Реймонд Хоухи - Последний козырь
Полицейские на мотоциклах включили сирены. Далеко впереди засверкали на солнце стеклами контрольная вышка и здание вокзала международного аэропорта имени Даллеса.
Президент бросил доклад в атташе-кейс и захлопнул крышку.
— Дик, — медленно сказал он, поворачивая диски наборного замка, — придумано хитро, чертовски хитро, но я не могу пойти на это. Просто не могу!
II
Свита президента начала занимать места в автосалоне, который должен был доставить всех к самолету, стоящему в миле от аэровокзала. Агенты охраны проводили президента и Нейдельмана через весь салон и усадили сразу же за кабиной водителя подальше от окон и поближе к аварийному выходу.
«Если мое предложение отвергается, то зачем тогда президент хочет, чтобы я ехал с ним к самолету?» — спрашивал себя Нейдельман. И он решил, что президента еще можно уговорить: тот еще не отказался от его проекта окончательно.
— Мистер президент, — повернулся Нейдельман к собеседнику. — Я весьма сожалею, поверьте. — Он говорил тихо и спокойно, понимая, что в их затылки упираются десятки любопытных глаз. — Я могу лишь только представить вам диагноз и рекомендовать хирургическое лечение. Вы законный попечитель пациента, и вам решать, какие меры необходимо предпринять: прибегнуть к пересадке сердца или продолжать ставить пиявки.
Вдруг зашипели тормоза, и машина начала останавливаться. Хэл Бота, агент секретной службы, находящийся вблизи президента, встревоженно оглянулся, а кто-то в самом конце салона раздраженно воскликнул: «Какого черта!..» В водительской кабине заговорил громкоговоритель, это что-то сообщали с контрольной вышки. Хотя слов никто не мог разобрать, в голосе говорящего явно слышалась паника. Бота бросился к кабине водителя и замер на месте — навстречу двигался другой автобус. Как только он поравнялся с президентским, в его окнах показались вооруженные люди, одетые в белые комбинезоны обслуживающего персонала авиакомпании «Трансуорлд эйрлайнз». Выбив стекла, они открыли огонь. Треск выстрелов был оглушающим. Одна очередь прошила водительскую кабину и повредила мотор, вторая разнесла в клочья покрышки колес с правой стороны, и президентский автобус, описывая медленную кривую, завалился набок, бросив пассажиров друг на друга. Откуда-то пополз дым. Следующая очередь обдала всех брызгами разбитого стекла, раздались крики боли и испуга. Одна из пуль ударила в оконную стойку и, срикошетировав с жутким визгом, сплющенная и потерявшая половину своей скорости, попала в Боту, оторвав ему нижнюю челюсть и отбросив к стенке кабины. Он заскользил вниз, заливая грудь кровью.
Агенты секретной службы предпринимали отчаянные усилия, чтобы вырваться из клубка свалившихся на них тел.
— Где автоматы?! — крикнул один.
Двое из охранников, безжалостно наступая на руки, головы, лица, выбрались наконец из груды тел и пробрались к аварийному выходу.
— Ложись! — крикнул охранник, валя выкарабкавшегося из-под Нейдельмана президента на пол, пока другой охранник открывал аварийный выход. Оба агента выпрыгнули из автобуса, с трудом удерживая равновесие на скользком от вытекшего из мотора масла бетоне, и заняли позиции сзади и спереди машины. Укрываясь за пробитыми пулями шинами, они изготовились к стрельбе. Через долю секунды сухо треснули почти одновременно два выстрела, и двое с автоматами во вражеском автобусе исчезли из окон, как будто их дернули за ноги. Воспользовавшись заминкой среди противника, один из агентов, вскочив, стремительно бросился к автобусу. Не успел он покрыть и половины расстояния, как в окне появился негр с гранатометом в руках. Лежащий за колесом агент выстрелил, и негр исчез. Еще двое появились в окнах, в разных концах автобуса — белый и снова негр. Прикрывавший бегущего среагировал на долю секунды быстрее. Он выстрелил, но раздался только щелчок, второй выстрелил на бегу, услышав предупреждающий крик товарища, но и у него кончились патроны. На секунду охранник замешкался, и это решило его судьбу. Негр вскинул автомат, и остановленный очередью агент, раскинув руки, распластался на бетоне. Залп оправившейся президентской охраны смел появившиеся было фигуры в белом в противоположном автобусе, он медленно оседал на простреленных шинах. Стреляя на бегу из автоматических крупнокалиберных винтовок, к нему бежали несколько агентов секретной службы, и кто-то, сорвав кольцо у гранаты со слезоточивым газом, метко швырнул ее внутрь.
