Евгений Лукин - Раздолбаи. (Работа по специальности)
– Ты что, сдурел? – рявкнул Василий.
– Откройте! Козлы! – захлёбывался Ромка, нанося удар за ударом. – На запчасти, блин, раскурочу!..
Метнул в бесчувственную плиту остаток трубки и лишь после этого малость опомнился.
– Вот только одно и можешь… – злобно заворчал на него из-под тарелки Василий. – Ломать да ломать… Ты за всю жизнь хоть одну вещь своими руками сделал?
Ромка стоял понурившись. (Рост – выше ста восьмидесяти пяти; телосложение – сутулое, худощавое; уши – большие, оттопыренные… Цвет глаз и наличие-отсутствие веснушек – не разобрать, темно…)
– Может, ещё сверху посмотреть? – шмыгнув носом, расстроенно проговорил он. – Там вроде наверху какая-то фигня торчала… Подёргать, покрутить…
Он вытер ладони о джинсы, приподнялся на цыпочки и, взявшись за покатый край летающей тарелки, попробовал за что-нибудь уцепиться. Уцепиться было не за что.
– Подсадить, что ли? – хмуро спросил Василий и, кряхтя, выбрался из-под днища.
Он присел и принял в сложенные вместе ладони Ромкину ногу. Поднял до уровня груди, подставил погон, потом упёрся широкой ладонью в тощую Ромкину задницу и затолкнул его одним движением на крышу.
– Ну что? – спросил он, отступая на шаг.
Ромка пыхтел и не отвечал – он полз на животе к центру покатого и, наверное, скользкого купола. Вскоре на фоне гигантских мерцающих колонн обозначился его согнутый в три погибели силуэт. Видно было, как он, за что-то там ухватясь, покрутил, подёргал… Василий хотел отойти подальше для лучшего обзора, но тут послышался лёгкий треск, силуэт неловко взмахнул длинными руками, в одной из которых мелькнуло что-то непонятное, и Ромка, съехав на ту сторону, с воплем шмякнулся на пол.
Когда Василий, обежав тарелку, подоспел к нему, Ромка уже сидел и потирал, морщась, ушибленное бедро левой рукой. В правой у него было (Василий включил фонарик) что-то вроде квадратного металлического зеркальца на полуметровом стержне.
– Вот, – виновато сказал он. – Отломилось…
– Да что ж ты за человек такой! – процедил Василий. – Руки у тебя или грабли? За что ни возьмёшься – всё ломается!.. Может, она теперь летать не будет без этой хреновины?
– А там ещё одна такая есть, – сказал Ромка.
Василий открыл было рот – выложить всё, что он думает о своем косоруком спутнике, но тут по тёмному залу беззвучно прозмеился огромный огненный знак, причём один из его языков вильнул им прямо под ноги. Василий от неожиданности подскочил, а Ромку подбросило с пола.
– Берегись! – рявкнул вдруг Василий. – Уйди, на хрен!
Он схватил за шиворот только что успевшего встать на четвереньки Ромку и отволок шагов на пять прочь.
Летающая тарелка оживала. По выпуклой броне уже вовсю бежали, потрескивая, фиолетовые электрические разряды. Округлая чёрная глыба неспешно всплыла над полом, потом остановилась, и мрак под днищем зашевелился – бронированная черепаха подбирала конечности и смыкала клюзы. Затем, приглушённо взвыв, крутнулась – мощно, как турбина, и, обдав лица волной озона, ушла ввысь стремительным неуловимым броском. А вот куда делась потом – понять трудно. Такое впечатление, что испарилась на полдороге…
А по полу прозмеился ещё один иероглиф – на этот раз изумрудный. Правда, теперь уже никто не подпрыгнул: хмуро переглянулись – и только.
– Может, отремонтируется – прилетит? – жалобно предположил Ромка.
Василий злобно молчал, поигрывая желваками.
– Отремонтируется… – проговорил он сквозь зубы. – Кто бы тебя, придурка, отремонтировал!.. Ну и куда теперь?
Оба одновременно повернулись к зияющей чёрными окнами пятиэтажке, причём Василий наступил на что-то и чертыхнулся.
– Да ну её на фиг! – торопливо проговорил Ромка. – Чего там делать? И так видно, что нет никого…
Василий, поигрывая желваками, изучал здание.
– Трубку подбери, – негромко приказал он.
– А?
– Трубку свою подбери, – не повышая голоса, повторил Василий и указал носком ботинка. – Чего валяется?..
– А-а… – Не сводя широко раскрытых глаз с пятиэтажки, Ромка послушно поднял с пола размочаленную телефонную трубку, и тут в одном из окон второго этажа включился свет.
Ромка охнул и выпрямился. Рубиновое сияние, пролившееся из прямоугольного проёма, окрасило в кремовые тона серое пористое покрытие под ногами и положило лёгкий розовый мазок на ствол табельного оружия, возникшего вдруг в правой руке сержанта милиции.
