Розов Александрович - Чужая в чужом море
- А ты сама как думаешь? – поинтересовался экс-коммандос, знавший по опыту, что его vahine прекрасно запоминает услышанное даже в полусне.
- По ходу, ничего такого, - ответила она, - Если тебя грабят, то надо воевать, а если надо воевать, то нужно оружие и армия. Чоро - говнюк. Да. Но это он правильно сказал.
- Дальше, - поощрил ее Рон.
- Если у нас есть фермы, фабрики, школы, специалисты, наука, тогда все просто. Да. Мы придумали и сделали оружие. Мы научили немного солдат-специалистов. Мы наняли за кое-какие деньги резервистов, кому интересно. Их тоже научили. Наших людей никто не сможет грабить. Хорошо. А если у нас нет ни хрена - с чего тогда начинать?
- А с чего бы ты начала?
Пума переместилась из положения «лежа» в положение «сидя по-турецки» (что означало в данный момент крайнюю степень напряжения ума), и объявила:
- Я начинаю, как в комп-игрушке «X-fenua». Выращиваю и охраняю дешевую еду. Ее и охранять не дорого. Ее никто не будет отнимать большой военной силой, и мне не надо даже армии. Можно дать оружие фермерам, и хватит. Когда появилась еда на продажу, я начинаю делать более хорошее оружие, инструменты и ценные вещи. Если получится, то я делаю инструменты-оружие. Называется «продукция двойного назначениия». Выгодно. Потом, если у меня это есть, я могу делать образование. Я пока правильно говорю, да?
- По ходу, так, - подтвердил экс-коммандос, - Теперь вопрос. Почему Ндунти не давал фермерам дешевое оружие, которым они бы могли охранять свой добряк?
- Это понятно. Они бы тогда убили его солдат, и его тоже. А так он мог их грабить.
- Ответ верный. Идем дальше. Кто сейчас может напасть и ограбить людей шонао?
- Не знаю, - ответила Пума, - Может, ЮАР могла бы. Но это большая война. Они не захотят. Слишком дорого. Не выгодно.
- Опять верно. Теперь вспомни, что спросил у Чоро тот парень из «Spigel».
- Я помню. Он спросил: зачем тратить деньги на оружие, если люди шонао сидят в полной жопе, нет домов, негде работать, и там не голод только потому, что из Мпулу привезли кучу хавчика. Я тоже не понимаю. Чоро же не дурак. Зачем он так делает?
Рон похлопал ее по плечу.
- Это просто, как банан. Ндунти – бандит. Он привык грабить, это его образ жизни. Для того, чтобы хорошо грабить, необходимо эффективное оружие. А на людей шонао ему насрать. Ты краткий курс экоистории учила? Про государство помнишь? Вот Ндунти и есть государство в его чистой, незамутненной форме. Во Франции лет триста назад был такой король – он прямо говорил: «государство – это я». Здесь аналогичный случай.
- Тогда что он говорил про народ и демократию? – удивилась Пума.
- Это для репортеров-юро, - пояснил Рон, - У них у самих демократическое государство. Он им хочет объяснить, что его демократия демократичнее.
Пума энергично передернула плечами и обиженно наморщила лоб.
- Я ни хрена не поняла, что ты сейчас сказал. Говорить такими словами - не честно, да!
- ОК, тогда на пальцах. Смотри: демократия – это кукольный театр, куклы называются «народ». Считается, что куклы приказывают, а оффи - выполняют приказы. Ясно, что оффи приказывают сами себе, но в Европе это не принято говорить. Типа, неприлично.
- У! Это я знаю. Ты скажи что значит: «его демократия демократичнее».
- Значит, в его театре куклы больше похожи на людей, - пояснил резерв-сержант.
- Врет? – спросила Пума.
- Хрен его знает, - Рон пожал плечами, - В Европе оффи такие же говнюки, как Чоро, но он наглый мелкий бандит, а они - трусливое крупное ворье. Европарламент, конечно, на вид, более убедителен, чем Национальное Собрание Шонао…
- Национальное что? – перебила она.
- Это когда Чоро собирает легионеров на площади, что-то говорит, они кричат «ура!». И когда они крикнули, считается, что народ одобрил. В Европарламенте для этого сделаны кнопочки на столах. Депутатам платят - они нажимают кнопочки. Результат такой же.
- На площади – прикольнее, - решила Пума, после короткого размышления.
Рон допил банку пива, смял в ладони, как бумажную, бросил в мешок, и сообщил:
- Многие юро тоже думают, что на площади прикольнее. А другие юро говорят, что это фашизм. Вопрос, кто лучше: бандиты или ворье. Бандитов многие юро боятся. Бандит в политике – это всегда война, ему же надо грабить, верно? А ворье не воюет, даже когда надо. Ты помнишь по экоистории: Европа сдалась Гитлеру практически без боя.
