Марина Дяченко - Электрик
А вдруг навсегда? Бывает же чудо?
Она грустно улыбнулась своему отражению.
У входа в парк напротив угловой аптеки смирно сидел одноногий старик. Перед ним на асфальте расстелен брезент, на брезенте башенкой высились лисички. Старик сидел, сложив большие ладони на единственном колене, и смотрел куда-то вдаль; Нина вдруг остановилась, вспомнив вчерашнюю странную сцену, молодца на «мицубиси», щедро раздавшего милостыню, взгляды старушек ему вслед…
Она вытащила сотню рублей из кошелька и положила старику на лисички. Тот быстро поднял глаза.
— Это просто так, — быстро сказала Нина, — мне грибы не на чем готовить, я приезжая…
Старик презрительно сжал губы. Или Нине померещилось презрение? Как бы то ни было, она отошла с неприятным осадком в душе и скоро вернулась в гостиницу.
* * *
— Куда пойдем обедать?
Лена вернулась к двум часам, вполне довольная встречей.
— Завтра все закончим и вечером смотаемся домой… Или ты хочешь еще остаться?
— Да ну, — пробормотала Нина.
— Что ты такая кислая?
— Голова болит.
— У меня тоже все время затылок ноет… Странный какой-то городишко. Люди странные. Вроде улыбаются, а у самих глазенки-то бегают. Так куда мы пойдем обедать?
— А разве есть выбор? — пробормотала Нина. — В то кафе, что ниже по улице. Мне там вчера понравилось.
— Цены хорошие… — пробормотала Лена.
Она остановилась и нахмурилась, глядя мимо Нины — будто задумавшись о чем-то внезапно и глубоко.
— Ты чего? — спросила Нина.
— Может, это у них секта какая-нибудь? Типа: оплати счета земные, а то на Страшном суде будет поздно. Или просто с приезжих бабки вымогают? Так безыскусно, знаешь, никакой дурак не клюнет.
— У цыганок же получается.
— Так то цыганки… — Лена взяла халат, наброшенный на спинку кресла. — Вот елки, антистатик-то я дома забыла, током бьюсь сегодня весь день… Тебя Егор пригласил уже на дачу?
— Нет.
Заиграл мобильный телефон. Лена проницательно улыбнулась.
— Да, — Нина постаралась удержать губы, произвольно разъезжающиеся к ушам. — Да, Егор. Добрый день…
Лена, махнув ей рукой, скрылась за дверью ванной.
* * *
Минут десять они говорили о техниках живописи, кузнечном деле и деревообработке. Егор пригласил Нину полюбоваться на его коллекцию старинных оловянных солдатиков — ее начал собирать еще дед Егора, генерал, отец продолжил, а Егор умножил. К сожалению, Елена Викторовна сегодня вечером не сможет прийти — ей надо посидеть с документами.
Нина закончила разговор с пылающими ушами и пустой, как воздушный шарик, головой. Летит ведь, летит, как бабочка на огонь, и знает, что потом придется раскаиваться…
Но бывает же чудо?!
Лена, посмеиваясь, вышла из ванной с полотенцем в руках:
— Видок у тебя… Не робей, подруга. Он мужик что надо… Сейчас идем, я только почту проверю.
Она открыла ноутбук на краю дивана, сдула с носа влажную прядь, тихонько запела под нос:
— Нож, я подарю тебе, ты выиграл, бери…
Сперва она замолчала. Потом из ее горла вырвался хрип. Лена двумя руками вцепилась в ноутбук, ее волосы встали дыбом, тело затряслось, забилось в судорогах. С ноги слетела желтая тапочка со смеющимся зайцем.
Посыпались искры — целый сноп.
Нина закричала. Лена вдруг дернулась очень сильно, провод выскользнул из гнезда в корпусе ноутбука, и Лена ватной куклой повалилась на журнальный стол.
Пахло горелым.
* * *
— Это несчастный случай, — сказал врач «скорой».
Нина рыдала в администраторской. Ее накачали валерьянкой, корвалолом, еще какой-то пахучей дрянью, но лекарства, конечно же, не помогали, и она рыдала без перерыва вот уже почти час.
— Видимо, на корпус ноутбука пробило напряжение из сети… А она вышла из ванной и взялась мокрыми руками, — врач говорил и смотрел в сторону. — К сожалению… за последнее время участились случаи… когда люди гибнут вот так.
Нина разрыдалась громче.
— Конечно, мы сообщим в милицию, — сказал врач. — Их дело — установить, что не было насильственной смерти… то есть была, но это несчастный случай… А мы ничем не можем помочь. Только тело увезем… Как вы собираетесь его транспортировать?
— Что?
— Надо сообщить родным, близким, они ведь будут забирать тело?
— О, господи…
Вторая администраторша, степенная полная тетенька, подсунула ей новый стакан воды.
