Олег Никитин - Путешествия Никласа
Как и ожидалось, повреждения энергостанции оказались именно такими, как их описал «Хаос», и даже более серьезными. Кроме прочего, в момент разрыва оптоволокон сгорела панель ручного управления станцией. Может быть, в нормальных условиях восстановить механизм и можно было – с помощью форматора. Тот, кстати, не пострадал и в любой момент мог быть запитан от капсулы с АМ. Но условия были ненормальными: ни историк, ни гелиодезист не хранили в оперативной памяти знания по монтажу энергетических подсистем. В библиотеке, конечно, хранилось множество чипов с разными наборами навыков, но необходимой микросхемы опять же не было…
Об этом уверенно заявил энтроп, и не верить ему оснований не было. Хоть этот тип и походил на параноика, идиотом он не казался.
– Любопытно было бы узнать, как этот сгусток гравитации сумел повредить столько аппаратуры, если он только искажает пространство? – озадачился Никлас и опять уставился на энтропа.
Тот облизал пальцы, на которых налипла питательная масса, и в испуге воскликнул:
– Это не я, правда! Это же наша, родная аппаратура, мастер! А летающее устройство было чужим, я его никогда не видел! Клянусь памятью великого Ньютона, друг хозяина. Я ударил инспектора рукой, а потом пнул, тут вы в точку попали. А потом попал в искажение, испугался и сразу убежал на дальний склад… А энергоблок я не трогал, что же я, совсем тупой?
– Очевидно, этот некто наловчился оперировать осязаемыми предметами, когда попрактиковался с туннельным микроскопом и стеллажами, – заключил историк. – Какой-нибудь атомный резак или деструктор в умелых руках, пусть даже невидимых – ужасное оружие.
– Не говорите больше про микроскоп, у меня пищеварение сбивается, – попросил чиновник.
– Мой бывший деструктор? – растерянно ляпнул энтроп.
– Ладно… Что уж теперь выяснять, не имея на то полномочий? Мне только одно интересно: зачем этот кретин, – Никлас кивнул на оттаивающего «Нептуна», – порывался бежать на плато криомагмы. И тогда можно укладываться где угодно, чтобы впасть в ледяной сон. Надеюсь, вы сможете замедлить свой метаболизм…
Белково-углеродная масса незаметно закончилась, и Никлас с сожалением смял упаковку. Чиновник уже давно успел всосать из воздуха все карбоновые кислоты и наполовину расщепил их, лениво колыша оболочкой желудочного пузыря. Тот мягко светился зеленым, сигнализируя о насыщении.
– Отчего же не замедлить? – вяло буркнул Чанг-33.
– Уже приступаете?
Гелиодезист не ответил. Наверное, после приема пищи его организм требовал покоя.
Нервное заболевание?
4/167.
– Вы твердо решили жениться, мастер? – спросил меня «Хаос» во время совместного изучения данных «Ежа-2».
– Нет, нетвердо. А почему ты интересуешься?
– Меня «Нептун» попросил у вас уточнить. Он надеется, что с него снимут часть обязанностей по поддержанию систем.
– А ты зачем?
– Я астроном, – гордо произнес энтроп.
Не могу понять, в какую яму угодил мой разум, а вместе с ним и чувства. Ежедневные занятия по программам Гелиодезической Комиссии, если относиться к ним всерьез, способны поглотить все свободное время. Но разве кто-нибудь в здравом сознании способен посвятить себя исследованию мира? Для этого существуют программы и компьютеры… Биоформы, наконец.
Но мне почему-то упорно мерещится, что мои старания не пропадут и позволят по-новому подойти к проблеме 7-дырокола и путешествия негэнтропа сквозь квазар. Едва я подумал об этом, как что-то черное и тягучее коснулось щупальцем мозга (словно медицинский аппарат произвел трепанацию и принялся вживлять мне электроды). Мысли перескочили на виртуальную женщину, затем трепыхнулись в потоке данных от «Ежа-2», и я ощутил на лице капли холодной влаги.
– Мастер! – с тревогой воскликнул «Хаос». – У вас наблюдается ненормальная активность коры головного мозга.
– Сейчас затухнет.
Что же делать? В моей нервной системе, очевидно, случился загадочный сдвиг, из-за которого определенные сочетания образов вызывают… Что именно? Чандрасекар знает, но нанороботов обновить не мешало бы.
Энтроп самостоятельно выяснил, что Омега движется не по окружности. Полагаю, один-два миллиона лет назад она столкнулась с другим объектом в моей системе, отчего и приобрела нерегулярную орбиту. Я спросил «Хаоса», как можно проверить эту гипотезу, и он думал минут пять, но без толку. Тогда я показал ему спектр белого карлика.
