Павел Комарницкий - День ангела
Я поднял один из разлетевшихся лоскутков это был аккуратный, почти правильный квадратик брезента. Наша палатка, сообразил я.
- Смотри! вдруг крикнул Илья, показывая на люк.
Я успел только скосить глаза. На пороге стояла странная призрачная фигура, будто марево над асфальтом в жаркий летний полдень. Более никаких движений я сделать не успел. В глазах у меня помутилось, мир стремительно сошелся в точку, и наступила тьма…
Я очнулся от мелодичных, позвякивающих звуков. В голове ощущалась неприятная тяжесть, как после похмелья или угара, но она быстро проходила. Ноздри чуть щекотал легкий, ни с чем не сравнимый аромат сложная смесь запахов летнего луга, эфира и озона. Где я? В больнице?
Я осторожно, медленно приоткрыл глаза и осмотрелся. Я лежал в какойто здоровенной ванне, с упругим и теплым дном. Надо мной висела другая ванна, перевернутая вверх ногами. Дно этой перевернутой "ванны" было покрыто какимито шевелящимися отростками, медленно втягивающимися в дно, как в воду. За пределами этой штуковины, по краям моего поля зрения сиял жемчужнобелым светом потолок. Руки и ноги мои были привязаны к "ложу" за щиколотки и запястья, голову мягко придерживали какието щупальца, неприятно щекотавшие лоб. Чтото еще ощущалось в области локтевого сгиба может, капельница? Выходит, точно больница. Но почему меня сунули в ванну? И что это за такое надо мной таких аппаратов в наших коновальнях я еще не видел.
В поле зрения справа и слева возникли сосредоточенные детские личики. Откуда дети?
Дети между тем заулыбались, перекинулись быстрыми взглядами, и стоявший слева ребенок вроде девочка произнес:
- Вставай, уважаемый. Хватит лежать, все с тобой в порядке.
Никогда бы не подумал, что девочки могут говорить таким голосом роскошное, бархатное, чуть вибрирующее контральто. За такой голос любая певица миланской оперы, не колеблясь, отдала бы полжизни. И потом, почему на "ты"? Очень невоспитанные дети!
Словно прочитав мои мысли, они засмеялись. Путыщупальца, удерживавшие мои руки и ноги, исчезли. Я еще секунду помедлил и резко сел.
"Детишки", разбудившие меня мальчик и девочка лет девяти стояли совершенно голые, и за спиной о обоих были сложены крылья с белоснежнорадужными перьями.
Все вспомнилось мгновенно и девочкаангел, сбитая машиной, и наша безумная ночная гонка, и "саркофаг" в лесном тереме.
Я обалдело озирался по сторонам, затем глянул на себя. Одет я был не теплее, чем эти ангелы буквально в чем мать родила. Где мой десантный камуфляж? (Я всегда езжу на рыбалку в этой одежде тепло, удобно, и грязь не видно).
- К сожалению, одежды твоей нет произнес второй ангел, "мальчик". Голос у него тоже был ничего высокий оперный баритон. Я в испуге всадил в вас обоих максимальный импульс парализатора, не рассчитал. Друг твой ничего, а у тебя остановилось сердце, и пришлось срочно поместить тебя в витализатор. Ну и… Ладно, чтонибудь придумаем. Вылезай уже!
Я вылез из ванны, неловко прикрываясь руками. Чертовски неудобно стоять нагишом перед детишками. Впрочем, чего я? Какие они, к лешему, детишки?! Ну тем более, неудобно стоять нагишом перед представителями инопланетной цивилизации. Или самого Господа Бога?
Они опять засмеялись. Действительно мысли читают, что ли?
- Действительно читаем. Это ты глухой, как и большинство людей. Пойдем же!
Мы покинули зал витализаторов впереди девочка, затем я, мальчик шел сзади. Я вовсю глазел на своих провожатых. Сложенные крылья с белорадужными, длинными перьями плотно и както очень естественно лежали на их спинах, прикрывая спины от плеч до ягодиц включительно. Интересно, а в размахе? Метра три, не меньше…
Я не успел закончить свои научные размышления. Ангелы (про себя я называл их теперь так) прошли через люк не нагибаясь, небрежно и привычно перешагнув высокий порог, я же снова ударился макушкой, зашипев от боли. Зачем они внутрито двери поменяли, оставили бы человечьи!
Я уже догадался, что данная постройка сооружена не ангелами. Заброшенный скит, вот что это. Захваченный межпланетными агрессорами для своих шпионских целей.
Они снова засмеялись.
- Догадка верная, но не совсем это мальчик здесь действительно скит, только не совсем заброшенный. И не захвачен. И уж точно мы не агрессоры.
Как жить, если все твои мысли буквально на ладони? Подумать свободно не дают. Вот подумаешь чтонибудь не то…
Снова смех.