- Чоро говорит для тех юро, которые думают, что бандиты лучше? – уточнила Пума.
- По ходу, да, - подтвердил он, - Наверное, он думает, что они дадут ему денег.
- Это логично, - согласилась она, - Тогда почему ты думаешь, что это плохо? Если Чоро кому-то нравится, пусть дают ему деньги. Это дела юро. Их деньги, их проблемы.
- Ты хотела бы, чтобы тебя считали другом Чоро? – спросил резерв-сержант.
- Не очень, - призналась Пума.
- Вот то-то и оно. А скажут, что мы – его друзья. Что все канаки – его друзья. Мы с тобой полетим отдохнуть в Швецию, к Олафу и Фрис, а на нас будут смотреть, как на бандитов и фашистов. И все из-за этого говнюка, который перешел красную линию.
Пума внимательно посмотрела на него.
- Красную линию? Ты мне про такое не говорил.
- Это элементарно, - сказал он, - Это то, что отличает полисмена или солдата от бандита или маньяка. И те и другие стреляют в людей. Но первые не переходят красную линию, а вторые только за ней и живут. Многие люди будут думать, что мы перешагнули красную линию, потому что ее перешагнул этот сраный афро-гитлер.
- Рон, Люди будут так думать, потому, что мы убьем Аккана?
- Не только поэтому, - ответил он, - Но и поэтому - тоже.
- А никак нельзя им объяснить, что мы на правильной стороне? Что мы не перешагнули?
- Кому-то сможем. Кому-то нет. Не знаю.
- Плохо, - вздохнула Пума, - Но мы же летим на Новую Британию, да? А там с этим как?
- По фигу, - сказал он, - Оскэ и Флер на это насрать. Хти, Мео, и всем местным – тоже.
- Значит, это ничего?
- Это ничего, - подтвердил экс-коммандос.
81 – ОГНЕМЕТ и ФИНАНСОВАЯ ПИРАМИДА.
Дата/Время: 23 сентября 22 года Хартии.
Место: Транс-Экваториальная Африка. Зулустан
Гамо - Тейжери. Театр боевых и денежных акций.
К середине дня трое репортеров собрались под наскоро возведенным навесом на склоне восточного холма, приблизительно в 2000 метрах от крааля Гамо. «В целях обеспечения эффективной работы прессы» (как выразился интуни Озогаи), к ним было приставлено отделение из десятка солдат, во главе с молодым старшиной Ткева, который, во-первых, все время улыбался, а во-вторых (что более существенно) бегло болтал на basic english. К его недостаткам следовало отнести то, что болтал он почти не переставая – в основном, о политике. В первые минуты знакомства, Жанна, Кейт и Леннат получили стальные каски и тяжелые бронежилеты, и узнали, что Ткева не любит исламистов, коммунистов и ООН, а любит короля, свою жену и США. Услышав, что Жанна – канадка, а Кейт – британка, старшина согласился что «Канада и Британия – тоже хорошо», и организовал всем троим горячий чай и свежие лепешки с полевой кухни. Каску и бронежилет старшина требовал надевать при выходе на «рабочую точку» (пулеметную позицию, расположенную на той стороне холма, которая была обращена непосредственно к осажденному краалю). Побыв там полчаса, сняв короткие ролики, и получив изрядную дозу адреналина из-за очередной перестрелки между осаждающими и осажденными (грохот работающих пулеметов, звон стреляных гильз, визг пуль, пролетающих над укрытием, и т.п.), репортеры вернулись под навес. Из-за жары все время хотелось пить, а здесь наготове был чай.
С момента завершения первой фазы операции, обстановка вокруг крааля Гамо, на вид, не особенно изменилась. Голые люди, запертые в кольцевом загоне из арматуры в центре крааля (их было 126), так и лежали на земле, опасаясь приподняться. Иногда кто-то из них решался доползти до маленького мутного пруда и полакать воду (не поднимаясь, а прямо так, лежа на животе). Внешняя стена была кое-где разрушена 20-мм снарядами из орудий бронетранспортеров «Condor Rheinmetall». Применять более мощные средства генерал Исанго опасался: один тяжелый снаряд мог случайно разнести всех спасаемых в клочья.
Осаждаемые скрывались в домах, периодически открывая огонь из окон. Попытка выйти на открытое пространство, простреливаемое с господствующих высот, была равносильно самоубийству. Наглядные подтверждения этого факта лежали в разных точках внутреннего двора, и к ним присматривались парящие в небе падальщики. Периодически по мегафону транслировалась запись обращения короля к осажденным на местном диалекте языка банту: «Сдавайтесь! Выходите из крааля голыми, босыми и без оружия. Я обещаю, что тогда в вас не будут стрелять. А кто не сдастся – тот будет убит».
