Александр Розов - Чужая в чужом море
— Да, сэр! Две линии под ВПП, водоисточник, основные и резервные подъездные пути, защищенные позиции для складских и жилых модулей, высота для размещения РЛС…
— Достаточно, лейтенант. Это ваша задача. От вас зависит, как будут потом чувствовать себя наши парни на этой базе. Займитесь этим завтра же. Неофициально, разумеется.
…
=======================================
83 – Служебная ПОПЫТКА подружиться с прессой.
Дата/Время: 25 сентября 22 года Хартии.
Место: Небо над Атлантическим океаном.
Борт «Galaxy», административный самолет UN.
=======================================
— Извините, мисс Ронеро, могу я ненадолго вас отвлечь? – спросил Джентано.
Жанна отодвинула ноутбук в сторону и кивнула.
— Нет проблем, мистер Монтегю. Эти видео–файлы я могу посмотреть и дома..
— Благодарю, — сказал он, — Видите ли, такой человек как вы… Я имею в виду, что ваши особые отношения с королевской семьей Ка Амабо… Вы понимаете?
— Пока не очень, — призналась она, — Если вы говорите про банкет в Тейжери, то принц просто пригласил меня выпить в хорошей кампании и поболтать о том, о сем.
Второй советник улыбнулся и кивнул.
— Я именно об этом. Меня, например, он не пригласил бы просто выпить и поболтать. Значит, вы гораздо лучше меня понимаете африканцев. Их психологию, если угодно. Центральная Африка – это особый мир, не так ли?
Жанна отрицательно покачала головой.
— Вот это и есть ваша проблема. Вы видите в Африке какой–то особый мир, а африканцы, соответственно, видят в вас чужака. Инопланетянина на трех ногах и с одним глазом.
— Вы действительно не видите там особенностей, мисс Ронеро? Я хочу сказать: между нами и африканцами лежит, фигурально выражаясь, пропасть шириной в десятки веков. Они, в каком то смысле, наше далекое прошлое.
Эстер Блэйз, мечтательно смотревшая в иллюминатор, повернулась к ним и с грустной иронией заметила.
— В нашем прошлом, мистер Монтегю, не было противопехотных мин, автоматических винтовок и героина. И ООН, кстати, в нашем прошлом тоже не было.
— Гм, — произнес Второй советник, — Я имел в виду культурные различия. Но если вы так ставите вопрос, то я отвечу, что ООН как раз и призвана устранить этот анахронизм. Я имею в виду, что достижения цивилизации, попадая на неподготовленную почву…
— Замечательно приживаются, — перебила Эстер, — если только кто–нибудь со стороны не начинает предлагать африканцам пулеметы вместо велосипедов и героин вместо хлеба. Уж не знаю, как и откуда этот кто–то призван, но от него куча проблем.
— Оружие и наркотики это действительно огромная проблема, — согласился он, — она не в один день возникла, и за один день ее не решить, вы согласны?
— Согласна. Чтобы ее решить, нужно несколько месяцев.
— Месяцев? – переспросил Джентано, — Что вы, мисс Блэйз! Нужны десятилетия.
— Не нужны, — отрезала она, — Я видела все своими глазами и знаю, о чем говорю.
Спецагент Гарри Босуорт отложил в сторону очередную папку с документами (перед ним на столике их лежало штук десять), и коротко сказал:
— Эстер права. Несколько месяцев достаточно. Вопрос только в цене.
— Возможно, если бы ООН не было так сильно ограничено по бюджету… — начал Второй советник, но Босуорт перебил его.
— Дело вовсе не в деньгах, Джентано. Цена вопроса в Центральной Африке измеряется военной силой и готовностью ее применить. Если кто–то, ради достижения своих целей, готов стрелять, сколько потребуется, и если симпатии населения на его стороне, то он решает вопросы очень быстро и сравнительно дешево в смысле денежного бюджета.
— Ну, знаете! Средства такого рода не оправдываются никакой целью. Жизнь человека — это приоритетная ценность и цивилизованный мир не может одобрять расстрелы, тем более – массовые, ради чего бы они не производились.
Спецагент отрицательно покачал головой.
— То, что вы говорите хорошо для Норвегии, или еще для какой–нибудь страны, где все живут замечательно и на миллион человек один киллер–разбойник, которого можно поймать и посадить навечно в комфортабельную тюрьму. А в Африке – совсем другое дело. Здесь киллер–разбойник – это массовое социальное явление, а для этого случая действует закон, известный на Диком Западе, как «Принцип третьего лишнего».
— Что за принцип? – поинтересовалась Жанна.