- А ты думай то это уже девчонка.
Смеются они весело, открыто. Нет, невозможно так смеяться и быть злобным межпланетным агрессором.
А нашито, эти, как их, уфологи "маленькие зеленые человечки"…
Они остановились так внезапно, что я чуть не налетел на мою провожатую. Она обернулась, и глаза у нее были твердые, цепковнимательные. Заглядывающие в самые недра души.
- Что ты знаешь о маленьких зеленых человечках?
Я растерянно моргал. Чего пристали, ну? Да ничего не знаю, ято не уфолог. И даже книжек таких не читаю!
Она расслабилась, и глаза опять стали прежними мягкими, недетски мудрыми, успокаивающе добрыми, и в то же время гдето в глубине плавали озорные огоньки.
- Правда, ничего не знаешь. И желаю тебе, чтобы и дальше не знал. Идем!
Ну ни хрена себе! У них тут что, еще и такие есть?
Короткий смешок.
- Здесь, разумеется, нет и не будет.
В просторной комнате, куда мы вошли, можно было с первого взгляда угадать монастырскую трапезную. Длинные широкие лавки располагались по обе стороны общего стола, причем одна лавка была ниже, а вторая выше. В четыре высоких стрельчатых окна, забранных частыми переплетами с цветными стеклами ба, да это же настоящие витражи! лился яркий солнечный свет.
На мне красовалась теперь новенькая светлая рубашка и вылинявшие джинсы. Слава богу, нашлитаки человеческую одежду. Я в душе опасался, что домой мне придется ехать голым, в лучшем случае завернутым в какуюнибудь серебристую космическую тряпку. Или у них нашелся бы скафандр на мой размер?
На низкой лавке за столом, спиной к свету, сидели люди высокий старик с бородой, по виду типичный селянин, молодой человек в современных маленьких золотых очках, в отлично сшитом костюме вылитый дипломат и бритоголовый здоровенный парень в черной кожаной куртке явный рэкетир. Рядом с ними сидели члены нашего славного экипажа, радостно приветствовавшие меня беспорядочными и не совсем членораздельными возгласами.
Напротив них сидели ангелы две девочки и два мальчика. Они были похожи, как близнецы. Стало быть, вместе с моими конвоирами, ангелов шесть штук. Такой, значит, расклад. Плюс наша пострадавшая. А может, и еще имеются?
- Больше никого. И так здесь много лишнего народу. Но я еще должна сказать спасибо.
Ближняя ко мне девочкаангел встала, подошла ко мне вплотную, серьезно глядя снизу вверх своими огромными глазами теперь яркоголубыми, сияющими и поманила пальчиком. Я наклонился, погружаясь в затягивающую сияющую бездну этих глаз, и почувствовал на своих губах легкий, как птичье перышко, поцелуй маленьких губ.
В голове в меня гудело.
- Стало быть, тебе…вам лучше? идиотским голосом спросил я.
- Заметно лучше она засмеялась, разрушая наваждение своей неземной красоты, и ктото из наших хихикнул.
- Садитесь, гостюшки дорогие, хоть и незваные. Сперва позавтракаем, потом будем думать, как жить дальше подал вдруг голос старик. Голосище будь здоров дьяконом ему быть.
- Верно отозвался сидевший поодаль ангелмальчик. Если бы я не видел, кто говорит, поклялся бы, что говорит девушка, такой переливчатосеребряный голосок. Да что же у них все не как у людей?!
- А так лучше? утробным басом спросил тот же мальчик. И, глядя на мою вконец обалдевшую, вытянутую физиономию, дружно засмеялись все.
Завтракала наша разношерстная компания в дружном молчании.
На столе красовалась небогатая монастырская трапеза: вареная картошка с постным маслом, тыквенная каша, квашеная капуста, охапка зелени на разделочной доске, огурцы соленые и свеженькие, с грядки. В плетеной широкой корзине горой лежали ломти свежего ржаного хлеба и настоящие деревенские шаньги с творогом. Посреди стола красовался ведерный самовар, вроде как электрический, в окружении полутора десятков разномастных чайных чашек. Дополняли сервировку пара здоровенных крынок с молоком, мед в деревянной миске и две большие вазы с фруктами. Впрочем, гостям предложили миски с ухой. Кроме нас, уху хлебал лишь бритый парень. Дед равномерно двигал челюстями, тщательно пережевывая тыквенную кашу. Молодой человек в костюме дипломата аккуратно вкушал картошку, как будто на приеме у английской королевы. Ангелочки же с непередаваемым изяществом уплетали шаньги, обильно запивая их молоком из высоких стеклянных стаканов.
Наш славный экипаж, оробев, не решался на расспросы. Кто знает, может быть, согласно межзвездному этикету, говорить во время трапезы неприлично?
