Сергей Верник - Сборник рассказов «Продавцы лета»
Теперь все это осталось только в зыбкой старческой памяти. Остались и воспоминания, как пришла Вечная зима. Просто однажды не наступила долгожданная весна, а за ней теплое солнечное лето... Значит, на то воля Великого. А он, старик, примет это, как очередное испытание на закате своей жизни, и, не смотря ни на что, исполнит свой последний долг.
Остановившись в нескольких шагах от входа в избу, старик с мальчиком сняли лыжи.
— Ну что, Павлуша, сейчас растопим печь, согреемся, приготовим похлебку.
Старик с силой дернул примерзшую дверь. Та даже не шелохнулась. Дернул еще раз — ноль эффекта. Он тяжело вздохнул и обернулся к мальчику.
— Деда, что мы теперь будем делать? — всхлипнул тот.
Неожиданно старик насторожился. Боковым зрением заметил две неясные тени, еле различимые в последних лучах заходящего солнца. Незваные гости бесшумно приближались, отрезая старому да малому путь к бегству.
— Стой, не двигайся, Павлуша. Только не шевелись. У нас появились дополнительные хлопоты.
Инстинкт опытного охотника помог старику определить опасность вовремя. Он узнал, вернее почувствовал, двух Волков. Это были не те волки, которых люди привыкли издревле видеть, а их потомки, коих до неузнаваемости выродила Вечная зима. Мальчик стоял к ним спиной и поэтому не мог разглядеть два ужасных горбатых силуэта, медленно приближавшихся сзади. Огромные, словно тигры, твари истекали вязкой слюной. Глаза горели адским огнем. Он их не видел, но слышал хриплое дыхание, дыхание смерти. Ноги мальчика вмиг ослабли, колени затряслись, а на спине выступил холодный пот. Старик, стоявший спиной к двери неподвижно, наблюдал за Волками.
— Павлуша. Только не паникуй. По моему сигналу сразу падай. Понял? — прошептал он.
Мальчик кивнул.
И тут твари прыгнули.
— Ложись! — крикнул старик, одной рукой толкая мальца в снег, а второй одновременно кидая острый топор. Волк, который метил на мальчишку, не встретив своей жертвы, по инерции пролетел пару метров и так и остался лежать, забрызгивая все вокруг кровью. Его голова валялась в стороне. Другой Волк оказался более везучим. Или же просто умнее. Видя, что несется на длинный острый кол, откуда ни возьмись появившийся у старого человека в руках, он перевернулся в воздухе и со всего маху влетел в стену избы. За что был сию минуту похоронен под неимоверным сугробом, осыпавшимся с крыши.
Старик в сердцах плюнул в ту сторону и помог мальчику встать.
— Не ушибся? — спросил он.
Тот молча помотал головой. Видно, не прошел еще шок.
— Да-а, на засаду мы с тобой нарвались, Павлуша. Нас ждали, выродки. А ведь они совсем не глупые, — старик присел возле двери и что-то принялся разглядывать. — Не один зверь не додумается нарочно помочиться на порог. Ишь, все льдом поросло.
— Они похожи на нас, Деда, — проговорил мальчик дрожащим голосом. — Поэтому они тоже не могут уйти в овраг?
— Может быть и так, — вздохнул старик. Он взял кол и стал сдалбливать лед, мешавший им войти в избу.
То, что произошло в следующее мгновение, мальчик не смог бы забыть никогда. Снежный сугроб, который засыпал Волка, неожиданно взорвался, словно вулкан. Черная тень метнулась в воздух, и страшное чудовище оказалось в каких-то двух шагах от людей. Волк стоял неподвижно. На несколько секунд его глаза встретились с их глазами. Никакой ярости, никакой жажды крови, присущих раненому зверю во взгляде не было. Только отчаяние. Целый океан отчаяния.
Старик и мальчик еще некоторое время стояли и смотрели вслед растворяющемуся в сумерках огромному Волку, бережно уносящему в зубах тело своего сородича.
Ночью Павлик так и не уснул. Едва он закрывал глаза, ему тут же начинали видеться страшные оскаленные морды, кружащиеся во мраке полусна дьявольским хороводом. Светящиеся рубиновые глаза то приближались, делаясь огромными огненными звездами, то уносились вдаль, сверкая где-то у самого горизонта иллюзий крохотными угольками. Но не было в них ни капли угрозы, а лишь неумолимая вечная тоска. Мальчик почему-то понимал, что они были людьми, нелепым образом превратившиеся в животных.
Тихонько встав и одевшись, Павлик незаметно, словно тень, выскользнул из дома. Страха не было совсем.
Он не помнил, как добрался до оврага. Просто скользил на лыжах вперед, в темноту. Не замечал обжигающий холод и не останавливался.
