Игорь Мист - Новый Вавилон
Задумавшись, он не сразу услышал постукивание по стеклу. Это был капитан. Звуки выстрелов стихли. Действие продолжалось минут пятнадцать, не больше.
«Четко работает, а по роже не скажешь», — подумал Данилин.
— Все, мы закончили. Вы пойдете?
Аполинарий открыл ему дверь. Данилин вышел из машины и вместе с капитаном направился в сторону дома. Возле обшарпанного подъезда он увидел бойцов, многие уже сняли маски, некоторые курили — они считали операцию законченной. Данилин, Аполинарий и капитан поднялись на пятый этаж по облупленной, немытой лестнице. Дверь была выбита взрывом, и всюду еще висела пыль, пахло порохом.
В квартире Данилин увидел окровавленных мертвых людей, лежащих в разных позах на засыпанном штукатуркой полу. Он наклонился, внимательно рассматривая лица мертвецов. Одного из них он видел сегодня на снимках — это был Городничий. Данилин знаком подозвал двух бойцов, еще стоявших в комнате, и приказал им:
— Положите его на диван.
Бойцы небрежно подхватили обмякшее, безжизненное тело и молча выполнили приказание.
— Эй, поаккуратнее!.. Аполинарий, у тебя нож есть?
— Нет, не ношу, — ответил растерявший недавнюю веселость, секретарь.
Один из бойцов вытащил из ножен на поясе тяжелый тесак и протянул Данилину. Тот присел возле тела, приложил лезвие ножа к шее покойного, а затем резко провернул его. На пол бесшумно упала маска.
— Это не Городничий, господин Данилин?!
— Думаю — нет! Все, Арполинарий, поехали. Неизвестный информатор почти не обманул. Вы, капитан, подготовьте подробный отчет и постарайтесь через час все закончить.
28. Порт. Африка. Милосердие, Двери Отверзи Нам
Утром с палубы открылась панорама Кейптауна. Члены экипажа, не занятые работой, высыпали наверх и бурно обсуждали проплывающий мимо пейзаж. Большинство видело эти места впервые.
Алексий прочитал, что голландцы высадились на мысе в семнадцатом веке и основали в месте схождения океанов перевалочную базу на восток. Маленький форт превратился в мегаполис, где до Великого Разделения проживало пять миллионов человек со всего света. До строительства Кадингира многие считали Кейптаун жемчужиной африканских городов.
После отмены апартеида африканцы почти вытеснили своих недавних хозяев, а вскоре после Разделения последние белые навсегда покинули не только Кейптаун, но и всю страну.
Этих новых, несчастных переселенцев приняли их прародины. Уехали и немногочисленные русские, такие, как Априн.
Алексий собирался при удобном случае спросить доктора: в чем причина, что он не смог тогда прижиться в России? Почему он был вынужден, выдавая себя за потомственного англичанина и пользуясь неразберихой с документами, переселиться в Великобританию?
Априн тоже вспоминал о своем давнем бегстве, глядя теперь с борта парома на залитый солнцем город, — он тогда считал, что никогда не вернется обратно в Африку. С горечью доктор отметил, что портовые краны совсем заржавели, в бухте, когда-то полной океанских судов, было пусто, а небоскребы, построенные десятилетия назад, заметно обветшали.
Веда просто стояла и молча смотрела на город вдали, не обращая внимания на многочисленных дельфинов перед паромом. Она не могла представить, когда улетала с Афанасием, что так скоро вернется.
Дронов заметил на палубе и печальную «рыжую», которая делала вид, что любуется, а на самом деле озабоченно разглядывала лица окружающих.
Паром, оставив слева по борту бухту Кейптауна, взял курс на Кадингир, и к вечеру они были у цели.
Если Кейптаун имел пугающе — заброшенный вид, то незабываемое зрелище объятого светом, блистающего Кадингира, плавно приближающегося к парому, вызвало на борту удивленные и восторженные возгласы. Люди устремились на палубы, чтобы увидеть новое чудо света.
Огромный порт был полон океанских кораблей. Слева стояли контейнеровозы, справа расположились причалы с белоснежными яхтами и быстроходными катерами. Бесчисленные небоскребы казались будто покрытыми меховыми зелеными шапками — знаменитыми висячими садами.
Толпа притихла, наслаждаясь необыкновенным видом и мечтая ступить на твердую землю после недели в бурном океане. Однако такая возможность ожидала не всех — попасть в Кадингир можно было только по специальным разрешениям городских властей.