— Я поеду домой, — сказала Нина, и зубы ее стучали о стекло. — Я поеду… сегодня… я не могу оставаться.
— Это вряд ли возможно, — мягко сказал врач. — Я все понимаю, но милиция должна составить протокол, закрыть все вопросы… К тому же куда вы поедете в таком состоянии? Пусть вам дадут другой номер, примите снотворное… Хотите, я сейчас вам добуду таблеточку? Пострадавшая — вам подруга, родственница?
— Коллега, — всхлипнула Нина.
— Вы были очень дружны?
— Нет… так, по работе.
— Вы меня простите, но тысячи людей ежедневно гибнут в автокатастрофах, от несчастных случаев, от болезней… Я понимаю, все случилось на ваших глазах. Но пройдет время, вы успокоитесь…
— Ей угрожали! — вдруг вспомнила Нина.
Врач поднял брови:
— Кто?
— Подсунули под дверь листок с требованием денег. Три тысячи рублей… с копейками.
Врач быстро мигнул. И еще раз; через несколько секунд Нина поняла, что у него нервный тик.
— Вы ведь сами свидетель, все видели, — сказал врач отстраненным, почти равнодушным голосом. — Кто мог ее убить? Кроме простого… переменного тока из розетки?
* * *
Милиция явилась через час и изъяла Ленин ноутбук. Вернее, то, что от него осталось.
— Видно невооруженным глазом, — сказал парень в погонах, взявший на себя роль эксперта. — Вот, даже клавиши спеклись… А жалко, хорошая была машинка.
— Как такое может быть? — спросила Нина, которая к этому моменту устала плакать и не чувствовала ничего, кроме адской слабости.
Милиционер пожал плечами:
— Мало ли…
Сердобольная администраторша в самом деле выделила Нине другой номер. Лихорадочно собрав вещи, содрогаясь всякий раз, когда на глаза попадалось что-то из Лениного, Нина перебралась в такой же точно полулюкс, но этажом выше, и оттуда перезвонила Егору Денисовичу.
Тот был потрясен новостью настолько, что даже начал заикаться:
— Н-не может быть. Б-боже, Ниночка, сколько тебе довелось пережить… Я приеду.
— Не надо, — сказала Нина. — Я заказала такси, через полчаса выезжаю на вокзал.
В трубке воцарилось молчание.
— Понимаю, — наконец сказал Егор. — Но ведь кто-то должен закончить все дела, забрать тело из морга…
— Это не я, — прошептала Нина. — У нее есть бывший муж, есть наш шеф, в конце концов… Завтра кто-то приедет, или послезавтра, и все устроит. А бумаги я все равно не могу готовить, я ничего в этом не понимаю…
— Ясно, — снова повторил Егор. — В самом деле, наверное… Езжай, — его голос окреп. — Позвони как-нибудь.
— Ага.
Порыв ветра распахнул форточку. Нина вздрогнула; гроза, собиравшаяся с самого обеда, подошла совсем близко. Далекая молния, беззвучно прочертившая небо, напомнила Нине сцену Лениной гибели. Она снова всхлипнула.
У нее еще хватило мужества вернуться в старый номер и сложить в чемодан Ленины вещи. Трясущимися руками она застегнула молнию; что еще она может сделать? Только сдать чемодан администраторше на хранение, чтобы родственники или те, кто приедет за Леной, могли забрать и ее багаж.
Снаружи снова раскатился гром.
Волоча за собой чемодан, Нина вышла из гостиницы. В полумраке перед крыльцом стояла машина с шашечками на крыше — знакомая «копейка», та самая, что везла их с Леной вчера утром.
Нина сжала зубы, села на переднее сиденье и запретила себе думать об искрах и электрическом треске, об оранжевой бумажке со счетом и вообще запретила себе думать.
Машина тронулась, и одновременно начался ливень.
* * *
В городе было на удивление много машин в этот час. И все они двигались медленно, будто плыли в широких лужах, и темно-коричневое море лизало их колеса.
Потом выбрались на трассу. Водитель не гнал — ехал осторожно; Нина то и дело посматривала на часы. Она почти не сомневалась, что возьмет билет прямо перед отходом, но опаздывать к поезду было нельзя.
Ветер раскачивал деревья, срывал с них листья, не успевшие пожелтеть; дождь то почти прекращался, то снова лил стеной. Посверкивали далекие молнии, и с большим опозданием доносился гром.
— Вот же погодка, — бормотал водитель. — И не сидится людям дома…
Нина молчала.
На половине дороги позвонил шеф. Голос его дрожал:
— Это правда?!
Перед отъездом Нина написала ему эсэмэс.
— Да, — Нина всхлипнула. — Я возвращаюсь.
— Господи… — сказал шеф и отключился.
Дождь прекратился. Только ветер рвал деревья с такой силой, будто хотел повыдергать с корнем.
