М Чертанов - Казнить нельзя помиловать
- Вот Максим Иванович тоже не верил, что он в игре, - произнес странный человек, - все не верил, не верил...
- Какой еще Максим Иванович? - Я обернулся от двери.
- Вот этот, - он кивнул куда-то за окно. - Окончание жизненного пути которого вы только что наблюдали. Савельев его фамилия.
- Не понял, - сказал я. - Что за бред?
- Позже поймете.
- Вы, собственно, какую организацию здесь представляете? - спросил я. - Коза Ностра? Так если у вас на меня досье, вы должны знать, что у меня ничего нет, кроме паршивой однокомнатной квартиры. Никакого имущества, которое могло бы вас заинтересовать. Машину и ту недавно продал, можете проверить в ГАИ.
- Да не нужно нам ваше имущество! - оскорбился седой. - Что вы как ребенок, ей-богу! А как называется наша... - он сделал явно нарочитую паузу, - организация, то вам об этом знать совершенно необязательно. Но можете поверить, мы всегда выполняем свои обещания.
Почему я слушал эту белиберду, да еще и реплики подавал? Не знаю. Иначе как гипнозом это объяснить не могу. Позднее одни из нас признавались, что ощущали то же самое вязкое чувство, расслабляющее и гнетущее; но другие утверждали, что ничего подобного с ними не происходило и в течение всего разговора с седым они полностью контролировали свои эмоции.
- Ну так, собственно... Иван Леонидович! - улыбнулся мне зазывала. (Слава богу, он хоть подмигивать перестал.) - Да вы как-то побледнели... вам что, нехорошо? - Он вдруг засуетился, явно выпроваживая меня. - Вот, пожалуйста, возьмите дискетку, из нее вы узнаете о других участниках игры... Всего вам доброго... Желаю успеха... Ах, чуть не забыл главное: Иван, убедительная просьба ни в какие... гм... инстанции не обращаться. Это может привести к непредсказуемым последствиям ...Помочь вам застегнуть пальто?
Плохо помню, как пришел домой. На ходу я все время ощупывал в кармане дискету, которую дал мне седой. Она жгла мне пальцы, как кусок льда. Последние фразы моего собеседника мне помнились как-то смутно, и я до конца не уверен, что воспроизвел их правильно. Я довольно долго сидел в прихожей, с тупым вниманием разглядывая свое пальто на вешалке. Меня знобило, и я подумал, что хорошо бы чего-нибудь выпить, причем не коньяку. От этой мысли сразу стало легче. Я снова надел пальто, спустился по лестнице и купил в крошечном магазинчике напротив подъезда бутылку поддельного "Флагмана" и томатный сок. Вернувшись, взял стопку, высокий стакан, сигареты, налил, выпил, запил соком, закурил и сунул руку в карман. Это была самая обычная дискета. Включил компьютер и налил вторую рюмку. Я знал, что скоро появится ложное ощущение необыкновенной ясности в мыслях, и немного боялся его, но не пить я не мог. Озноб почти прошел.
На дискете был единственный файл с навороченным именем 777af45-67|21-s.doc или что-то в этом роде. Он представлял собой никак не озаглавленную коротенькую таблицу с графами "ФИО", "г.р.", "проживает" и так далее. Я снова выпил, закурил вторую сигарету и, все больше убеждаясь, что меня эффектно разыграли, внимательно прочел весь список.
Действительно, там фигурировал вышеупомянутый Максим Иванович Савельев. Обнаружился и я собственной персоной. Мой адрес, телефон, год рождения были приведены верно, но место работы шутники указали старое, откуда я уже уволился. Вообще сведения были явно взяты из общедоступных источников: никаких электронных координат, ничего такого, что нельзя узнать от участкового инспектора ФСБ.
Вернулся глазами к строке, содержащей информацию о Савельеве. Это был бизнесмен (понятное дело, иначе с чего бы его убивать?), тридцати трех лет (мой ровесник), и проживал он в светло-желтой двадцатиэтажке, расположенной через дорогу от меня, аккурат между "Перекрестком" и отделением Сбербанка, на ступеньках которого умер.
После третьей рюмки мое настроение снова переменилось. Захотелось действовать, например, позвонить кому-нибудь. Мы, завязавшие алкоголики, хорошо помним, как это бывает. Каждым пятидесяти граммам соответствует совершенно новое состояние души. Фальшивая ясность и иллюзорная легкость уже овладевали моими мыслями. Нет, это не розыгрыш. Или все-таки телевидение так изгаляется над людьми, или какое-то изощренное кидалово. Необычайно изощренное. Ни о чем подобном я раньше не слышал.
Фамилии в таблице располагались по алфавиту. Я еще раз перечитал столбец "род занятий". Относительно гражданки Макаровой Марины Юрьевны значилось, что она занимается проституцией. Тридцать девять лет - довольно солидный возраст для этой профессии. Я только теперь заметил, что ее квартира находится в одном доме с якобы убитым Савельевым.
