Гоар Маркосян-Каспер - Ищи горы
— Как в чем? Надо же разобраться, с Перицены родственники бога Неца или нет.
— Неизвестно, какой материал нам даст этот гипотетический скелет, даже если мы найдем его. Может, он отличается от скелета атанатца не больше, чем, допустим, скелет Дана от скелета Марана. В подобном случае мы его вообще не опознаем. Ради столь сомнительного результата устраивать раскопки целой пустыни? И потом, нам нужен не скелет, нам нужны сами… как ты сказал Роберт?… родственники бога Неца. Вы вообще поняли, с кем имеете дело? Двести-двести пятьдесят лет назад эти родственники располагали ядерной энергетикой. Как минимум. Вполне вероятно, что они имели больше, просто здесь использовали то, что попроще. Это означает, что сейчас они должны быть самое меньшее на нашем уровне. А может, и далеко нас опередили.
— Если не погибли.
— Это, конечно, не исключается. Во всяком случае, на этой планете и в этой системе их сейчас нет. Если допустить, что они здешние жители, они погибли.
— Здешние — в смысле, с планеты? Шеф, а ты лично допускаешь такую возможность?
— Нет. Но исключить ее априори мы не имеем права. Мы обязаны ее проверить.
— Как?
— Я думаю, начать надо с литературного поиска. Планетология нам ничего не дала — ни обычная, ни историческая. Территорий, на которых могла бы возникнуть опережающая цивилизация, нет.
— А может она затонула? Как Атлантида.
— Вот потому и нужен литературный поиск. Откуда ты вообще знаешь об Атлантиде? Покопайтесь в письменных источниках, авось найдете местного Платона. Займитесь фольклором. Надо процедить все. Особое внимание на Лах, ведь нам уже известно, что лахины произвели такой поиск по собственной инициативе. Разумеется, нужные данные могут найтись вне зависимости от того, с Перицены родственники или нет. Патрик, придется отдельно послать в Лах людей со специальной задачей переснять все книги, вывезенные лахинами из Атанаты.
— А в саму Атанату? Что если там сохранились другие подземелья с книгохранилищами?
— Это уже после ухода лахинов. Пока прозондируем участки, где находятся развалины, нащупаем пустоты. Ладно. Кому-нибудь осталось что-либо неясным? В первом приближении? Нет? Тогда расходимся и думаем до завтра. Утром в десять окончательное обсуждение. Патрик, подготовь предложения по поиску в системе. Маран, останься, пожалуйста, я хочу с тобой поговорить.
— А я? — спросил Дан, не двигаясь с места.
— А ты иди к своей Нике. Тоже мне Кастор и Поллукс.
— Я думала, — сказала Ника, — он собирается послать в Лах тебя и Марана.
— Так и есть.
— А теперь у меня сложилось впечатление, что он поручил решить это Патрику.
— Патрик его заместитель по Перицене, — рассеянно ответил Дан, пытаясь привлечь ее к себе.
— Погоди, Дани! — Ника отстранила его и забралась с ногами в кресло. — Объясни мне кое-что.
— Может, после?
— Дан!
— Любопытство — самое сильное чувство женщины, — пробормотал Дан со вздохом и прилег на диван, — пока оно не удовлетворено, о других чувствах нечего и говорить. Ну, что ты хочешь знать?
— Во-первых, это странное совещание. У вас так принято — объясняться намеками и отрывочными возгласами?
Дан пожал плечами.
— Почему намеками?
— Потому что намеками. Без конца и без начала.
— Не повторять же каждый раз всю подноготную. Все, кто работает на Перицене, знакомы и постоянно знакомятся со всеми материалами, старыми и новыми. Все в курсе всего, такой принцип. И потом они сработались, потому и понимают друг друга с полуслова.
— Но ты тоже понимаешь?
— Да, как это ни странно.
— И когда ты успел с ними сработаться?
Дан задумался.
— Сам не знаю, — сказал он наконец. — А почему это тебя так смущает?
— Я боюсь, не слишком ли одинаково вы все мыслите.
— Одинаково? Ну! Ты бы слышала, какие здесь бывают споры. Нет, Ники. Просто вопрос настолько ясен, что…
— Но осталась масса непонятных вещей. Что там было, например, в вашем подземелье, от чего вы облучились?
— Наверно, запасы радиоактивной руды. Судя по характеристикам излучения.
— А если там невзорвавшееся устройство?
— Может, и так. Но вряд ли.
— А почему об этом не было речи?
— Ты же слышала, окончательное обсуждение будет завтра. Сегодняшний разговор преследовал цель просто дать направление… Хватит болтать! Иди лучше сюда.
