Майкл Муркок - Берега смерти (сборник)
— Идем, Кловис, идем. Подбодрись. Давай заглянем к моим друзьям? Думаю, ты почти всех знаешь.
Гравилифт представлял собой округлую шахту, пронизывающую дом сверху донизу. В основании находился генератор, а кнопки у входа в лифт задавали направление движению. Внутри проема был поручень, взявшись за который, можно было остановиться. Овладение антигравитацией изменило лицо цивилизации столь же значительно, как когда-то овладение атомной энергией.
Они поднялись на самый верх. На галерее было несколько человек, лежавших в шезлонгах и тихо разговаривавших друг с другом. Многих Кловис действительно знал. Он вежливо поприветствовал всех и опустился в шезлонг рядом с Велюзи. В нескольких мужчинах и женщинах Марка узнал бывших членов Совета, очень многие последовали его примеру и оставили свои посты. Административными делами занимались теперь считанные единицы.
Марка удивился, увидев здесь Бранда Каллакса — Старосту Ганимеда, увлеченно беседовавшего с Андросом Алмером, бывшим контролером общественных коммуникаций. У Каллакса сейчас должна была начаться трехмесячная вахта на Ганимеде. Так почему же он оказался здесь?
Мирона Пелва, рыжеволосая, начинающая полнеть женщина, сладко улыбнулась Марка. Она никогда не была толстушкой, но, к сожалению, перестала следить за собой после ошеломляющей новости прошлого года.
— Ну, как космос?
Совершенно очевидно, ее точно так же, как и Велюзи, мучило любопытство.
— Отвратительно, — улыбнулся Марка.
— Не удивительно, с космофобией не шутят, — она сочувственно покачала головой, и ее воздушная прическа заколыхалась. — Целый год! И ты все это время провел в космосе?
— Не все.
— Кто-то говорил, будто ты побывал в сумеречной зоне? — сказал незнакомец с узким лицом, скрытым полупрозрачной золотистой маской.
Это маскарадное новшество, очевидно, вошло в моду с тех пор, как Марка покинул дневную сторону.
— “Весьма симптоматично для подавленной истерии, которая сейчас охватила обитателей дневного мира” — подумал он.
Кловис решил, что манеры за этот год отнюдь не улучшились. Велюзи переменил тему разговора:
— Ты еще не видел новый роман Карлиона, Квиро? — спросил он человека в золотистой маске. — Это изумительно, Кловис. Производит сильное впечатление.
Марка почувствовал себя уютней, когда беседа перешла на общие темы. Немного погодя он поднялся и подошел к Бранду Каллаксу и Андросу Алмеру. Казалось, они о чем-то серьезно спорили, но при его приближении разговор прервался.
— Присаживайся, Кловис, — пригласил его Андрос. — Совет распался после твоей отставки, да и, как видно, в нем уже нет необходимости. Мы с Брандом обсуждаем его предложение об отправке еще одной экспедиции на Титан. Что ты об этом думаешь?
Марка пожал плечами:
— Еще несколько ненужных смертей. И кроме того, кто же согласится пойти добровольцем?
Бранд Каллакс, приземистый и плотный, был одет в красный костюм и сапоги на низких каблуках. Его голову украшал оранжевый тюрбан. Говорили, будто родился он в космосе и, без сомнения, лучше других переносит космофобию.
— Я пойду добровольцем, — сказал Каллакс.
— Это долгое путешествие, — заметил Марка.
Андрос Алмер скорчил гримасу. У него было смуглое, загорелое лицо, слегка раскосые глаза, выступающие скулы и полные губы. Выражение лица его всегда было подчеркнуто надменным.
— Бессмысленное путешествие, — заявил он.
— Но ты же согласился, что сдаваться нельзя, — прогудел Каллакс. — И что ты предлагаешь?
— Все, что угодно. Но незачем рисковать жизнью или рассудком ради космического путешествия к планете, которая едва ли обитаема. Погоня за призраком надежды бессмысленна!
Алмер перевел дух и собрался продолжить, но заговорил Бранд Каллакс:
— Я же сказал тебе: большая экспедиция действительно высадилась на Титан. Я сам лично обогнул планету и видел останки кораблей. Я видел следы какого-то поселения!
— Ты видел все это с огромного расстояния! — возразил Алмер. — К тому же у тебя нет никакой уверенности в том, что это действительно были корабли и здания. Твои глаза могли тебя обмануть. Может, ты видел только то, что хотел видеть! Почему ты не приземлился?
Марка внимательно прислушивался к их разговору.
— У меня было слишком мало топлива, и начиналась космофобия, — вспылил Каллакс.
