Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина (сборник)
— Думаю, да. Судьба выбирает наугад.
Делиамбер резко засмеялся.
— Возможно, девять тысяч лет назад так оно и было. Но теперь, мой лорд, речь идет о династии.
— Династии?
— Именно. Со времен лорда Ариока, если не раньше, коро-налей выбирали из небольшой группы семей, не более чем из сотни кланов, живших на Замковой горе и являвшихся членами правительства. Следующего короналя обучали заранее, но кто он — знали только он сам и немногие советники. Выбирали также двоих или троих на замену. Но теперь этот порядок нарушен, теперь туда вторгся чужак. Ничего, кроме зла, от этого не будет.
— А может, узурпатор просто один из наследников, которому надоело ждать?
— Нет, — возразил Делиамбер, — это невозможно. Никто из обучавшихся, чтобы стать короналем, не смог бы свергнуть законно посвященного принца. К тому же зачем ему рядиться под лорда Валентина?
— Согласен.
— Согласись также и вот с чем: тот тип в Горном замке не имеет ни права, ни необходимых знаний для пребывания там, и его надо скинуть, а сделать это можешь только ты.
Валентин вздохнул:
— Ты требуешь от меня слишком многого.
— Этого требует история, — сказал Делиамбер, — В тысячах миров на протяжении многих тысячелетий история требовала, чтобы разумные существа сделали выбор между порядком и анархией, созиданием и разрушением, разумным и неразумным. И силы порядка, созидания и разума всегда воплощались в одном лидере: короле, президенте, председателе, первом министре, генералиссимусе — одним словом, монархе. Здесь, у нас, — корональ, или, более точно, корональ правит от имени понтифекса, который ранее был короналем. И очень важно, мой лорд, кому быть короналем, а кому — нет.
— Да, — произнес Валентин, — возможно.
— Ты слишком долго мечешься между «да» и «возможно». Но в конце концов ты будешь правителем. Ты совершишь паломничество на Остров, получишь благословение его Хозяйки, отправишься на Замковую гору и займешь свое законное место.
— Твои слова наполняют меня ужасом. Если я когда-то правил, если я когда-то обучался для этого, то в голове моей не осталось и следа от всего этого.
— Ужас исчезнет, со временем твой мозг восстановится.
— Время идет, а мы торчим в Дюлорне и развлекаем гэйрогов.
— Это ненадолго. Мы пойдем на восток, мой лорд, поверь.
В убежденности Делиамбера было что-то заразительное. Сомнения и неуверенность, казалось, оставили Валентина. Но как только Делиамбер ушел, Валентин погрузился в нерадостные размышления о суровой реальности. Может ли он нанять пару верховых животных и завтра же уехать с Делиамбером в Пили-плок? А как же Карабелла, которая стала вдруг так дорога ему? Бросить ее в Дюлорне? А Шанамир? Мальчик привязан к нему, а не к скандарам. Разве можно его оставить? А расходы? Вчетвером пересечь почти весь Зимроэль. Пища, ночлег, транспорт, корабль пилигримов до Острова и жизнь на Острове, пока он не придумает, как получить доступ к Хозяйке… Делиамбер считал, что Валентину одному понадобится двадцать реалов на дорогу до Пилиплока, а четверым, а то и пятерым, если добавится Слит… Набегает сотня реалов, если не больше. А до нижней террасы — сто пятьдесят.
Он заглянул в свой кошелек. Из тех денег, которые он имел при себе, когда появился в Пидруиде, осталось чуть больше шестидесяти реалов плюс один-два реала, заработанные в труппе. Этого никак не хватит. Он знал, что Карабелла почти без денег, Шанамир вернул семье сто шестьдесят реалов, вырученных за животных, а Делиамбер, будь у него хоть какие-то ценности, не стал бы на старости лет заключать контракт с неотесанными скандарами и таскаться по стране.
Так что же? Остается строить планы и надеяться, что Залзан Кавол решил двигаться в основном на восток. А пока следует берчь деньги, набраться терпения и ждать, когда настанет время идти к Хозяйке Осторова Сна.
Глава 3
Через несколько дней после того, как жонглеры уехали из Дюлорна с распухшими благодаря щедрости гэйрогов кошельками, Валентин отвел Залзана Кавола в сторону и спросил, куда они направляются. Был прекрасный день позднего лета, а здесь, на восточном склоне ущелья, где они остановились на обед, все заволокло пурпурным туманом, потому что севернее находились отложения скувва-песка, и ветер все время поднимал его вверх.
Залзан Кавол был недоволен и раздражен такой погодой. Его серая шерсть, покрасневшая в каплях тумана, свалялась, и он дергал ее, стараясь пригладить. Валентин понял, что сейчас не самое удачное время для разговора, но было уже поздно.
