Сара Алдерсон - Охотники
Потому что полная стерва!
Я прокрутила в голове ту сцену в баре. Выходит, Алекс смеялся, узнав, что я его люблю. Безусловно, это новый взгляд на вещи, но вряд ли более приятный. Моя любовь ему смешна. Я уставилась в пол и представила, как в нем возникает дыра. Не вышло.
Надо уйти в ванную. Куда угодно, лишь бы запереть за собой дверь, спрятаться. Не хочу встречаться с Джеком, пусть Алекс один едет. А я буду сидеть в ванной, пока не появится бригада.
Алекс оказался у двери раньше меня и загородил мне дорогу. Я попробовала протиснуться мимо, но он легко переместился и опять встал передо мной. Я развернулась, прошагала к кровати и рухнула на постель, обхватив голову руками.
Минута прошла в молчании: я слышала только собственное рваное дыхание. И ждала, в надежде, что Алекс просто заберет рюкзак и выйдет. Вместо этого он подошел и сел рядом, положив руку мне на плечо.
— Лила… Прошу тебя, давай объяснимся.
Голос звучал так ласково, что я спохватилась, когда мое тело уже начало разворачиваться, — оно так и тянулось прижаться к нему в поисках утешения. Я заставила себя лежать неподвижно и попыталась успокоить дыхание. Что тут объяснять?
Он, наверное, и сам не знал, потому что целую минуту просидел молча и наконец тихо начал:
— Когда я говорил, что помогаю тебе, потому что иначе не могу… это так и есть. У меня нет выбора, потому что единственный выбор — ты. Я лишь в одном сейчас не сомневаюсь, в одном уверен целиком… — он помолчал долю секунды, — в своих чувствах к тебе.
Алекс замолчал, и глаза у меня распахнулись. Каких чувствах ко мне? Я не поняла — что он сказал? Медленно развернулась, чтобы взглянуть ему в лицо, и его ладонь соскользнула у меня со спины. Голос, когда вернулся, прозвучал хрипло:
— Я не… что это значит?
Алекс насупился, сжал и разжал челюсти, словно хотел сказать что-то такое, чего говорить не следовало.
— Это значит, что я отношусь к тебе так, как мне нельзя к тебе относиться.
— Почему — нельзя? — Меня пробрала дрожь.
Он потер лоб ладонью.
— Я тебя люблю. Слишком.
Я чуть разом не проглотила весь воздух в комнате. Он меня любит? Алекс, которого я люблю всю жизнь, меня любит! И, судя по тому, как это было сказано, он имел в виду именно «любит». Не так, как любят старую тетушку или чай с сахаром. Но как же?.. Что-то не складывается.
— Ты ведь смеялся. Смеялся, когда Рэчел тебе рассказала!
Алекс на несколько секунд зажмурился, а когда открыл глаза, в них блестела решимость.
— Лила, я засмеялся, потому что ей не поверил. Я решил, что Рэчел шутит.
Я вдруг забыла обо всем. Нет никакой Рэчел, нет бригады, нет Демоса. Алекс меня любит. Любит. Слишком. Улыбка на моем лице расползлась от уха до уха.
— Лила, как я уже сказал, это неправильно. Я не намерен пользоваться твоей слабостью. — Алекс встал.
Улыбка моя растаяла. Это шутка? Я взвилась с кровати, подскочила к нему.
— Воспользуйся. Воспользуйся моей слабостью! Тебе можно! Я разрешаю.
Он отступил назад.
— Нет, Лила. Ты — сестра Джека.
На меня словно ушат воды опрокинули.
— Все из-за Джека?
Я не верила своим ушам.
— Он убьет меня, если узнает.
Спорить не приходилось. Но я — не Джек. Это моя жизнь, а не моего брата.
Я не успела сказать вслух ни слова, потому что Алекс продолжил:
— Дело не только в Джеке. Я хочу, чтобы ты была счастлива, а это… это плохо кончится.
Ах вот как, он уже предвидит будущее!
— Вот это? — Я указала сперва на себя, потом на него. — Или дело с Демосом? Что плохо кончится?
Алекс пожал плечами.
— Я ни за что не причиню тебе зла. А от… — он повторил мой жест, — тебе будет плохо.
Паника наполнила мои легкие горячей смолой, не давала дышать.
— Неправда, — прошептала я. — Если ты откажешься, тогда будет плохо.
Нельзя же так: сказать, что любит, поцеловать, а потом отобрать все обратно!
У меня и так в жизни многое отобрали. Больше не позволю.
Алекс покачал головой.
— Извини, Лила. Нельзя было тебя целовать. — Он потер рукой лоб, словно хотел стереть воспоминание. — И нельзя было говорить о своих чувствах. Я просто хотел объяснить, что ты ошибаешься. Я же видел, о чем ты думаешь.
— Но если ты любишь, разве можно перестать? — Голос у меня срывался, как я ни старалась им овладеть.
