Евгений Гуляковский - Мир в латах (сборник)
— Твоя дочь представила совету убедительные доказательства силы своего чувства и своего разума. Совет назначает испытание на завтра. Пусть чужой отдохнет. Если он выдержит испытание, никто здесь больше не станет его так называть.
Когда Кфилонг, закончив свои длинные наставления, наконец ушел и Роман остался один, на серебристом небе Ангры появилась уже третья луна.
Ночь полновластно вступала в свои права. Роман лежал один в пустом доме.
За окном мягко бился ветер, ночные жуки размером с летучую мышь время от времени возились на чердаке. Сон не шел к нему в эту серебряную ночь. Он чувствовал, как соки, запахи и звуки чужого мира постепенно входят в него, становятся частью его самого, и от этого он становился неотъемлемой частью нового мира. Роман уже знал, что завтра, как бы ни повернулась к нему судьба, он не сможет уйти отсюда и будет бороться до конца за право обрести свой очаг, свое место под здешним солнцем, которое уже не казалось ему чужим.
Тень, такая же серебряная и легкая, как свет третьей луны, мелькнула за окном. Роман не видел ее, но, почувствовав необъяснимое волнение, поднялся со своего грубого, ложа, укрытого пушистыми шкурами неизвестных ему животных.
Свист и шелест ночных насекомых, едва уловимое движение ветвей неведомых растений манили его, и он не стал противиться зову ночи.
Он услышал звук легких шагов у себя за спиной, и, когда две маленькие руки обвили его шею, он не удивился, не вздрогнул, лишь замер, каждой клеточкой впитывая это нежданное счастье.
— Прости, милый, — шепнула Элия, — я не могла прийти раньше. Чтобы тебя увидеть, я нарушила все наши законы. Я пришла сказать, что, если завтра судьба не будет к нам благосклонна, я оставлю свой род и уйду с тобой. Я все уже решила. Что бы ни случилось, мы будем вместе.
Ничего не ответив, он привлек ее к себе, и две тени слились в одну в эту ночь осуществленных желаний.
Как только первые лучи солнца коснулись солнечных часов перед домом совета, в высокой деревянной башне ударил колокол, возвещая о начале народного сбора.
Было ли то старинное “вече” или повод для праздника? Никто здесь не заботился о формальностях, зато любили собраться всем миром, отдать должное трапезе и шипучим хмельным напиткам.
На площадь уже выкатили бочки с брагой и установили длинные столы, ломящиеся от яств и плодов. Заинтересованный в положительном решении народного собрания род поставлял для праздника продовольствие и напитки. Сегодня это делали люди Кфилонга.
Едва смолк протяжный звук колокола, на помост поднялся один из старейшин. Он трижды ударил посохом, и шум постепенно стих.
— Друзья, родичи, гости от отделившихся, но дружественных нам семейств! Сегодня у нас необычный день испытаний. Впервые за всю памятную историю нашего народа для участия в нем допущен человек из чужого племени, не связанного с нами узами крови. Все вы знаете, что он сделал для рода Кфилонга и почему ему предоставлено такое исключительное право.
К нему обращаюсь я со словами мудрости, взращенной нашим народом, а также к вам, братья, дабы напомнить о главном. Мы живем много лет среди опасностей и вражды чуждых нам существ. За эти годы познали мы и горечь поражений, и горе многих утрат. Радость дружбы и сладость побед. Постепенно мы поняли, что в нашем суровом мире не всякий мужчина может быть наделен высоким правом зачинателя нового рода, а лишь тот, кто способен обеспечить безопасность своим будущим детям и своим близким. Тот, чьи руки искусно трудятся и умело владеют оружием. Пусть же отец деревьев просветит нас сегодня, в день своего полнолетия, достоин ли чужеземец дочери Кфилонга!
Одобрительные крики пронеслись из конца в конец по всей площади, в них потонули редкие голоса недовольных. Народное собрание подтвердило свое согласие с решением старейшин, и сразу же двое оруженосцев в расшитых серебряным орнаментом кафтанах подошли к Роману и вежливо, но настойчиво увлекли его за собой.
На краю города у самой стены стояло строение, обнесенное высокой оградой.
— Здесь ты будешь ждать полночи. Потом за тобой придут люди отца деревьев. Не выходи из дома, чужеземец, никто не должен тебя видеть, пока не наступит полночь.
Оруженосцы ушли. Роман остался один. Таинственный обряд испытания начался.
Глава 3
Казалось, этому дню не будет конца, как никогда не будет конца ожиданию. Но рано или поздно час все же приходит. В полночь небольшой отряд всадников, сопровождавший Романа, покинул город.
