Сергей Трищенко - Секретная информация (сборник)
Сейчас каждый как-то сам справляется с болячками и недугами, а когда появятся Целители? Не станут ли жителюди надеяться только на них? Перейдёт ли Целительство, целительная сила – или как оно может называться? – от жителюдей к Целителю, или жителюди просто позабудут, разучатся самостоятельно выздоравливать? Но, как бы то ни было, на Выбор Эска я влиять не могу. Это его собственный Сознательный Выбор.
Прошло ещё несколько месяцев. В Общине отпраздновали очередной День Выбора. Четверо захотели стать Птицами, трое – Рыбами, а один – Кротом. К счастью, Хищников среди учеников этого выпуска не оказалось: с нас хватало и одного Люста. Возможно, из-за того, что он пока жив, другие и не могли стать Хищниками. Не одно ли это из проявлений Закона?
Сам Люст пока не появлялся, он снова исчез на некоторое время. И облава, устроенная в лесу охотниками, не дала результата. Не нашли даже его следов: он очень хорошо заметал их. Его следы видел один я. Но я не мог рассказывать об этом охотникам. Да они бы и не увидели те следы.
Как я упоминал, двое моих прежних учеников стали Хищниками. Одного убили в тот же день, когда завершилось Превращение. Не знаю, может быть, кто-то его специально выслеживал. Кто-то из охотников, земледельцы вряд ли на это способны.
Но тогда мне придётся пересмотреть всю взаимосвязь моих отношений с жителюдьми. Получается, им не всё равно? Или не всегда безразлично, что происходит вокруг них? Выходит, они могут планировать свои поступки на сколь-либо далёкую перспективу, а не реагировать исключительно на сиюминутно появляющиеся проблемы?
Ну а может быть… может быть, его убил какой-то чужой охотник, случайно забредший в наши леса? Такие случаи бывали. Или он был не охотником? Я не помню, как называют себя вооружённые люди, которые странствуют от селения к селению, иногда на лошадях, иногда без. Обычно у них к поясу приторочено странное оружие, похожее на длинный тяжёлый обоюдоострый нож. Они называют его «меч».
Я вспоминаю, как произошли обе смерти.
Один ученик – я старался забыть его имя, но оно вспомнилось само собой: его звали Пуст – с раннего утра удалился в лес.
Будущие Хищники больше всего времени проводят в лесу, особенно после Дня Выбора. Там безопасней и для них, и для окружающих. Некоторые и ночуют в лесу. Они ведь сами не знают точно, когда произойдёт Превращение.
Я не следил за ним специально: было много других забот. К тому же мне настолько больно думать о Хищниках, что я предпочитаю не вспоминать о них. Не вспоминать, но и не забывать. Чтобы постараться, по возможности, не допускать подобного в будущем. Я всегда чувствую себя немного виноватым за их Выбор.
Но тогда я не следил за ним по другой причине: я парил вместе со Стремом. Он в тот день встал на крыло – и взмыл в ослепительно синее небо.
Я чувствовал его восторг и восторгался вместе с ним.
Кувыркаясь в лучах заоблачного солнца, я, тем не менее, не позволял восторгу захватить меня всего (ведь я неоднократно видел эту картину, пусть и чужими глазами) и первым заметил то, чего не успел рассмотреть Стрем: приближающихся Птиц. Их было несколько.
Так значит, не одни Подземные встречают нового собрата, Воздушные тоже?
Стрем тоже увидел их… и полетел навстречу, волнуясь и радуясь.
Мне очень хотелось последовать за ним и посмотреть: кто именно его встречает? Может, я узнал бы кого-нибудь из своих учеников, а может быть и тех, с кем учился сам.
Но в тот самый момент острый болевой импульс пронзил моё сознание: это умирал Пуст. Он либо едва завершил Превращение, либо… либо только приступил к нему. Но в этом случае налицо было нарушение Закона, и… нет, я не смог бы уловить момент смерти, если бы Превращение началось, но не завершилось. Значит, он успел стать Хищником.
Я очнулся, выпав прямо из облаков в чащу леса. Остро чувствовалась боль. Боль в разрубленном плече.
Я не успел увидеть, кто и чем причинил эту боль, каким оружием. Второй удар, страшнее первого, прервал нить жизни Пуста, несостоявшегося Хищника. Нанести такой удар можно или охотничьим топором, или, как его называют, мечом. Поэтому я и думаю, что Пуст мог встретиться с вооружённым странником.
Что произошло между ними? Хотел ли Пуст попробовать свои новые способности? Произошла ли встреча случайно? Пуст мог продолжать привычно идти по тропинке, но уже стал Хищником: Превращение завершилось. Но он не успел понять этого, а из-за поворота тропинки появился вооружённый странник, или охотник с топором.