Уже спускаясь по скользкому крутому склону вниз, мальчик почувствовал дуновение теплого ветра, имеющее незнакомый, терпкий, но между тем приятный запах. И этот таинственный аромат заставлял сердце биться как сумасшедшее, готовое выскочить из груди и рвануться навстречу манящей неизвестности.
Снег неожиданно кончился, уступая место рыхлой холодной почве. Чуть дальше начинала расти мягкая на ощупь, но не видимая в темноте, поросль. Возможно, это была трава. Павлик никогда раньше не видел живых зеленых растений, но не раз слышал о них от деда.
Неожиданно, на самом дне оврага что-то засветилось мягким пульсирующим светом. По земле поползли извивающиеся причудливые тени. Вытянув шею, мальчик посмотрел вниз и замер, затаив дыхание. Там, в небольшом углублении, из земли росла странная светящаяся полусфера. Она была прекрасна, словно вышла из дедовых сказок. Ничего подобного этой таинственной красоте, в своей короткой жизни, Павлик раньше не встречал.
В следующий момент он почувствовал, как почва плавно уходит из под ног. Руки стали судорожно хватать воздух, и мальчик, не удержавшись на крутом склоне, кубарем покатился прямо вниз, к мерцающему призрачному свету.
Вокруг было одно сплошное черное небо, усыпанное миллиардами сверкающих звезд. Впереди угадывался силуэт женщины. Она неподвижно стояла и смотрела на Павлика.
— Кем же ты хочешь стать, мой маленький друг? — спросила она. Голос был необыкновенно приятный.
Павлик открыл от изумления рот.
В следующий момент он почувствовал, что на его плечо легла чья-то тяжелая рука. Он обернулся и увидел рядом деда. Брови того были сердито сдвинуты. Старик сопел, никак не в силах отдышаться.
— Что же ты натворил, Павлуша?— покачал головой дед. Глаза его слезились, не то от обиды, не то от недавнего холода.
Женщина тем временем повторила вопрос:
— Кем же ты хочешь стать, мой маленький друг?
Старик взял мальчика за руку и потащил прочь.
— Не слушай ее. Она всех погубила... эта чертова машина. Будь проклят тот день, когда родился ее создатель!
Пройдя с десяток шагов, старик с мальчиком уперлись в невидимую стену.
— Программа запущена, — продолжал говорить женский голос. — Программу нельзя отменить. Введите ваше пожелание.
Старик упал на колени, обнял Павлика и прошептал:
— Прости меня, Павлуша, за то, что я не смог тебя уберечь, — в этот момент стало видно, что слезы в глазах деда были явно не от холода. — Прости, если сможешь...
— Что случилось, деда? — мальчик ошарашено смотрел на старика.
— Она когда-то была сделана для блага людей, — дрожащим голосом говорил старик. — Каждый человек мог воспользоваться этой машиной и стать тем, кем он пожелает. Мог принять любой образ. Люди полюбили эту новую возможность изменить себя. Но что-то потом пошло не по программе. Машина стала делать так, как сама считала нужным. Она очень полюбила снег. Люди входили в нее, исчезали, а снегу вокруг становилось все больше, и он никогда уже не таял. Понимаешь меня? Мне очень жаль...
Мальчик стоял и смотрел на деда полным сочувствия взглядом. Несмотря ни на что, страха Павлик не чувствовал. Он повернулся к темному женскому силуэту, постоял минуту, словно о чем-то задумался, а затем тихим, неуверенным голосом произнес:
— Я хочу быть чистым белым снегом. Я его так люблю.
В следующий миг все взорвалось яркой ослепительной вспышкой. Где-то вдалеке затихал отчаянный крик старика. В глазах мальчика замелькали темные пятна, превращаясь в бегущих навстречу ужасных Волков.
Павлик лежал на снегу, уткнувшись лицом в сугроб. Лохматый серый зверь нежно поддел его носом вбок и перевернул на спину. Мальчик смотрел застывшим взглядом в черное зимнее небо, полное мерцающих звезд и ему казалось, что там, на недостижимой высоте, плывет таинственная женщина и ласково ему улыбается. От этого было так тепло на душе, что обмороженные щеки растянулись в ответной улыбке. Он даже не заметил, как к нему подошел уставший старик, взял его на руки и, проваливаясь по пояс в снег, бережно понес домой.
— Какой же ты у меня молодец, — прошептал, наклонив голову дед. — Не думал я, что машины могут ревновать. Как же ты догадался?
Перехватившись поудобнее, он понес внука дальше, сквозь ледяные сугробы. Следом за ними бежали, поджав хвосты, огромные серые звери. А через некоторое время, с неба начали сыпаться пушистые белые снежинки. И в каждой из них мальчик видел смеющееся лицо загадочной женщины.