— Кто из нас хозяин труппы, Валентин? — спросил Залзан Кавол.
— Ты, конечно.
— Тогда с какой стати ты пытаешься управлять мной?
— Я?
— В Пидруиде ты просил меня отправиться сначала в Фалкинкип, чтобы не пострадала фамильная честь нашего погонщика, а я, кстати, помню, как ты заставил меня нанять этого мальчишку, хотя он не жонглер и никогда им не будет. Я согласился, сам не знаю почему. Потом ты вмешался в мою ссору с врууном…
— Мое вмешательство оказалось полезным, — уточнил Валентин, — как ты сам потом признал.
— Правильно. Но мне не нравится то, что ты вмешиваешься в мои дела. Ты понимаешь, что я полный хозяин этой труппы?
Валентин слегка пожал плечами:
— Никто с этим не спорит.
— Но ты-то понимаешь это? Мои братья понимают. Они знают, что у тела может быть только одна голова, за исключением разве что тел су-сухирисов, но мы говорим не о них. Здесь голова — это я, от меня исходят все планы и распоряжения, от меня одного. — Залзан Кавол улыбнулся. — Тирания? Нет, просто необходимость. Жонглеры не могут быть демократами, Валентин. Управлять должен только один, иначе наступит хаос. Так чего ты от меня хочешь?
— Знать, куда мы направляемся, и только.
Залзан Кавол ответил с едва сдерживаемой злостью:
— Зачем? Ты работаешь у нас. И идешь туда, куда идем мы. Твое любопытство неуместно.
— Мне так не кажется. Одна дорога для меня более полезна, чем другая.
— Полезна? Для тебя? У тебя свои планы? Ты мне об этом не говорил!
— Я говорю сейчас.
— Каковы же они?
Валентин сделал глубокий вздох:
— В конечном счете — совершить паломничество на Остров и посвятить себя Повелительнице Снов. Поскольку корабли паломников отплывают из Пилиплока, а между нами и Пилиплоком лежит весь Зимроэль, мне важно знать, не собираешься ли ты идти в другую сторону, скажем, в Велатис, или, может, обратно в Тил-омон, или в Нарабаль вместо…
— Ты уволен, — ледяным тоном произнес Залзан Кавол.
Валентин остолбенел:
— Что?
— Хватит! Мой брат Ерфон даст тебе десять крон в качестве окончательного расчета. Я хочу, чтобы через час тебя не было.
У Валентина запылали щеки:
— Это совершенно неожиданно! Я же только спросил…
— Ты только спросил. И в Пидруиде ты только просил, и в Фалкинкипе ты только просил, и через неделю в Мазадоне ты будешь только просить. Ты нарушаешь мое спокойствие, Валентин, а это важнее для меня, чем твой талант жонглера. Кроме того, ты не лоялен.
— Я?! По отношению к кому?
— Ты нанялся к нам, но тайно решил воспользоваться нами как транспортным средством, которое доставит тебя в Пилиплок. Твои обязательства по отношению к нам неискренни. Я называю это предательством.
— Когда я нанимался к тебе, у меня была одна цель: путешествовать с твоей труппой, куда бы вы ни пошли. Но все изменилось, и теперь у меня есть причины совершить паломничество.
— А почему ты допустил, чтобы все изменилось? Где твое чувство долга по отношению к твоим нанимателям и учителям?
— Разве я нанялся к тебе на всю жизнь? — спросил Валентин. — Разве это предательство — обнаружить, что есть более важная цель, чем завтрашнее представление?
— Ты разбрасываешься, потому я хочу избавиться от тебя. Мне надо, чтобы ты каждый день и каждый час думал о жонглировании, а не о дне, когда ты отправишься с пирса Шкунибор в паломничество.
— Никакого разбрасывания не будет. Когда я жонглирую, я жонглирую. Когда мы дойдем до Пилиплока, я уйду из труппы, но до тех пор…
— Хватит, — прервал его Залзан Кавол. — Складывай свои пожитки и уходи. Иди сам в Пилиплок и плыви на Остров. Счастливого пути. Мне ты больше не нужен.
Скандар выглядел вполне серьезным. Нахмурившись и похлопывая себя по влажной шкуре, он тяжело повернулся и пошел прочь. Валентин задрожал от напряжения и тревоги. Мысль о том, чтобы уйти сейчас и идти в Пилиплок одному, приводила его в ужас. Кроме того, он сжился с труппой даже больше, чем сам предполагал, чувствовал себя членом сплоченной команды, от которой его теперь отрывают силой. Он не мог вот так просто расстаться с Карабеллой, со Слитом, даже со скандарами, которых он не любил, но уважал. Он хотел по-прежнему тренировать глаза и руки и одновременно двигаться на восток, навстречу неведомой судьбе, судя по всему уготованной для него Делиамбером.