— Все-таки ты страшно легкомысленный! Как ты можешь? После того, как мы только что узнали… Ведь эти «родственники» погубили целый город! Какой город — страну! Это же страшное преступление.
— Скорее, трагическая ошибка.
— Никто не имеет права на такие ошибки.
— Не имеет. Но совершает их. И хорошо, если потом хоть судит себя за содеянное. В свое время мы и не таких дров наломали. Даже в этом самом вопросе. Полистай историю. Передовые или мнящие себя передовыми народы тащили за уши отстающих, вернее, воображали, что тащат, на деле часто просто разрушая старое у тех, кто не был готов к новому. Действие рождало противодействие, вплоть до резких откатов назад, плодило всяких экстремистов и террористов… В общем, все мы хороши.
— Были. Были хороши.
— Ну сейчас, конечно, Земля населена ангелами, — засмеялся Дан. — Вроде меня. Или тебя. Не успела толком посмотреть на мужа, которого сто лет не видела, и уже мучаешься проклятыми вопросами.
— Тебя, естественно, больше устраивают женщины Атанаты, покорные рабыни, которые… как он выразился?.. были счастливы этим, так, кажется? Трудно себе представить.
— Мне не трудно. Помнишь, когда я увлекся историей, я просмотрел массу матералов? Там был один эпизод конца двадцатого или начала двадцать первого века. Толпа женщин в этих штуках… ну такие накидки, закрывающие лицо. Они требовали разрешить многоженство, отмененное задолго до того. И вообще восстановить дикие порядки в отношении женщин — то ли национальные, то ли религиозные… Забыл.
— Дани! А как с этим обстоит в Лахе? Как ты думаешь, Лахицин женится на вашей Ат?
— Он не может жениться на ней. В Лахе просто нет такого понятия. Они все живут врозь, встречаются, расходятся.
— А дети?
— Дети живут либо у отца, либо у матери, чаще у матери, но отец постоянно навещает их, содержит, воспитывает.
— Если захочет их признать.
— Такого вопроса нет. Дети — честь воина.
— А если это плод случайной встречи?
— Не знаю, отличают ли они вообще случайные встречи от неслучайных.
— Странные обычаи. Уж не пошли ли они от «родственников бога Неца»?
— А что, возможно, — оживился Дан. — Неплохая идея. До Лаха могли добраться беженцы из Атанаты и принести туда обычаи, привитые им пришельцами. Это еще раз наводит нас на Лах, там определенно должно что-то найтись, что-то, кто-то, потомки этих беженцев, например… Они могли принести туда свою культуру, оказать серьезное влияние, Лах ведь тогда только начинался… Черт возьми, это же целое новое направление в исследованиях!
— Но в Лахе ведь работает группа, почему она ничего такого не нашла?
— Никто же не знал про Атанату. Пойду-ка я к шефу.
— Не будь мальчишкой. Завтра обсуждение, там и выскажешься.
— До завтра еще далеко.
— Дани! Не суетись!
Словно с целью положить конец этому спору, щелкнул сигнал внутренней связи, и раздался нетерпеливый голос:
— Даниель! Зайди ко мне. Сейчас. В каюту.
— Глас начальства — глас божий, — усмехнулся, вскакивая, Дан.
Стремительно пробегая коридоры и лестницы, Дан пытался угадать, зачем его вызвал шеф. По той же причине, по которой задержал Марана, или другой? А почему он задержал Марана? Вести с Торены? Наверно… не наверно — наверняка Железный Тигран привез последние новости с Торены. Но почему он решил сообщить их Марану наедине? Что-то очень личное? Но что личное может быть у Марана, у которого нет ни отца, ни матери, ни жены, ни даже возлюбленной? Друзья? Дан не без основания считал их и своими друзьями, во всяком случае, их дела вряд ли подлежали сокрытию от него…
Когда он вошел в каюту, Железный Тигран и Маран сидели в креслах у крохотного низенького столика, на котором стояли кружки с кофе. Разговор, стало быть, неофициальный?
— Садись, — кивнул Тигран на соседнее кресло.
Дан молча сел. Нет, наверно, он ошибся, их лица слишком строги для неофициального разговора…
— Помнишь, Даниель, — сказал, задумчиво глядя на него, Железный Тигран, — когда я хотел тебя отозвать — прошлой осенью, на пике событий в Бакнии, ты обезоружил меня вопросом, принято ли в Разведке бросать друзей в беде?
— Помню, — коротко ответил Дан. — А что такое? Случилось что-нибудь?
— Кое-что.
— На Торене?
— Да.
— Что именно?
— Ты наверняка не забыл, что около четырех лет назад в Латании некие физики открыли реакцию деления ядра при нейтронных бомбардировках?
