Владко Владимир - Аэроторпеды возвращаются назад
Лейтенант Гагарин смотрел вниз: Россия!. Та Россия, которую он никогда даже не видел, потому что родился уже в Лютеции и знал свою теоретическую родину только по книжкам и рисункам. Россия… нет, пока еще — Советский Союз, страна большевиков; они захватили власть в России и до сих пор не отдавали эту власть никому. Где-то здесь, неподалеку от границы, должен находиться большой металлургический завод родителей Гагарина… Где же он?.
Руки лейтенанта Гагарина дрожали, он никак не мог успокоиться. Автожир летел вперед с максимальной скоростью. Безусловно, телеграф уже предупредил Москву о приближении вражеской воздушной экспедиции, держащей курс на красную столицу. Все равно, большевики не успеют подготовить оборону. До Москвы отсюда остается не более пятисот километров, чуть больше полутора часов лета. Экспедиция прорвалась через границу, а внутри страны остановить ее было нельзя, ведь она могла просто облететь любую попавшуюся на пути преграду, свернуть в сторону и — затем снова лечь на прежний, верный курс. Победа!
Радио передало общий приказ генерала Ренуара:
— Полный газ. Максимальная скорость.
Собственно говоря, приказ лишь подчеркивал серьезность задачи, так как все машины и без того шли на полной скорости. Но генерал Ренуар счел нужным еще раз подстегнуть своих подчиненных. Гагарин отметил в вахтенном журнале получение приказа. Потом еще раз посмотрел в окно — и включил репродуктор, настроившись на волну Москвы. Сквозь заглушенный звукоизоляцией шум моторов он услышал:
«…спокойствие. Враг использовал возможность совершить еще одно нападение, избрав направление через страну, которая до сих пор являлась нейтральной. Вражеская воздушная экспедиция несется сейчас в небе, держа курс в глубь СССР. Правительство призывает трудящихся сохранять спокойствие и готовиться к воздушной атаке, принимая все необходимые меры. Враг не будет допущен к Красной столице…»
— Но как? Как вы собираетесь задержать нас? — прошептал Гагарин.
«…Враждебные планы не удастся осуществить и на этот раз, как не удавалось империалистам осуществить их до этого часа. Спокойствие, граждане великого Советского Союза! Красная армия отразит и этот налет…»
Тревожно зазвонил сигнальный звонок. Над ним заполыхала красная лампа: генерал Ренуар вызывал всех командиров воздушных кораблей, собираясь отдать им общий приказ. Гагарин выключил приемник и включил связь с генеральским автожиром.
Репродуктор заговорил знакомым суховатым голосом генерала Ренуара: казалось, что он, холодный и суровый генерал, стоит где-то тут, рядом…
«Мы приближаемся к промышленному району. Напоминаю о необходимости разрушения предприятий, электро- и радиостанций. По моим указаниям эскадрилья бомбовозов должна направлять по очереди звенья самолетов на бомбардировку тех или иных объектов. Первое звено идет на сто метров ниже второго, третье на сто метров выше второго. Остальная часть приказа будет передана автоматическим шифром. Слушайте автомат. Желаю успеха!»
Гагарин переключился на автомат: действительно, было небезопасно и дальше вести переговоры по радио, не
употребляя автоматического шифра, ведь эти переговоры могли перехватить большевики…
Генерал Ренуар пристально всматривался вперед. Горбатые трубы призматического бинокля раскрывали перед ним далекий пейзаж. Вот далеко на горизонте показались высокие заводские трубы. Еще дальше, едва заметная, маячила высокая антенна какого-то радиопередатчика. Генерал Ренуар нажал кнопку автомата, который должен был приказать первому звену бомбовозов приготовиться к атаке. Аэроторпеды шли впереди, их цель, Москва, была еще далеко. Завод, электростанция, радиостанция — это дело бомбовозов-бомбардировщиков…
В боковое окно было видно, как отделилось первое звено бомбовозов, спустилось немного ниже всей эскадрильи и на полной скорости взяло курс на заводы. Генерал Ренуар с некоторым волнением глядел на это звено: первые бомбардировщики отправились на операцию… Да, теперь успех гарантирован! Ничто не сможет спасти намеченные объекты, ничто не в силах остановить победный полет его воздушной экспедиции…
На миг он закрыл глаза. Близится время его триумфа, победы его взглядов, мнений, теорий. Через несколько минут, услышав в разрывах бомб подтверждение этой победы, он будет вознагражден — после неудачных результатов первой атаки, проведенной из Кустамяки… Генерал еле заметно улыбнулся — и снова посмотрел в боковое окно. Звено бомбовозов с бешеной скоростью приближалось к заводам. Теперь они были уже совсем близко. Генерал и без бинокля видел дым заводских труб, видел, как появились над заводом белые дымки паровых гудков: завод оповещал всех о тревоге, о воздушном нападении.