Вновь на горизонте Ангры плыла третья луна, заливавшая все вокруг своим колдовским серебряным светом, только теперь рядом не было Элии…
Они ехали по тропе, постепенно уходившей к темной громаде ночного леса. Издали лес воспринимался безликой, смутной массой, но, как только он поглотил их, Роман понял, что и ночью здесь бурлит жизнь.
Третья луна светила так ярко, что даже под пологом деревьев можно было различить дорогу. В кустах возились и ухали ночные существа, то и дело они выпрыгивали прямо под копыта коней, и всадники натягивали поводья или резко сворачивали в сторону, чтобы не причинить им вреда.
Часа через два отряд остановился посреди большой поляны, со всех сторон окруженной темно-фиолетовой стеной леса. Растительность на Ангре выглядела столь же разнообразно, как и населявшие планету существа. Словно все племена из разных миров привезли с собой кусочки родной природы. В лесу, рядом с деревьями, напоминавшими Роману дубы и сосны Земли, стояли ни на что не похожие пробковые бочки с пучком листьев на самой вершине.
Прошло не меньше часа. Никто из спутников Романа не разговаривал, на его вопросы попросту не отвечали. Лишь лошади всхрапывали да время от времени перебирали копытами или испуганно шарахались в сторону, почувствовав невидимое для человека движение ночных обитателей леса. Тогда всадники умело и ласково успокаивали коней.
Наконец издали послышался стук копыт. Отряд спешился, коней отвели в сторону, и почти сразу на поляну выехала новая группа всадников. В седлах сидели одни женщины. Роман не сразу узнал среди них ту, которую так хотел увидеть… Только когда Элия спрыгнула с коня и бросила на его круп широкий темный плащ, он сделал шаг ей навстречу и остановился, заметив предостерегающий жест одного из своих спутников.
Женщины спешились, увели коней и смешались с мужчинами. На краю поляны они с Элией остались вдвоем. Стояли молча в нескольких шагах друг от друга.
Роману начал надоедать затянувшийся непонятный ритуал, как вдруг пропел охотничий рожок. Все россы вскочили в седла и умчались. Молодые люди остались одни в ночном лесу. Элия взяла Романа за руку и повела за собой в глубь леса.
Заросли становились все гуще, ветви то и дело преграждали дорогу, а огромные толстые корни деревьев превращали тропу в подобие горной дороги.
— Куда мы идем? — не выдержал наконец Роман, решительно останавливаясь.
— Сегодня в лесу безопасно.
— Но я хочу знать! Мне надоели непонятные действия, смысла которых я не понимаю.
— У нас существует обряд — те, кто любит друг друга, приходят в ночь полнолетия к отцу деревьев, чтобы он благословил их. Эта ночь священна для всех, живущих на нашей земле.
— А испытание?
— Если отец не даст благословения, люди не могут жить вместе.
Больше Роман ни о чем не спрашивал. Религиозный обряд? Возможно. Наверняка не только это — в лесу была какая-то тайна, и он ощущал ее каждой клеточкой своего существа.
Странный, терпкий, волнующий аромат донесся из зарослей, с той стороны, куда они шли, и Элия счастливо засмеялась.
Возможно, в пьянящем запахе была разгадка той ликующей бурной жизни, которая переполняла лес в эту волшебную ночь? Он не знал, но ему уже передалось от спутницы ощущение счастья и радостного ожидания. Дикая колония? Чуждое ему племя с непонятными обычаями, верованиями, устоями? Да, все это так. Жить здесь наверняка непросто. Но Роман понял, что в отличие от холодных, заполненных механистическим прогрессом миров, облегчающих человеку существование, здесь люди бывают счастливы, а за прогресс порой приходится платить слишком высокую цену.
В конце концов в своих бесконечных скитаниях он нашел то, что искал. Ему нужна была эта женщина, этот ночной лес, этот пронизывающий все его существо пряный аромат. Лесные заросли раздвинулись, пропуская их на берег озера. Тропа уперлась в обрывистый берег. Кое-где из травы выпирали серые замшелые валуны. От озера веяло прохладой. Справа и слева от них заросли исчезали в полосе тумана.
Не доходя до прибрежного обрыва нескольких метров, Элия остановилась. Обрамленный уходящими в воду полосами тумана, перед ними возвышался лесной исполин. Во время своих странствий Роман насмотрелся на разнообразную растительность и не предполагал, что его может поразить вид дерева. Но это дерево превосходило все, что способно было представить себе изощренное человеческое воображение.