К тому времени, когда президент, прихрамывая из-за ушибленного колена, выбрался из автобуса, обе машины были окружены плотным кольцом полицейских машин, бронетранспортеров, пожарных машин и машин «Скорой помощи». Неподалеку врачи хлопотали около дышащего со свистом Боты и затем осторожно погрузили его в машину.
Ступая по битому стеклу и стреляным гильзам, президент направился к Нейдельману, который беспомощно сидел на земле, прислонившись к пробитому пулей колесу. Нейдельман без очков рассеянно шарил по карманам в безуспешных поисках носового платка, судорожно зажатого в левой руке и испачканного в чей-то крови. Президент машинально полез в карман за солнечными очками и отдернул руку, уколовшись о сломанную оправу.
— Вы знаете, Дик, — сказал он, протягивая Нейдельману свой носовой платок, — мне кажется, что нам придется предпринять что-то крайне решительное.
* * *Дуглас Уолкрофт, которого журнал «Тайм» назвал как-то «величайшим виртуозом первой страницы электронной газеты со времен Уолтера Кронкайта», был высок ростом, широкоплеч, а его грубо высеченное лицо было не лишено приятности.
Он только что закончил завтрак на террасе своего дома в Лонг-Айленде, когда услышал звон бьющейся посуды, как будто кто-то грохнул целый поднос фарфора на пол. Уолкрофт со стоном закрыл глаза. Завтрак почему-то всегда был временем, когда происходили домашние кризисы, и теперь он ждал неизбежных громких голосов и не ошибся.
— Мистер Уолкрофт! О, боже мой, мистер Уолкрофт! — истерически кричала горничная из кухни. — Мистер Уолкрофт, они убили президента!!
Позднее он долго обсуждал со своим психоаналитиком, почему он в тот момент подумал, что горничная имела в виду президента телевизионной компании, в которой Уолкрофт работал и вел комментарий ежедневных событий под названием «Отсчет времени».
Пять вечеров в неделю Уолкрофт беседовал с двадцатичетырехмиллионной аудиторией. Практически каждый вечер он был в эфире.
Уолкрофт распахнул кухонную дверь как раз в тот момент, когда его четырехлетняя дочь переключила телевизионный канал и на экране плясала коробочка с кукурузными хлопьями.
Он повернулся к горничной. Она дрожала как в лихорадке, глядя на телевизионный экран так, как будто он должен был взорваться.
— Дебби! — гаркнул он. — Что тут происходит?
Горничная вдруг разразилась слезами. Прижав фартук к глазам, она выбежала во двор и там истерически разрыдалась.
Уолкрофт было двинулся за ней, но замер на месте, услышав голос диктора: «Мы прерываем нашу передачу, чтобы сообщить вам важные срочные новости».
Споткнувшись о поднос, Уолкрофт сгреб телевизор, но недостаточно быстро — его дочь опять успела переключить канал. Не обращая внимания на ее возмущенный рев, он прибавил звук и переключился на последние известия. Диктор читал, как догадался Уолкрофт, «молнию», срочное сообщение, только что снятое с телетайпа, которое, по мнению ведущего передачу редактора, не могло ждать.
— «…Автобус, в котором президент и члены персонала Белого дома ехали к самолету, был обстрелян полчаса тому назад в полумиле от здания аэровокзала аэропорта имени Даллеса. Президент вместе с премьер-министром Канады должен был присутствовать на открытии атомной водоочистительной системы на озере Эри сегодня во второй половине дня. Очевидцы сообщают, что имеются раненые, но неизвестно, есть ли пострадавшие из президентской группы».
Пораженный Уолкрофт пытался вспомнить, посылали ли кого-нибудь из «Отсчета времени» на аэродром. Наверное, нет, решил он. Кливленд — вот где ожидались главные события и даже, может быть, покушение на президента, там были его операторы и корреспонденты.
Сорвав трубку настенного телефона и всунув в аппарат карточку многократного вызова, он с надеждой ждал ответа, но услышал непривычный пульсирующий гудок. Уолкрофт пытался дозвониться снова и снова, но безрезультатно. Он растерянно уставился на телефон, и в этот момент на кухне появилась жена.
— Дуглас! Объясни мне, пожалуйста, что, по-твоему, ты делаешь? — потребовала она, подхватывая ревущего ребенка на руки. В промежутках между рыданиями дочь начала излагать свою версию происшедшего.
Закрыв одно ухо рукой, Уолкрофт пытался определить, что за звук раздается из телефона, и неожиданно понял: он уже слышал его раньше, тогда, когда был убит Джон Кеннеди, и означал он полную перегрузку коммутатора.