Еще утром Дронов получил известие, что документы на них готовы. Сложнее было с Ведой. К счастью, паром простоит на рейде сутки, и Алексий надеялся, что придумает, как провести ее на берег.
Дронов и Априн, оставив девушку в каюте, спустились по трапу на катер, доставивший немногочисленных пассажиров к пирсу. «Рыжей» среди них не было.
— Вот она — африканская земля. Спасибо, Господи! — Алексий с удовольствием сделал первые шаги по твердой поверхности после зыбкой палубы парома и незаметно перекрестился, тщетно высматривая в сумерках на берегу башенку церкви.
— Не такая и африканская. Здесь, слышал, все принадлежит Вавилону?
— Да, они купили землю, но восхитительные сады, наверху, этого стоили!
Следуя указателям на английском, они направились в сторону здания порта, где находилась служба контроля. За стойкой сидел темнокожий африканец в белоснежной рубашке с галстуком, из-за которой казался еще более черным. Путешественники назвали имена, и через несколько минут служащий приветливо показал, что они могут проходить.
Дронов заранее продумал выход из порта. После трагических событий в Лондоне и на пароме, он понимал: у них за спиной идет игра, и необходимо быть предельно осторожными, если они хотят выжить.
— Нам с вами, доктор, нужно зайти в уборную!
— Нам? А если я не хочу?..
— Не спорьте, дорог а каждая секунда! Нас должны встречать, но я предпочитаю не рисковать своей жизнью и вашей тоже. Попробуем сами, без посторонней помощи выйти отсюда.
В туалетной комнате он прикрепил себе и Априну новые маски.
В небе растекались фиолетовые южные сумерки. Алексий подождал, пока к главному выходу направится группа уборщиков, и попробовал с ними смешаться. Это удалось, и они оказались на улице. Затем незаметно прошмыгнули к стоянке такси.
— Садитесь же, доктор! Не изображайте из себя подвижную мишень. Трогайте, мистер!
Шофер рванул в темноту.
В заднее зеркало Дронов мельком увидел, как сразу два автомобиля одновременно бросились за ними. Флегматичный чернокожий ничего не замечал, единственным способом оторваться от погони было, пересесть вместо таксиста за руль.
— Что-то случилось с колесом! — Алексий, придав голосу взволнованность, воскликнул первое, что пришло в голову.
Он едва дождался, пока африканец выйдет, бросился на его место и нажал на газ, стараясь не зацепить медлительного шофера. Автомобиль стал стремительно набирать скорость. Осложняло маневры непривычное для Алексия левостороннее, как в Англии, движение.
Дронов вызвал разведчика, и умная птица мгновенно сбросила два плана спасения. Первый — остановиться возле многоэтажного магазина через сотню метров и попробовать скрыться через него. Второй план заключался в том, чтобы за ближайшим поворотом — если удастся уйти от преследователей, пересесть в другую машину, стоящую на обочине. «Пол» завел ее и открыл двери.
Доктор не мог прийти в себя от быстрой смены событий — машина снова резко затормозила, и Алексий, молча схватив старика, бросился в темноту.
— Живее, доктор! — только успел он крикнуть на ходу и, впихнув Априна на заднее сидение, сел за руль и нажал на газ. — Ложитесь вниз! — Он медленно поехал навстречу преследователям, которые уже тормозили возле брошенного такси.
Еще дважды они меняли автомобили, а затем пешком направились в центр города. Он был заполнен пестрыми, непривычно одетыми людьми и машинами лучших марок со всех концов света. По узким тротуарам под небоскребами приходилось протискиваться с трудом, но беглецам это играло на руку — легче было затеряться в бескрайней толпе.
— Кадингир мне напоминает Гонконг — прекрасный был город. Я летал туда часто, еще до Разделения, — в нем царила похожая уютная теснота. Может, вы уже предложите ночлег? Я очень устал. — Доктор едва тащил ноги и все время ворчал. Где, обещанные встречающие? Удивлен, что обошлось без стрельбы…
— Я свяжусь с ними завтра.
Дронов выбрал самую большую гостиницу, где всегда останавливались люди, которым удалось получить разрешение посетить Кадингир. Все остальные, кому не повезло в жизни, могли надеяться увидеть его только из трюма парома. Впрочем, там не было иллюминаторов.
В отделанном мрамором холле царила приятная прохлада. Широко улыбающийся служащий, очевидно, китаец, взглянув на бумаги, любезно предоставил номер. Просторный скоростной лифт мгновенно поднял доктора и Дронова наверх.