— Простейшая модель сильно криминализованного общества, — пояснил тот, — представим себе, что общество состоит из троих: фермера, полисмена и разбойника. Полисмен может застрелить разбойника — тогда и фермер и его имущество будут спасены. Полисмен может не стрелять – тогда разбойник убьет фермера, чтобы отнять мешок картошки. И в том, и в другом случае, один из трех будет убит. Полисмен может только выбирать, кто именно. Примем за аксиому, что жизнь фермера и жизнь разбойника имеют одинаковую ценность, а значит, их можно сократить по законам арифметики. В остатке – только картошка. Если мы пожертвуем фермером, то этот мешок картошки – последняя еда в нашем обществе. Следующего мешка не будет – некому вырастить и собрать урожай. Если мы пожертвуем разбойником – то картошка будет производиться и общество не подохнет от голода..
— Это очень примитивная модель, — заметил Монсегю, — в жизни все гораздо сложнее.
— В благополучной стране — сложнее, — ответила ему Эстер, — а в Африке, достаточно будет добавить четвертого человека, и получится реальное положение дел.
— Кого же? – спросил Второй советник.
— Вас, — ответила она, — Вы появляетесь, когда из–за истребления фермеров исчезла еда, и кормите разбойников и полицейских, которые в такой ситуации уже ничем друг от друга не отличаются. Просто жадные вооруженные дегенераты.
— По–вашему, мисс Блэйз, лучше присылать не пищу, а зондер–команду для истребления лишних ртов? – осведомился он, — именно так поступили меганезийцы в Мпулу.
Босуорт постучал ложечкой по кофейной чашке.
— Джентано, вы не объективны. Милиция, которую обучили и вооружили меганезийцы, занималась тем же, чем служба шерифов на Диком Западе: уничтожением гангстеров.
— И вы это одобряете, Гарри?
— Не одобряю, — ответил спецагент, — Потому, что это сделали меганезийцы, а не мы. А ведь у нас было гораздо больше возможностей, и метод взят из нашей, американской истории. Одна операция двадцати наших парней в Зулустане тут же сделала население нашими союзниками. Если бы мы начали раньше, то 2 соседние страны тоже были бы наши. Но мы упустили время, и сейчас там хозяйничают китайцы и меганезийцы.
— Иначе говоря, этот метод вам нравится, я правильно понял?
— Не то, чтобы он мне нравился, но он лучше всех остальных.
— Понятно. Скажите, а вас не удивляет, что меганезийцы так охотно помогали двадцати американским парням? США для них конкурент, а они помогают техникой и оружием, договариваются о воздушных коридорах, и т.д. Парадокс?
— Это в большой политике, парадоксы, — спокойно ответил Босуорт, — а у нормальных людей принято помогать друг другу в таких случаях. Наши парни поступили бы так же, случись что у меганезийцев. Если у соседа горит амбар, вы поможете ему тушить огонь, забыв, что болеете за разные бейсбольные команды. Это понятно?
— К сожалению, аналогии лгут, — сообщил Второй советник, — в простых аналогиях часто содержится сложный подвох. Давайте я налью всем еще кофе и попытаюсь поспорить с неявно прозвучавшим тезисом, будто политические системы – это всего–навсего разные бейсбольные команды, а большая политика – это конфликт заигравшихся фанатов.
— Почему бы не послушать, — согласилась Жанна.
Джентано Монтегю наградил ее доброжелательной и несколько покровительственной улыбкой и аккуратно наполнил все четыре чашечки.
— Мы, западные люди, — начал он, — уже полвека живем в условиях, когда границы между государствами это лишь символ. Если канадка Жанна Ронеро поедет в Аризону, США, в гости к Эстер Блэйз, то ей не придется менять своих привычек. Если они затем решат вместе прокатиться в Англию или ЕС – то и там окажутся, в общем, в привычной среде. Но когда мисс Блэйз поехала в Мпулу, а мисс Ронеро в Меганезию, то они столкнулись там с явлениями, совершенно невозможными в привычной для них культурной среде.
— Но не факт, что это плохие явления, — заметила Жанна.
— Я не делал оценочных суждений, — ответил Джентано, и продолжал, — Или, к примеру, Гарри поедет в Китай. Он обнаружит, что привычные для него представления о праве частной собственности, в т.ч., об интеллектуальном праве, которое является ключевым элементом западной цивилизации, там совершенно не действует. Гарри увидит, как под защитой китайской армии, партийные предприятия производят товары под японскими, американскими и европейскими брэндами, по ворованной технологии — и это считается достойным, честным бизнесом, одобряемым в китайской системе ценностей.