Клэр Мерле - Взгляд
Она кивнула.
— Почему ты не со всеми? — поинтересовался он.
— Их слишком много.
Младший засмеялся. Его лицо излучало тепло.
— Она права! — воскликнул он. — Их слишком много.
Они проводили ее обратно к празднующим. По дороге старший брат поддразнивал младшего из-за какой-то девицы.
— Она вступит в союз раньше, чем ты повзрослеешь настолько, чтобы продемонстрировать свой интерес, — говорил он. — И вообще, зачем спешить? Хоть вступать в союз можно и с пятнадцати лет, это еще не значит, что нужно поступать именно так. Тебе может быть восемнадцать, девятнадцать, двадцать или двадцать пять. Десять лет разницы — это пустяк.
Младший брат бросил на Ану смущенный и робкий взгляд, а она смотрела на него и надеялась, что он послушается совета брата и дождется ее пятнадцатилетия, когда ей можно будет думать о союзе.
Следующие два года Ана ждала рождественских праздников у Тореллов с нетерпением влюбленной, но Джаспера видела только издалека. На третий год, за несколько месяцев до того, как она станет достаточно взрослой, чтобы думать о союзе, она решила, что не уйдет с вечера, не поговорив с ним.
Она нашла Джаспера сидящим на черной лестнице в задней части дома с Джульеттой Мэнго — хорошенькой девушкой на класс старше ее самой. Они смеялись, заигрывая друг с другом, а их руки были связаны шарфом. Совершенно убитая, она вылетела из дома через заднюю дверь, пересекла несколько садов, перелезла через пару заборов и в лютый холод прибежала домой без пальто.
И поэтому 21 апреля, в свой пятнадцатый день рождения, когда Джаспер лично вручил ей предложение об обручении, она была вне себя от нежданной радости. Она, как и все, знала, что союз Торелла и Мэнго не состоялся, потому что после рождественских каникул Джульетта вернулась в школу. Однако она не думала, что Джаспер может сделать предложение кому-то другому настолько скоро — и уж тем более ей! Видимо, когда в прошлом году Джаспер хвалил ее игру на школьном концерте, она все-таки не выставила себя полной идиоткой, чего так боялась (тогда она только кивала и краснела, потеряв от неожиданности дар речи).
Три блаженных недели после предложения Ана грезила о том будущем, которое рисовалось ей в мечтах. А потом в школу явилась Коллегия с ее новым анализом на Чистоту. А через две недели после этого умер брат Джаспера, Том.
К лету с отца Аны сняли все обвинения, Коллегия признала, что с ее стороны возможна была ошибка, и Ане дали отсрочку: ей позволили оставаться в Общине до восемнадцатилетия, при условии, что ее заболевание не проявится. Если они с Джаспером за это время вступят в союз, ее отсрочка будет увеличена на неопределенно долгий срок — до того момента, пока она не заболеет. Но Джаспер откладывал дату обручения снова и снова. Недели превратились в месяцы, а те — в годы, и у Аны пропала надежда. Сердце ее окаменело в ожидании разочарования.
И вот теперь это все-таки происходит! У нее было такое же чувство, как в восемь лет, когда ее постоянно лежащая мама вдруг поднялась. Когда мать перестала вставать с постели, Ана стала молиться о том, чтобы ее мама встала и сделала что-нибудь — хоть что-то! Однако тем утром, когда мама растолкала ее, побросала одежду и книги в старую машину, которую отец оставил им для экстренных ситуаций, и на самой большой скорости повезла дочь с фермы по тряской дороге — ехали, пока не кончился бензин, — радость Аны растворилась в страхе заблудиться, застрять непонятно где, разбиться. Она получила то, чего хотела, но могла думать только о какой-нибудь катастрофе.
Около юго-западного КПП машина сбросила скорость. По обеим сторонам дороги стояли квадратные будки с охранниками, пропускавшими транспорт. Ана села прямее и насторожилась. Ник, их шофер, вручил охранникам их удостоверения личности. Психам нельзя было попасть в Общину, не получив разрешения у смотрителей, — и даже при наличии разрешения необходимо было точно указать дату и часы пребывания. Чистые мужчины могли приезжать и уезжать, как им заблагорассудится. Чистым женщинам ради их собственной безопасности следовало отправляться в Город только с сопровождающими.
Охранник проверил стержни их удостоверений, вернул документы и поднял шлагбаум. Они поехали к пруду Уайтстоун — искусственному водоему, расположенному в центре большой развязки. Когда-то в этом пруду поили лошадей, а теперь он стал местом паломничества для Психов. Сотни людей забредали в воду, пихали и толкали друг друга, отвоевывая себе пространство, полоскали свою грязную одежду.
