Иар Эльтеррус - Отзвуки серебряного ветра
— Благие! — тихо взмолился Гел. — Ну, за что? Что я такого вам сделал? Помогите мне, умоляю…
Но молитвы никогда не помогали, не помогли и сейчас. Значит, завтра его голым вышвырнут на улицу. В тридцатиградусный мороз… Говорят, что замерзать совсем не больно, что человек просто засыпает и ему снится что-то хорошее. Что он даже не замечает, как уходит в мир иной. Гелу осталось надеяться только на это, поскольку иных надежд у отчаявшегося человека уже не было. Он прекрасно понимал, что денег сегодня ему не найти, а на жалость хозяина меблирашек надеяться глупо. Бородач за лишний ренни удавит кого угодно. Значит, все… Отпрыгался. В душе царила пустота, не было даже обиды или горечи. Осталось только сделать последнее, выплеснуть на бумагу музыку, не дающую ему жить в последнее время. Да, эта музыка никому не нужна, да, эти листки, скорее всего, пойдут на растопку кому-нибудь. Гел прекрасно понимал это, но не мог не записать рвущееся из души. Это было что-то большее, чем он сам. Снова потерев руки в попытке согреть, музыкант достал из-под стола найденную на свалке стопку рекламных листовок и принялся тщательно разлиновывать их чистую сторону под ноты. А затем написал первый символ и мир исчез для него, вокруг загрохотали галактики, заплакал ветер, стремясь к чему-то невероятному, к чему-то чистому и огромному. К чему-то доброму. Композитор больше ни на что не обращал внимания, под его рукой рождались и гибли миры, сейчас он был счастлив.
— Господин мэр! — сигнал селектора вырвал мэра города Рестэ из приятной послеобеденной дремы. — Трое аарн требуют встречи с вами!
Благие! От этой малоприятной новости господин Дор Кирсео Ремси, совсем недавно победивший на выборах и ставший мэром города, сразу проснулся. Аарн! Что может быть нужно здесь орденским сволочам? Ссориться с ними нельзя, это может обернуться весьма неприятными последствиями не только для города Рэстэ, но и для всего Фарминуса. Лучше принять их, выяснить, что им нужно и постараться побыстрее сбагрить на руки кого-нибудь из помощников.
— Зовите, — распорядился мэр.
Входная дверь распахнулась, и секретарь пропустил в кабинет двух человек и гварда в парадной форме ордена. Люди, очень похожие друг на друга юноша и девушка, поздоровались. Гвард молча кивнул, отошел к окну и стал возле него, ничего не говоря. У всех троих были обычные для Аарн мертвые лица и тусклые, похожие на пластиковые пуговицы, глаза.
— Рад приветствовать вас, господа! — поднялся из-за стола мэр, его лицо стало приторно-слащавым. — Чем я могу вам помочь?
— У нас к вам, господин мэр, всего лишь один вопрос, — вежливо ответила девушка.
— Какой?
— На вашей планете и конкретно в вашем городе живет гениальный композитор, его имя Гел Тихани. Мы случайно наткнулись на его произведения в вашей общедоступной инфосети и теперь разыскиваем, чтобы пригласить на премьеру его симфонии в исполнении нашего оркестра. И были бы крайне признательны, если бы вы помогли нам отыскать этого человека. Орден готов построить в Рестэ новый музыкальный театр в благодарность городу, вырастившему гения.
— Гения? — тупо переспросил мэр.
— Его музыка — это что-то невозможное, что-то потрясающее… — вступил в разговор гвард, скрипучий голос ящера заставил господина Ремси вздрогнуть.
— Но я никогда не слышал этого имени… — растерянно пролепетал он. — Вам лучше обратиться к советнику по культуре, господину Девицки, он сам композитор, уж он-то должен знать…
— Как нам его увидеть? — тут же спросила девушка.
— Я сейчас ему позвоню, — засуетился мэр, — он должен быть на месте.
Он включил инфор. Через пару секунд облегченно вздохнул — Девицки таки был на месте, пусть сам теперь разбирается с этими искателями гениев. А ему это совсем не нужно, побыстрее бы избавиться от странной троицы. Аарн, после того как мэр сообщил им, в каком кабинете искать советника по культуре, откланялись и вышли. Господин Ремси облегченно вытер холодный пот со лба и откинулся на спинку кресла.
Мэл Теркио Девицки настороженно ожидал людей ордена, руки старика тряслись — ему никогда еще не доводилось лично беседовать с Аарн. И ничего хорошего от этого разговора он не ожидал, тем более, что имя Гел Тихани что-то ему напоминало, о чем-то говорило. Но вот о чем? Советник по культуре напряженно вспоминал, но никак не мог припомнить. Какой-то скандал… Но какой? В дверь постучали, и он вздрогнул. Аарн вошли и поздоровались. Особенно неприятно было видеть нагло ухмыляющегося во всю зубастую пасть ящера, но что же делать, гость. И в этот момент он вспомнил, кто такой Гел Тихани. Наглый скрипачишка, осмелившийся мало того, что написать симфонию, так еще и выложить ее в общедоступную инфосеть. Господин Девицки лично подписывал написанную его секретарем разгромную статью. И этого наглеца Аарн называют гением?! От возмущения старик почти задохнулся. А потом громогласно высказал все, что он об этом думал, плюнув на то, что перед ним люди ордена.