– Так… – невыразительным голосом, от которого у Ромки кожа поползла на затылке, проговорил Василий. – Кого-то мы разбудили…
Глава 3
И дале мы пошли – и страх обнял меня.
Александр ПушкинОкно погасло, провалилось чёрной ямой, зато зажглось соседнее, правда, уже не рубиновым, а мертвенно-голубоватым светом. Василий и Ромка увидели в прямоугольном проёме всё то же, что и прежде: голые стены и потолок без каких-либо признаков люстры или плафона. Такое ощущение, что кто-то, переходя из комнаты в комнату, дотянулся сразу до обоих выключателей и одновременно нажал их, убрав свет в одном помещении и включив в другом. Выключатели, надо понимать, работали бесшумно – в такой тишине и при отсутствии стёкол щелчок просто не мог быть не услышан.
– Да что за чёрт! – всматриваясь, тихо сказал Василий. – Это ж разные квартиры! Он что, сквозь стены ходит?
От такого предположения обоих слегка зазнобило, но оставалась ещё надежда, что строение только снаружи представляет собой точную копию хрущёвской пятиэтажки. Внутри оно могло быть устроено как угодно.
Однако вскоре свет перепрыгнул в следующее окно, и версия об оригинальной планировке отпала – окно это располагалось этажом выше. Кто-то шёл сквозь дом, и похоже, что для него не существовало не только стен, но и перекрытий: пронизав третий этаж, снова перескочил на второй, двинулся влево, вернулся… Окна вспыхивали поочерёдно, каждый раз бросая на ствол пистолета новый отсвет: голубоватый, рубиновый, но чаще всего прозрачно-жёлтый, как от обыкновенной лампочки накаливания.
«Да нет там никого! – внезапно озарило Ромку. – Сидит себе где-нибудь перед распределительным щитом и балуется с выключателями, а мы тут с ума сходим!..» Но обрадоваться своей остроумной, в общем-то, догадке он так и не успел: из прозрачно-жёлтого окна пришёл звук – кто-то обо что-то споткнулся и вроде бы даже сказал: «Ух!..» Далее, судя по всему, замер и, выждав с минуту, двинулся обратно, откуда прибыл…
– Чего-то ищет… – обмирая, сообразил Ромка, и в этот миг свет погас вообще. Дом снова стоял пустой и тёмный.
– Орать-то зачем? – злым придушенным шёпотом осведомился Василий.
– А я орал? – огрызнулся Ромка, тоже шёпотом.
Подождали, не вспыхнет ли где ещё окошко. Не вспыхнуло. Пятиэтажка тонула в вечных сумерках огромного зала серой издырявленной чёрными проёмами глыбой. Василий хотел вернуть пистолет в кобуру, но раздумал.
– А ну-ка давай ещё с той стороны посмотрим, – сказал он. – Может, он как раз там сейчас и шарит… Да спрячь ты, на хрен, свою трубку! Стрелять из неё, что ли, собрался?
Ромка взглянул на свою правую руку, смутился и, запихнув изувеченную трубку микрофоном в карман джинсов, подобрал с пола отломанный от летающей тарелки металлический стержень с зеркальным бруском на конце.
Угол миновали благополучно, но, когда проходили мимо второго окна, кто-то из чёрного провала внятно произнёс: «Бу!» – и обоих отбросило от дома шагов на пять.
Луч фонарика канул в окно, как в колодец.
– Вроде никого… – пробормотал Василий.
– Может, показалось? – с надеждой спросил Ромка.
– Обоим, что ли?.. – Василий ощупал лучом торец дома, ругнулся и убрал свет.
Одолеваемые самыми нехорошими предчувствиями, двинулись дальше. Василий с пистолетом – чуть впереди, а чуть поотстав – Ромка со стержнем. Вылитый индеец на тропе войны. Шли боком, как бы ожидая всё время нападения с тыла.
– Стоп! – тихо скомандовал Василий, вглядываясь во что-то под ногами. – Это ещё что за чертовщина?..
Впереди, в трёх шагах, на сером покрытии лежал овальный отсвет. Из окна он никак падать не мог – иначе он был бы вытянут в другую сторону. Присев, Василий провёл над светлым пятном рукой, но тени растопыренной пятерни в пятне не обозначилось.
Поглядели с тревогой друг на друга. Ромка высвободил из кармана исковерканную трубку и движением, каким обычно подбрасывают хворост в костёр, кинул её в центр овала. Обрывок телефонного провода больно хлестнул по лодыжкам – трубка исчезла, даже не долетев до покрытия. Оба отпрянули.
– Так… – сипло проговорил Василий. – Будем знать…
Внимательно глядя под ноги, они добрались до угла и вышли за дом. Ни в одной из квартир, обращённых окнами в эту сторону, света не было. Зато по серому покрытию здесь и там беспорядочно разбросаны были всё те же овальные светлые пятна, как будто штук пятнадцать невидимых карманных фонариков освещали пористый похожий на пемзу пол.