— Речь не о том, чего я хочу. А о том, как будет лучше.
— Значит, ты хочешь? Хочешь меня? — Я все еще толком не верила.
Алекс помолчал.
— Я хочу, чтобы ты была счастлива и в безопасности, — наконец ответил он.
— С тобой — и то и другое!
Страдание на его лице напомнило мне, как он нажал ту кнопку и все в голове затянуло туманом боли. Впрочем, поймав мой взгляд — а я смотрела так, будто у меня сердце вырвали из груди, — Алекс мгновенно среагировал:
— Идем. — Он протянул мне руку. — Потом обо всем поговорим. Сейчас не время. Надо выбираться отсюда.
Он потянул меня к двери, задержался, чтобы подобрать рюкзак. Я послушалась. Конечно, я его послушалась, хотя мне очень хотелось упереться всеми копытами и выспросить, когда будет подходящее время. Ужасно хотелось вытянуть у Алекса обещание, что он ни от чего не откажется: ни от поцелуев, ни от любви. И убедить, что Джек его не убьет — хотя я сама в это не очень верила, — и что вовсе он не пользуется моей слабостью, и что я без него не могу. Совсем, никак не могу. Просто ни секунды не проживу в мире, где Алекса не будет рядом. И не только в мире, где за мной охотится бригада, а вообще, в любом мире.
22
Мы стояли у станции палм-спрингсского фуникулера, у самой кассы. Гора великаном поднималась над пустыней; вагончики фуникулера рядом с ней выглядели детскими игрушками.
Я оглянулась на Алекса.
— Мы поедем на этой штуке?
— Да.
— Круто!.. А наверху будет много народа?
— Нет. В том-то и дело.
— Я думала, в толпе было бы лучше.
— Да ну? Так мечтаешь продемонстрировать свои способности перед зрителями?
— Как это, продемонстрировать способности?
— Лила, тебе придется показать Джеку. Иначе он не поверит.
— Ни за что!
— Непременно. Ты хочешь выбраться из страны? Хочешь спастись от Демоса?
— Хочу, — вздохнула я.
— Тогда давай. Пошли.
Алекс подтолкнул меня к кассе. Оглядывая вершину горы и пустынную равнину, я гадала, чем это кончится. Падать оттуда ужасно высоко.
Мы доехали до Палм-Спрингс, остановившись позавтракать в придорожной забегаловке. Потом Алекс позвонил Джеку из автомата и договорился о встрече — здесь. Точнее, на верхней станции фуникулера от парка Сан-Хасинто.
Взяв билеты, Алекс вернулся к машине. Я потащилась за ним.
— Ты куда? Разве нам не наверх? Ты передумал? — с надеждой спросила я.
— Подождем, — бросил он через плечо.
Я обернулась к входу на станцию.
— Чего ждать? Очереди нет.
— Джека. Хочу убедиться, что он один. Пропустим его вперед, а потом уж поднимемся сами.
Мы сели в машину. Во мне накручивала первые витки спираль страха. Ноги притопывали по полу, пальцы отбивали дробь на оконном стекле. Алекс пару раз косился на меня, и я отвечала широкими улыбками, но, конечно, не обманула.
— Все будет хорошо, — утешил он.
Я только кивнула и продолжала барабанить пальцами.
В полдень на горизонте показалось красное пятнышко. Знакомый вид.
Алекс чуть приподнялся с места, а я следила за пятнышком, пока оно не превратилось в мотоцикл Алекса. Только ехал на нем Джек. Я надеялась, что брат сначала отдаст Алексу ключи, а уж потом спросит, где «ауди». И скрючилась в кресле, спряталась за приборной доской.
Пока Джек парковал мотоцикл, сердце у меня разогналось до галопа. Стянув шлем, Джек поднял голову и осмотрел стоянку. Наверняка искал свою «ауди». Не нашел, направился к кассе и скрылся внутри станции.
Я подняла глаза к Алексу:
— Ну вот, он один. Идем?
— Нет, догоним его наверху.
Мы выждали еще пятнадцать минут. К тому времени вагончик с Джеком болтался метрах в двухстах над нами. Едва ли нас можно было высмотреть с такой высоты.
Покачиваясь на ветру в подвешенной на проволоке коробочке из стекла и металла, я чувствовала опасную близость… не к вершине горы, а к истерике. Наверху меня ждал брат, и с каждым метром мне становилось все тревожнее.
— Лила…
Алекс стоял в углу напротив. Я шмыгнула к нему, почувствовала, как качнулась подо мной кабинка.
Алекс шагнул мне навстречу, и мы соприкоснулись плечами. Я не понимала, что он делает, пока что-то не обхватило мне запястье. Он отнял руку, и я увидела кожаный браслетик, подаренный ему на день рождения.
Я подняла к нему лицо, кровь от щек хлынула в голову. Вечно бы так смотрела и дивилась, что такой красавец отвечает на мою любовь.
— Возвращаешь? — спросила я.