— А вы сами слушали его музыку? — с горечью спросила девушка. — Или хотя бы ноты просматривали?
— Этого незачем делать! — отрезал господин Девицки. — С его социальным статусом он не имел права писать никаких симфоний, а значит и не мог написать ничего толкового!
— Интересно, — проскрежетал гвард, — а есть ли у подобных вам такие понятия, как «совесть», «честь», «доброта»? Или подлость и низость стали для вас образом жизни? Кем же нужно быть, чтобы, не зная, что осуждаешь, осудить… Так слушайте же, что вы осудили!
Он резко взмахнул рукой и в кабинете советника по культуре города Рэстэ зазвучала музыка. Старик хотел было возмутиться, закричать, но эта невозможная, невероятная музыка как-то сразу захватила его. И все вокруг померкло, только ветер вел его сквозь бурю, сквозь боль и горе, намекая, что где-то там, впереди, есть тихая надежда на любовь и счастье, на радость и свет, на осознание и понимание. Понемногу ветер набирал силу, он дрался с затхлостью и пробивал себе дорогу вперед, туда, где ждала его надежда. Многое еще можно было сказать об этой музыке, но слов господин Девицки не находил. И когда симфония завершилась, старый композитор продолжал сидеть и тихо плакать. Много лет уже не случалось, чтобы чья-либо музыка заставила его плакать. Аарн правы, этот злосчастный скрипачишка действительно гений… Но он не имел права быть гением! Эту гениальность должен был получить кто-то из сыновей дипломированных композиторов, и никак иначе!
— Ну как, убедились, что именно вы назвали «бездарным опусом обнаглевшего скрипачишки»? — с почти незаметной насмешкой спросила девушка.
— Так не должно быть… — стонал старик. — Он не имел права писать такое… Он не имел права быть гением… Это против всех божеских и людских законов…
— Вам Создатель лично сообщил все свои законы и замыслы? — неприятно осклабившись, с иронией протянул гвард. — Странно, ведь вы уже старый человек, неужели не понимаете, что там, в небесах, с вас спросят за каждую подлость? А особенно за эту…
— Человек не имеет права быть гением, если его общественное положение не позволяет того! — продолжал гнуть свою линию господин Девицки, хотя сейчас он оправдывался скорее перед самим собой, чем перед аарн.
— Он безнадежен, — покачала головой девушка, обращаясь к гварду.
— Сам понимаю, — фыркнул гвард. — Пашу есть пашу. Но нужно как-то узнать, где искать Гела.
— Я не знаю, где его искать… — поднял голову советник по культуре. — Знаю только, что его уволили из оркестра и он не смог найти новую работу. Больше о нем никто и ничего не слышал.
— О Благие! — простонала девушка. — Он, похоже, в большой беде… Но как его найти?!
— Могу только посоветовать обратиться к частному детективу, — мрачно сказал господин Девицки. — Может ваш «гений» куда-то уехал…
— Знаете, — тихо сказал юноша, до того молчавший, — когда-нибудь вам станет очень стыдно за то, что вы совершили… Да только поздно будет сожалеть, исправить уже ничего будет нельзя.
Аарн дружно повернулись и вышли из кабинета советника по культуре. А старый композитор молча сидел и понимал в глубине души, что они правы. Ему уже сейчас было стыдно, так стыдно, что все тело горело и в горле стоял тугой комок. Воспоминание о потрясшей душу музыке не давало успокоиться. Но исправить действительно ничего нельзя…
— Как нам найти беднягу? — негромко спросила девушка у товарищей. — Вопрос идет уже не о приглашении автора на премьеру, а о спасении жизни гения.
Трое Аарн остановились у выхода из мэрии обсудить свои дальнейшие действия. В мирах пашу не имелось единой информационной системы, как в мирах ордена, и они попросту растерялись. Надо было пригласить с собой кого-нибудь из «Бешеных Кошек» или «Ангелов Тьмы», знающих как вести себя здесь. Но кто мог заподозрить, что гения в его родном мире не признали и загнали куда-то на дно общества? А они все трое являлись всего лишь музыкантами и как искать человека в чужом для них мире не имели ни малейшего понятия. Отряд «Красных Львов», легиона, квартирующего на их дварх-крейсере, «Идущем в Мир», тоже не имел к разведке никакого отношения. Это был чисто боевой легион и в данной ситуации помочь не мог. Учить кого-либо уму-разуму пока, слава Благим, не требовалось.