А может – кто знает? – его специально выслеживали охотники. Ждали, когда произойдёт Превращение, чтобы потом не тратить силы на поиски, поимку и уничтожение Хищника.
Но в этом случае, я повторюсь, мне придётся многое переосмыслить в отношении умственных способностей жителюдей. Хотя… охотники всегда казались мне более смышлёными, чем остальные.
Второго Хищника ловили долго. Его имени я не помню. Уж слишком много зла и горя принёс он жителюдям Деревни. Зло стирает память.
Начал он, как обычно, с мелкого воровства: гусёнка с поля, ягнёнка с луга, телёнка, отбившегося от стада. Действовал так, что поначалу предполагали, что Хищник ни при чём: пропавшие просто заблудились, потерялись, увязли в болоте. Чтобы думали, что он не стал Хищником, а ушёл из наших мест.
Потом начались похищения животных со скотных дворов: разрастающаяся сущность Хищника требовала больше питания.
А дальше дело дошло до людей… И люди возмутились. И устроили Большую Охоту. И, в конце концов, настигли и убили Хищника. И его боль тоже отозвалась во мне…
Люст поступил ещё умнее. О нём не было слышно долго. Очень долго: года два, или чуть меньше. Чем он всё это время питался, неизвестно. Должно быть, охотился на лесных зверей: лосей, косуль, зайцев. А может, уходил через леса в другие Деревни. Я ничего об этом не знаю. Но однажды он вернулся…
Становясь Хищником, человек неизбежно глупеет: он вынужден заниматься одним и тем же: воровством дичи из силков, угоном скота или убийствами. Он не может создать ничего нового, а только потребляет. Но, единственно потребляя, изо дня в день, не включая мозг на созидание, неизбежно деградируешь.
Я сделал этот вывод на основе долгих размышлений. Хищник становится даже примитивнее жителюдей. Те хотя бы циклично выполняют привычные действия: пашут, боронят, сеют, убирают урожай; или готовят сети, забрасывают их, выбирают добычу, затем сушат… Происходит переключение с одного вида деятельности на другое, а это как-то разнообразит жизнь.
Любые повторяющиеся действия смещаются на уровень инстинктов, когда перемен чрезвычайно мало. Но и сбои иногда случаются: скажем, Водные не успевают пригнать к извечным местам ловли косяки съедобных червей, и ловцам приходится ждать несколько дней. Или Воздушные не успевают быстро справиться с особо крупным ледяным облаком и лёд выбивает посевы… Но тогда можно попросить Кротов, чтобы они подвели к поверхности земли поток лавы, и на тёплой почве попытаться вырастить второй урожай. И голода не будет. Но просят жителюди сами, я в их дела не вмешиваюсь.
У Хищника же не бывает и таких непредвиденных обстоятельств. У него одна забота: поиски добычи. А добычей является всё, что движется.
Хищник начинает понимать, что те, кого он презирал, жителюди, становятся умнее его самого. И, может быть, именно поэтому и начинает на них охотиться…
Опасность подстёгивает его угасающее сознание, заставляет вспыхивать Искру, заставляет искать что-то новое: новые укрытия, новые уловки, новую добычу…
Но умнеют и жителюди, особенно потому что среди них есть охотники, а тем порой бывает необходимо очень далеко уходить от Деревни в поисках диких зверей. А очень далеко от Деревни может встретиться всякое…
Люст поступал умнее, чтобы дольше сохранить Искру. Интуитивно ли он это понял, или придумал, пока не стал Хищником, не ясно. Но он открыл новую тактику действий Хищника.
Люст устраивал перерывы в набегах на Посёлок, причём разной длительности: долгие и короткие. Такие долгие, что жителюди, собравшиеся в облаву на Хищника и просидевшие в лесу в засаде несколько дней, возвращались по домам. А короткие – когда вслед за одним нападением сразу следовало второе. Можно было подумать, что в окрестностях Деревни бродят два Хищника: никогда один Хищник не делал два нападения подряд. Охотники сбивались с ног.
Уходил ли Люст, скрываясь в дальних лесах, или прятался где-то поблизости – неизвестно: он никогда не обращался ко мне. Я перестал быть ему нужен, едва произошло Превращение.
Чем он питался, прячась, неизвестно. Наверное, плодами и ягодами. Или же собирал съедобных червей в многочисленных ручейках, пробегающих по лесу. А может быть… но нет, предполагать такое просто страшно. Да и разве может Хищник нападать на бывшего сотоварища, кем бы тот ныне ни стал?
Хотя… что я знаю о Хищниках, если никто из них никогда не обращается ко мне? Разве что в момент смерти… И то, может быть, только для того, чтобы причинить мне последнюю боль.