Я в последний раз перечел список, сохранил его у себя в папке "Разное", вынул дискету и набрал телефон Макаровой. Начать с нее я решил потому, что у путаны должен быть опыт общения со всякими странными людьми, и меня с моей несусветной историей она соблаговолит выслушать скорее, чем какой-нибудь достойный член общества. Наверное, она рыхлая, сильно намазанная блондинка. Или этакая престарелая вамп.
После трех длинных гудков очень строгий и ясный девичий голос сообщил, что меня внимательно слушают. От неожиданности я бросил трубку. Наверное, следует еще выпить и хорошенько все обдумать. Ничего удивительного, что у нее есть дочь. Я просто вежливо попрошу Марину Юрьевну и представлюсь сослуживцем... а черт, знакомым. Нет, лучше бывшим одноклассником. Интересно, дочка тоже путана? Или мать зарабатывает, чтобы ребенок учился в МГИМО? Я не слишком отчетливо представлял, как у проституток обычно протекает их семейная жизнь. Интересно, хорошие доходы? По-видимому, недорогая шлюха, раз она уже в возрасте, но, может, она пять иностранных языков знает или еще что-нибудь. Черт, не заметил, как напился. О нет, я не пьян, моя логика безпе... безупречна.
Я пошел в ванную и подставил голову под холодный кран. Потом налил себе сока, закурил девятую сигарету и нажал на "redial". Было почти два часа.
- Слушаю вас, - отозвался тот же холодноватый полудетский голос.
- Будьте добры Марину Юрьевну, - попросил я, стараясь отчетливо выговаривать слова.
- Я вас внимательно слушаю, - с бесконечным терпением повторили в трубке.
Моя собеседница выговаривала слова с преувеличенной, дикторской внятностью, без малейших признаков раздражения. Наверное, тоже ошиблись, с возрастом напутали. Я сказал, что прошу о встрече.
- По какому вопросу? - поинтересовалась она. Тон был по-прежнему вежливый - едва ли не до приторности - и совершенно незаинтересованный. В трубке время от времени что-то слабо пощелкивало. Прослушка? Да нет, с чего бы...
- Это не телефонный разговор, - пробормотал я. - Не могли бы мы встретиться? Например, в "Перекрестке". . Я вам все объясню. Я живу тут рядом, через дорогу от вас.
Девушка помолчала. Я слышал, как она несколько раз глубоко вздохнула в трубку.
- Если я правильно вас поняла, - медленно, ровно проговорила она, - я тоже хотела бы обсудить данную проблему. Ведь вы знаете мой адрес? Приходите через час.
Больше пить было нельзя, но хотелось. Сила воли не поможет. Пришлось пойти на крайние меры. Я налил рюмку до краев, остальную бутылку, зажмурившись, вылил в раковину. Набрал в ванну холодной воды, разделся и окунулся с головой, потом еще раз и еще. Отпивая по глоточку каждые десять минут, побрился, надел костюм, выбрал хорошую рубашку, галстук в тон, стараясь делать все как можно дольше и тщательнее.
Через сорок пять минут я чувствовал себя почти трезвым. Положил дискету в карман пиджака, взял из буфета начатую пачку "Парламента" (а дома курю сигареты раза в три дешевле, все экономия проклятая), сделал последний глоток из рюмки, почистил зубы, с первого раза попал в рукава пальто и вышел из квартиры.
... декабря 200... года, четверг, вторая половина дня
Шифр должен походить на все что угодно, за исключением шифра
Станислав Лем. "Рукопись, найденная в ванне"
Звонок был пронзительный, мяукающий. Почти сразу дверь распахнулась, будто меня поджидали у порога, и я увидел хрупкую девушку в джинсах и футболке, похожую на подростка и очень маленькую: ее голова была на уровне моего плеча, а я сам - всего метр семьдесят пять.
В гостиной, куда меня провела вежливая до отвращения хозяйка, сразу же отлучившаяся варить кофе (которого я не просил и вообще терпеть не могу), было очень светло, не по-женски стильно и холодно. По сорокадюймовому дисплею включенного компьютера, сладко бормоча, плыли объемные русалки. Я подошел поближе, чтоб его рассмотреть. Это была хорошая, приличная модель: ничего из ряда вон выходящего, но дорогая, с сенсорной клавиатурой, радиомышью, полным голосовым управлением и всеми наворотами - встроенная видеокамера, звук Dolby Surround и так далее. Вдоль второй стены от пола до потолка расположился незастекленный книжный стеллаж; с полок на меня вызывающе глядели корешки самых что ни на есть запрещенных книжек - полный джентльменский набор диссидента. Паркет сиял как вылизанный и издавал слабый вкусный запах мастики.
