Федор Березин - Голован
С некоторой точки зрения Жужа Шоймара тоже можно было бы рассматривать как неудачника, Я кое-что слышал о нем когда-то раньше. Мой братец Каан Гаал кой-чего знал в силу специальности: все ж палеонтология и археология — они жутко похожи. Шоймар был одержим наукой, но ему не везло. Он пытался организовать экспедицию в предгорья Нетронутой Цепи еще до Всеобщей Атомной, но что-то тогда помешало. Скорее всего, политика. «Белое пятно» джунглей Топожвари-Мэш относилось к недоделенным будущим факториям. Страны-конкуренты смутно ведали, что там имеется ценного, но поскольку вполне может оказаться, что и ничего, то и драться из-за неясности выгоды не собирались. С другой стороны, и отдать недружественным — да хоть и дружественным — соседям территорию за так тоже было как-то жалко. Все вели себя как собака на сене.
Вероятно, следовало исконное как-то переделить. Но, не зная, где и что там наличествует, можно прогадать с дележкой. То есть подписать договор, по которому тебе бы досталась пустышка, а партнеру — золотой билет, стало бы не очень правильно. По большому счету, перед разделом требовалось тщательное изучение местности. Стало бы верхом идиотизма нарезать себе на карте несколько сотен тысяч квадратных километров непроходимых болот и не дотянуть пограничную линию до какого-нибудь ценнейшего месторождения. Но в этих условиях экспедиция под государственным патронажем могла обострить ситуацию. С какого беса втягиваться в очередную локальную войну и растрачивать силы, если каждая из сторон втихомолку готовилась к большой плановой разборке по-крупному?
Шоймар бился, как полет мысли о Сферу Мира. В сверхсложной структуре бывшей Империи хватало и сил, которые «за», и тех, кто «против». В общем-то, отправить экспедицию были не против все. Но многим хотелось бы, чтобы она прошла по-тихому, так сказать, по-пиратски. Ведь шляются же в данную местность всяческие сорвиголовы. То за рабами, то за мехом дикой кошки, то за круглоголовыми щенками. Иногда они даже чего-то там невольно исследуют. Вот пусть и господин ученый таким же образом. Короче, с той давней экспедицией, по словам брата Каана, все судили да рядили и вроде бы уже почти согласовали нюансы, но тут… Как раз и грохнула та самая Всеобщая Атомная, или, по-прикольному, чтобы заслонить ужас чёрным юморком, БМАД — Большое Махание Атомными Дубинками.
И надо же, Жуж Шоймар не только уцелел в катаклизме сам, но еще и не выбросил из головы свои мечтания! Кто знает, быть может, он начал новую битву за экспедицию в сельву Топожвари-Мэш сразу после угасания основной фазы конфликта. Потребовалось целых шесть лет, чтобы что-то сдвинулось. Но ведь сдвинулось же!
4. Доктор Дар Гаал Приписываемые дневникиЖуж Шоймар — фокусник-иллюзионист. В силу обстоятельств выдалось наблюдать некоторые его трюки вблизи. Песня, по-другому не скажешь!
Имперского академика первой гильдии Капу Итатала, главного отца теории относительности расстояния и времени по мере приближения к Мировому Свету, он в два счета убедил, что основной целью будущей экспедиции является конечно же измерение углов смещения Мирового Света соотносительно широты расположения приборов измерения и сравнения со старыми, довоенными данными. Старик Итатала ныне уже многими забыт, но по-прежнему имеет вес в остатках научной элиты. Дед расчувствовался до жути. Прямо при Шоймаре обзвонил нескольких былых светил, убедил помочь экспедиции, чем можно и нельзя. Напоследок прослезился и обнял Жужа, как родного:
— Чувствую, не дотяну до вашего возвращения, сынок. Не дотяну до торжества истины, до победы знания над невежеством. Но ничего, еще вспомнят старого Капу, еще возложат цветочки!
— Ну что вы, что вы, — аккуратно похлопал его по плечику Шоймар. — Академия еще ниц упадет, когда мы с вами уточним данные.
Жутко подумать, что случится, если мы все же вернемся, а дедок так и не отправится в вечное путешествие к Мировому Свету. Как оправдается Шоймар, если настоящие цели похода другие?
На приеме у Ярчи Дельхерта Шоймар для завязки беседы пододвинул тому для автографа старую монографию. Динозавр палеонтологии тут же разомлел. Еще бы, экземпляров сей макулатурной редкости наклепали всего-то штук тридцать, и почти все обратились в пепел совместно со старой столицей. Где уж Шоймар ее добыл, то одному Выдувальщику Мира известно. Прежде чем подписывать, Дельхерт трясущимися пальцами листал и любовно гладил страницы, иллюстрации впитывал. Тут-то Жуж его и поддел, как щуку.
— Знаете, — говорит, — я вот подумал, что уезжаю надолго. Мало ли, что может стрястись. Не только с нами, а вообще. Книгу эту любимую я с собой, разумеется, не потащу. Может, уважаемый профессор, вы ее у себя покуда похраните? Только подпишите все-таки. А я возвращусь — вернете тогда.