— Итак, единственное доказательство — это наблюдения, которые ты сделал. — Алмер развел руками. — Хрупкое свидетельство, согласись. И все же ты возвращаешься на Землю и просишь о постройке специального корабля для спасения “уцелевших”. Но подумай, даже если там были корабли и здания, с чего ты взял, что на Титане можно выжить?
— Можно, — упрямо повторил Каллакс. — Я же однажды провел девять месяцев вдали от Земли.
— Так то ведь девять месяцев, к тому же ты — не типичен. А эта группа на Титане, как предполагается, находится там около четырехсот лет!
Каллакс повернулся к Кловису Марка:
— Ведь это возможно, Кловис?
Марка покачал головой:
— Вероятность слишком мала. Правильно ли я понял: ты хочешь построить корабль, способный доставить тебя на Титан и привезти обратно людей, которые, ты думаешь, там живут?
— Потомков первых поселенцев, — заметил Каллакс. — Это шанс, достойный любого риска. Когда комплектовалась экспедиция, меня здесь просто не было, а то бы я пошел добровольцем. Уж я бы наверняка добрался до Титана.
— Возможно, — согласился Алмер. — И все-таки, мне кажется, мы должны сконцентрировать свои усилия на чем-то более позитивном. Например, создавать искусственные гены.
— Это уже однажды пытались сделать. Но успеха добиться не удалось, — Каллакс подлил себе вина.
Марка ясно ощутил глубокую неприязнь между Алмером и Каллаксом, хотя, казалось, причин для этого не было. Во всяком случае, видимых. Если Каллакс так хочет лететь к Титану, то, в конце концов, разве это не его личное дело?
Он уже собрался было высказаться по этому поводу, когда все вдруг оглянулись. Шум внизу внезапно стих.
Марка подошел к краю галереи и перегнулся через невидимые силовые перила.
Зал пустел прямо на глазах. Только что веселившиеся люди, точно обезумев, бежали прочь.
Когда дом покинул последний гость, стало очень тихо. Всюду по полу валялся мусор, и дуновение сквозняка шевелило разноцветные бумажки.
Почти в самом центре зала, рядом с тахтой, Марка заметил неподвижно лежавшего на полу человека.
Алмер, Каллакс, Велюзи и все остальные подошли к силовым перилам, а Марка уже повернулся и побежал к гравилифту. Он быстро спустился, пересек зал и наклонился над лежавшим.
Человек был одет по последней моде: ржавого цвета маска скрывала лицо, а подпоясанный темно-синий плащ разметался по полу.
Марка присел и пощупал пульс. Человек был мертв. Сзади послышались шаги Велюзи и Алмера.
— Что с ним? — поинтересовался Андрос.
— Мертв, — ответил Марка.
Он стянул маску. Мужчина был стар. Вероятно, смерть наступила от сердечного приступа.
Велюзи отвернулся и прокашлялся. Алмер смутился.
— Почему же они все так странно себя повели? — недоуменно спросил Марка. — Так внезапно покинуть зал… Даже не попытались помочь ему или…
— Вероятно, они решили продолжить вечеринку где-нибудь в другом месте, — предположил Велюзи. — Так обычно все и случается. Они просто сбегают куда-нибудь.
— Не понимаю, — встревоженно произнес Марка. — Ты хочешь сказать, что они вот так, запросто, бросают мертвого человека?
— Обычно так, — подтвердил Алмер. — И винить тут некого. Правильно?
— Не понимаю, — неодобрительно повторил Марка. — Что здесь вообще происходит, Андрос?
— Не догадываешься? — тихо спросил Велюзи. — Неужели ты действительно ничего не понимаешь, Кловис?
Глава 2
КОГО-ТО ПОЛЮБИТЬ
Фастина Кахмин целый год ждала Кловиса Марка, но именно в день его возвращения она спала. Она могла не спать чрезвычайно долго и так же долго потом отсыпалась. Проснувшись после трехдневного сна, Фастина получила от Андроса Алмера записку, сообщавшую о прибытии Кловиса.
Фастина Кахмин была вдовой. Ее муж был одним из добровольцев последней экспедиции на Титан. Ей было двадцать восемь, и она была самой молодой женщиной мира. Последним ребенком дневной стороны Земли, так же, как Кловис Марка был последним ребенком сумеречной зоны.
Стройная, с высокой грудью, с золотистой кожей. Ее очень украшали густые черные волосы, а голубые сияющие глаза точно освещали маленькое, овальное, с широким ртом лицо. Она знала о предстоящей ей долгой жизни, она жила и радовалась, что в то время было чрезвычайной редкостью.