– Ничего необычного не замечаешь?
Он опять долго таращился на голограмму, затем пожал плечами.
– «Астроном»! – скривился я. – Гляди, атмосфера солнца содержит литий – а этот элемент обычно входит в состав планет. Но на поверхности звезды он быстро разрушается! Значит, Омега сравнительно «недавно» вытолкнула какую-то небольшую планету в звездное пекло.
– Точно! Я так и подумал, но не знал, как сформулировать.
Да уж, никакие чипы не заменят личный опыт.
Обмороженный спаситель
8/239. Только спустя сорок минут негэнтроп пошевелился в первый раз и попытался встать, однако у него ничего не вышло. Его коллега склонился над ним с радостным мычанием, то и дело повторяя: «Ты восстал, брат!». «Нептун» в ответ морщился и в испуге обшаривал библиотеку взглядом. Заметив двоих пришельцев, один из которых свернулся в шар и дремал подле терминала, а второй молча пытался оживить хоть один прибор с помощью капсулы с антипротонами, он разлепил стылые губы и сказал:
– Где… станция?
– Какая такая станция, дружок? – ласково откликнулся Никлас.
– Этот человек спас тебя из ледяного плена, брат мой! – встрял «Хаос».
– Энергостанция разбита, и починить ее сможешь только ты, – продолжал историк. Он подкатил кресло к обмороженному и ощупал его конечности в поисках необратимых повреждений тканей. Пожалуй, нескольких пальцев эта биоформа все же лишится, если вообще выживет в переделке…
– Я плохо вас вижу, сударь. Тьма опустилась на дом сей, исторгнутая чудовищем квазара, и следует нам покинуть обиталище мрака возможно быстрее.
Никлас поглядел на чиновника – слышит ли тот откровения негэнтропа – но Чанг-33, судя по всему, плохо переносил похолодание и впал в подобие эргономической комы. Жизненные процессы в его организме стремительно замедлялись, и он вряд ли что-нибудь воспринимал. Тем легче, все равно толку от него никакого.
– Значит, ты хотел укрыться снаружи? – хмыкнул Никлас. – Под открытым небом, без тепла белого карлика?
– Стоит там «Пионер», станция наша, и готова она к путешествию в космические дали, где возможно избегнуть монстра, пока не сгинул он в обиталище своем.
Историк спрыгнул с кресла и в порыве ухватил биоформу за воротник комбинезона, приподнимая на полом. Нет, все-таки этот тип совсем не так безумен, каким кажется! И если снаружи действительно есть космическая станция с исправной энергосистемой, то шанс на выживание весьма велик. Можно будет хотя бы запустить в космос сигнал бедствия, и спасательный модуль, прибыв в предполагаемый район поисков, поймает его.
– «Пионер», говоришь? Как он оборудован?
Но негэнтроп устал и нуждался в подкреплении сил. «Хаос», не оставивший коллеге ни капли белковой массы, умчался в пищевой блок за добавкой, а Никлас продолжал содержательные размышления.
– Вы ведь на нем сюда прибыли? – спросил он.
– Верно…
– Значит, там установлена платформа для дырокола, которая обращает его гравитационное поле на внешний объем! На этой станции можно переместиться в обитаемую Вселенную! – Никлас был слишком взволнован, чтобы говорить спокойно, но даже его громкие возгласы не смогли поколебать холодное спокойствие гелиодезиста. А вот «Нептун» неожиданно расцвел улыбкой надежды.
– Возьмите меня к себе, хозяин, – попросил он.
– Потом поговорим, – отмахнулся Никлас и вскочил. План спасения уже овладел его мыслями, требуя воплощения, и он озаботился перемещением 7-дырокола. – А он встанет в транспортную ячейку? – Это простое сомнение внезапно обдало его холодом, словно снежок из углекислого газа ударил в грудь.
Негэнтроп торжествующе ухнул и тоже поднялся.
– Я путешествовал с ним в иные пространства! – заявил он и расправил плечи. – Велика его сила, ибо гений Леонида-1 снабдил дырокол сей невиданными свойствами проникать в запредельные грани мира. Видел я обиталище монстра 10-мерного, и ужаснулся, а Леонид-1 на время присутствие духа утратил, к обыденным делам обратившись…
Тут явился энтроп, и Никлас решил отложить расспросы до благоприятного момента. Следовало поскорее переправить 7-дырокол на космический аппарат, пока температура поверхности планеты не охладилась вплоть до кристаллизации атмосферных газов. В такой обстановке не только передвигаться с грузом – сохранять саму жизнь затруднительно. При поддержке биоформ историк погрузил бесчувственного Чанга-33 на атомную дрезину и переправил его в лабораторию.