Воистину не известно, откуда Шоймар знал, что у старика при эвакуации его собственный экземпляр действительно пропал. Так что ихтиозавр науки насадился на крючок, что называется, с радостью. А после того, как Жуж с придыханием посюсюкал с дедом о древних рептилиях, особенно о теории Прасущества и о том, как из него все поотделялось, у аудиторного ископаемого просто в зобу дыханье сперло. Ну и, разумеется по откровениям Жужа, главной миссией экспедиции будет выявление доказательств когдатошнего существования Прасущества. Только с помощью новых, прогрессивных методов. Ярчи Дельхерт тут же накатал Шоймару сопроводительную бумагу.
Попал Жуж и к Боцу Жолю. Этот биолог был помоложе, но выглядел не лучше древних монстров. По слухам, во время Большого Махания Атомными Дубинками он попал под подозрение и оказался в лагере для перемещенных лиц. Там он подорвал здоровье, но зато спасся от нахождения в ядерном пожарище столицы, когда на нее вывалилась сверху первая шестерка зарядов.
— Прасущество? Какой примитивизм! — высказал свое мнение Шоймар. — Это просто какая-то алхимия. Конечно же жизнь образовалась из прачервеамеб, которые собрались в кучу…
— Около подводных грязевых гейзеров! Никогда не забывайте эту маленькую деталь, мой юный коллега, — дополнил Боцу Жолю.
— Еще бы я забыл! — взвился Шоймар. — Да я всем и каждому это всегда говорю. Естественно, возле грязевых донных источников, как же иначе. Правда ведь, коллега Гаал, я всегда на этом настаиваю?
Это уже ко мне, ибо я и оказался наблюдателем, по случаю того что Шоймар порой прихватывал меня в качестве довеска. Я все-таки доктор, да и ветеринар к тому же. А когда общаешься с биологами, следует иметь под рукой человека, который хоть что-то соображает в физиологии животных.
— Гаал? — заинтересовался Жолю. — У меня когда-то был студент по фамилии Гаал.
— Ага, это как раз его брат, — подтвердил Шоймар. — Как считаете, господин профессор, он с большими способностями?
— Вполне успешен, вполне, — кивнул маститый теоретик палеонтологии. — Но ведь тот Гаал выбрал специализацию, связанную с теорией древних ящеров. Не очень правильный выбор, как я думаю.
— Ну разумеется! — тут же поддакнул Жуж Шоймар. — Кто ж не ведает, что на самом деле доисторических ящеров не было, а бы…
— Были пра-гига-млекопитающие! — обрадованно довершил фразу Жолю. — Конечно же так, мой милый юный коллега!
— Я поклонник вашей теории теплокровных мезотварей, — приложил ладонь к сердцу Шоймар. — Истый поклонник.
Такими темпами через полтора часа беседы у нас была и рекомендательная бумага, и список телефонов нужных людей. Боцу Жолю был из ученых новой формации. Помимо кафедры, он притирался еще и где-то по снабжению, так что это оказался прямой выход на некоторые ресурсы. И пожалуй, именно после встречи с разработчиком теории прачервеамеб у Жужа Шоймара возникла идея привлечь в экспедицию еще и моего брата.
5. Голован по кличке Гекрс Следы и метки там и тутНарод людей хитер. Шустрит, правда, по одной схеме, как попривык с собачками. Но ведь и на наших действует, вот что обидно. Даже на мою мохнатую сущность поначалу. А что со щеночка взять, в самом деле? Мамки с шестью сиськами рядышком нет, чтобы лапкой приласкала, да рыкнула, отогнав от пещеры всяких иных-пришлых. Вот люди и пользуются. Но ведь и правда некоторые из их игр прикольны донельзя. Апорты эти, с беганьем за струганой веткой. Тут натурально забудешь, что ты не какой-нибудь песик, и леса родимые с пещерами забудешь тоже. Так и следишь глазами за рукой этой длинной пятипальцевой. Так и водишь носом: куда эта палка оструганная пикирует, в какие кусточки? Благо, транс не навсегда, отпускает с возрастом. Собак обычных, тех, конечно, не отпускает. Те зависают конкретно. Но ведь и из малой стаи некоторые тоже. Куррук Пятно Посреди Лба — тот совсем как домашний пес какой-нибудь. Жаль, хвостик маловат, а то б вилял им от радости, когда палка по воздуху рассекает. Наши сущности уж, с остальным народом малой стаи, его журили: «Ты ж, негодяй четвероногий, позоришь пещерное братство. Ты ж не безмозглый костеед, ты ж круглоголовый, уважаемый представитель народа. Ты ж…» И ведь главное, Пятно Посреди Лба все понимает, и кается, и обещает, что больше, мол, ни-ни. Но власть людей велика, ничего не скажешь. Как только заслышит: «Куррук! Апорт!», так где там те обещания?! Испаряются напрочь, упархивают, как летучая мышь в сумерках. Короче, Пятно Посреди Лба — это позорище истинного народа.