КПП Хайгейта и Хэмпстеда разделяли всего несколько сотен метров, однако подобные вылазки в Город настолько занимали мысли Аны, что эти шестьсот метров она воспринимала как шесть тысяч.
Машина медленно выехала на Хит-стрит. Ник вел машину со скоростью тридцать пять километров в час. Как правило, толпа расступалась, пропуская автомобиль, но даже при таком медленном движении кое-кто налетал на дверцы. У Психов, собравшихся вокруг пруда, не было велосипедов, трехколесных электромотоциклов или рикш. Ана как-то спросила у Ника, почему это так.
— Слишком людно, — сказал он ей. — Их негде запирать.
Когда они проехали пруд, на капот пришелся гулкий удар. Ана напряглась. Бородатый оборванец толкнул передний бампер. Они медленно двигались дальше — и он начал колотить по ветровому стеклу. В покрытой струпьями руке блеснуло лезвие.
Ана судорожно втянула в себя воздух.
— У него нож! — сказала она.
Лейк равнодушно смотрела вперед. Ник продолжал медленно ехать по Хит-стрит. До них донеслись крики. Кто-то пронзительно завопил. Ана посмотрела в заднее стекло, выискивая взглядом бородача, но он уже исчез в толпе. Она встретилась взглядом с девочкой лет двенадцати-тринадцати. Круглое лицо девочки было искажено болью. Она бессильно падала, прижимая к плечу залитую кровью руку.
— Кого-то ранили! Нам надо остановиться!
Ана знала, что ей положено делать вид, будто она ничего не видит, как это делали ее отец, Джаспер и все остальные Чистые, однако она не могла заставить себя следовать этому правилу. Возможно, потому, что однажды этой девочкой может оказаться она сама.
— Нам нельзя останавливаться, — сказала Лейк. — Мы опоздаем.
Ана начала разматывать серебристый шарф, красиво задрапированный поверх ее лифа.
— Не надо! — возмутилась Лейк. — Его же целый час придется поправлять!
Не слушая организатора церемонии, Ана сорвала с себя шарф и нажала на кнопку электрического опускания стекла. Лейк потянулась мимо нее и попыталась силой оторвать ее палец от кнопки. Ана приподнялась и высунулась из машины по плечи.
— Втяните ее назад! — приказал Ник.
Лейк обхватила Ану за талию и дернула вниз.
Ана махнула шарфом в сторону какой-то женщины.
— Это для раненой девочки! — крикнула она.
Женщина ухватилась за полоску тонкой ткани.
Лейк рванула Ану за бедра, и та рухнула обратно на сиденье. Окно с шелестом закрылось.
Ник хмуро посмотрел на них в зеркало заднего вида. Как и все, кто работал на Чистых, он был Носителем: он мог передать мутировавшие гены своим детям, но у него самого заболевание не разовьется. Все, кто не были Чистыми, либо были Носителями генов-мутантов, либо уже были больны и назывались Активными, либо им, как Ане, предстояло заболеть в какой-то период их жизни — такое состояние называлось Спящим.
— Извини, — одними губами сказала ему Ана, зная, что он остановился бы, если бы счел это достаточно безопасным.
— Она все равно не станет помогать той девочке, — заявила Лейк.
— Может, и станет.
— Не станет.
Лейк придирчиво осмотрела испорченный наряд Аны. Без прозрачного шарфа, обвивавшего талию Арианы, перекрещивавшегося на груди и завязанного сзади на шее, светлое платье длиной до щиколоток выглядело заурядным. Лейк наморщила нос, протяжно выдохнула и вернулась на свое место.
* * *Машина остановилась у здания в стиле эпохи королевы Аны, действительно построенного в самом начале восемнадцатого века: в нем располагалась ратуша Хэмпстедской общины. Шесть девушек в платьях пастельных тонов собрались у главного входа, напоминая скучные придорожные цветники. Ане на секунду стало жалко свой шарф. Без него ее платье цвета незабудок выглядело точно таким же, как у всех остальных: узкие бретельки, длинные прямые юбки. У всех девушек волосы были уложены в пучки или венки из сложных кос.
— Мне подождать с тобой? — спросила Лейк.
Она развалилась на обитом кожей сиденье, явно не имея намерения вылезать из машины.
Ана посмотрела на матерей и организаторов, стоявших в стороне, а потом — снова на девушек. Похоже было, что они все знакомы между собой, в чем не было ничего удивительного. Почти все Чистые невесты предпочитали проводить церемонию обручения в ратуше собственной Общины.