— Не поможет, — саркастически промолвил генерал Ренуар. — Поздно, друзья мои, это ваше последнее в жизни дело, и больше вы уже не успеете сделать ничего…
Он вновь нажал на кнопку автоматического передатчика. В зависимости от нажатия той или иной кнопки — передатчик отправлял готовые зашифрованные сигналы того или иного необходимого в данный момент содержания. Отправленный сейчас сигнал означал:
«Всей экспедиции набрать большую высоту: сейчас будут взрывы от бомбардировки, воздушные волны могут причинить вред…»
Первые ряды аэроторпед уже промчались над заводами, как над чем-то, не заслуживающим внимания. Бомбовозы рассеялись в воздухе и пикировали вниз, выбирая цели. Генерал Ренуар восторженно следил за слаженностью их действий: да, годы обучения этих молодых и талантливых пилотов не прошли зря!. Вдруг он увидел, как от одного из бомбовозов оторвалась черная точка и с молниеносной быстротой понеслась вниз.
Первая бомба. Началось!
Несколько ударов сердца — и большое здание в центре заводских сооружений закрыла туча черного дыма. Облако выпрыгнуло из-под земли, оно росло тяжелым рыхлым грибом, расширяясь и закрывая другие здания. И по шляпке этого огромного черного рыхлого гриба удивительно медленно плыли в воздухе большие куски здания, обломки крыши, сломанное дерево, крутились, будто переворачиваясь с боку на бок, разбитые станки…
Еще несколько секунд — и шляпка гриба завернулась вниз, перевернулась и выпустила все, захваченное с земли, обратно на землю, вниз. Но на смену ей снизу вставали новые черные столбы, новые гигантские ужасные дымовые грибы, теперь уже рокотавшие, гремевшие раскатами грома: звук долетал до наблюдателя значительно позже зрительных впечатлений… А высоко в небе возносились, пикировали вниз и снова возносились юркие металлические птицы: бомбардировщики делали свое дело.
Разрушение! Победа!
Лейтенант Гагарин с ужасом смотрел вниз: ведь это был завод его родителей. Карта точно и уверенно подсказывала это. Он чувствовал острую жалость к заводским зданиям. Верно, здесь хозяйничают большевики. Но… но это был завод его родителей, принадлежавший именно ему. И этот завод сейчас разрушают… и он сам принимает в этом участие… Его завод, его собственный завод…
Гагарин вцепился дрожащими пальцами в раму окна и невольно пересчитывал черные столбы: одиннадцать… тринадцать… шестнадцать…
Генерал Ренуар с удовольствием оторвался от окна и нажал еще одну кнопку на автомате. Радиопередатчик переслал очередной приказ:
«Операция завершена. Звено возвращается на место. Приготовиться следующему звену».
Он еще раз поглядел назад, на картину разрушения большого завода: черные облака дыма покрыли весь район, кое-где прорезывалось острыми языками пламя, выпрыгивало снизу, расширяясь на глазах. Огонь был результатом применения термитных бомб, зажигавших буквально все — вплоть до железа и камня…
«Вперед! Вперед! К новым победам!» — шептали губы генерала Ренуара, который стоял у окна со скрещенными на груди руками, невольно повторяя известную позу Наполеона.
Экспедиция неслась вперед.
И совершенно неожиданно для генерала резко звякнул сигнальный звонок. Красная лампа вспыхнула и погасла. Кто-то вызывал его напрямую, не используя шифр. Генерал подал сигнал в аппаратную. В ответ на эту команду из окошка аппаратной на его стол упала бумажка радиодепеши, где говорилось:
«Моторы первых рядов аэроторпед работают с перебоями. Отмечаются перебои и в работе моторов всех без исключения бомбовозов. Приемник отмечает наличие неизвестных радиоволн — колебаний с большой амплитудой. Дополняю: с такими же перебоями начали
работать моторы всех аэроторпед, а не только первого звена.
Миети».
Внимательный итальянец что-то заметил. Что-то происходит. Но что?
Генерал Ренуар схватил телефонную трубку, соединявшую его с командиром автожира и аппаратной:
Алло! Гринберг! Что с мотором?
Все в порядке, господин генерал.
