тороплюсь обвинять кого-то в похищении Бена. Если он незаконно задержан (употребляя самое мягкое из выражений), мы не должны загонять этого «кого-то» в угол, иначе ему захочется избавиться от улик, сиречь от Бена. У живого человека всегда есть шансы остаться в живых. Но я предпринял некоторые шаги в первую же ночь по твоему сюда прибытию. Библию знаешь?
![Роберт Хайнлайн - Чужак в чужой стране [= Чужой в чужой земле, Пришелец в земле чужой, Чужак в стране чужой, Чужак в чужом краю, Чужой в стране чужих]](/uploads/posts/books/116183/116183.jpg)
