Розов Александрович - Чужая в чужом море
Имперская Япония XX века приводилась в пособии, как один из самых ярких примеров того, в чем состоит социальная технология оффи. Можно ли привести людей к такому дегенеративному состоянию, в котором они, массово, добровольно и радостно отдают жизнь за оффи, обосравших им жизнь с самого рождения, опустивших их в физическую и психическую неполноценность, бесправие, нищету, рабство и ежедневный страх за свою жизнь и жизнь своих близких? Оказывается, можно. Феномен камикадзе разбирался в пособии подробно, с примерами и фотографиями. Было там фото мальчишки-пилота рядом с «Ohka», выпускавшейся в конце войны пилотируемой планирующей бомбой, планером для самоубийства во славу оффи. Симпатичный мальчишка улыбался, стоя рядом с орудием собственной смерти, за штурвалом которого ему предстояло пике на американский крейсер. Пике во славу кучки подонков. Это пике и его результат были на следующих фото. Здравый смысл не хотел верить в то, что это - не кадры из какого-то идиотского триллера. Но тот же здравый смысл говорил: эти фото - документальные...
Перед экзаменом Брют и Тараи валялись у самой полосы прибоя, на косе, выдающейся далеко в море от города Нумеа, и запоминали определение, в рамке рядом с этими фото.
«Государство: преступное устройство общества, в котором людей заставляют умирать в гуманитарно-нецелесообразных войнах, ради амбиций государственных деятелей-оффи. Согласно Великой Хартии Меганезии, попытка создать государство - это особо опасное преступление, пресекаемое высшей мерой гуманитарной самозащиты (расстрелом), т.е. мерой ликвидации убежденных преступников, ставящих насилие своей главной целью».
Самым сложным было понять, на кой черт это надо самим оффи. Почему они занялись этим безобразием, в то время, как могли бы заняться бизнесом, нажить денег, хорошо устроиться и никому при этом особо не насвинячить (коммерческое жульничество не в счет – это дело обычное и неустранимое, да и черт с ним, от него никто не умирает). В ходе долгого спора, состоящего из самых разных аргументов – от строгих логических построений до тычков локтем в пузо оппоненту и шлепков по заднице, сошлись на том, что кланы оффи как-то концентрируют внутри себя людей с опасным для окружающих психозом на фоне унижения и сексуальной несостоятельности. Понять мотивы оффи невозможно. Людей, стремящихся стать оффи, надо гасить, и точка. На то и Хартия…
Вернувшись в настоящее, где была экваториальная африканская ночь (уже довольно прохладная – здесь после заката температура быстро падает), Брют сделала глоток горячего ароматного чая из кружки, дальновидно поставленной Роном на некотором расстоянии от ее правого локтя, и еще раз посмотрела на фото мальчишки-камикадзе. Была здесь какая-то беспокоящая деталь, которую Брют совершенно точно не видела раньше, хотя, с другой стороны, фото, безусловно, было тем же самым… И тут до нее внезапно дошло. «Ohka» была почти один в один, как флайка с эскиза Штаубе, в том варианте, где в носовой части фюзеляжа прикреплен контейнер. Впрочем, какой, на хрен, контейнер? Ясно, что это - заряд взрывчатки, как у «Ohka»…
Брют в невероятном, чудовищном изумлении подняла глаза на Батчеров, которые уже вдвоем возились с аккуратно разобранным на детальки мобайлом-пулеметиком.
- Ребята, вы что совсем охренели? Вы долбанулись на голову?
- О! – сказал Рон, подняв палец к небу, - ты догадалась! Умница.
- Joder, conio! Ты что, маньяк? Что за говно вы задумали?
- Брют, ты хорошая, - серьзно сказала Пума, - Очень-очень. Ты друг.
- De puta madre… Ты тут еще… Юное дарование… Короче, я жду объяснений.
- Давай так, - предложил Рон, - Я объясняю по порядку, а ты отвечаешь да или нет.
- Начинай, там посмотрим, - хмуро ответила Брют.
- Начинаю. Пункт первый. «Vitiare» в базовой конфигурации, без носового контейнера - это дешевая, простая в управлении, надежная и безопасная флайка. Ты согласна?
- Да, черт возьми, но контейнер…
- Пункт второй. Навесной носовой контейнер делает «Vitiare» самой дальней или самой грузоподъемной авиеткой в истории. Ты согласна?
- Да, если там не…
- Пункт третий. Простота пилотирования дает определенные возможности обеспечить безопасность экипажа независимо от того, чем загружен контейнер. Ты согласна?
- Какие? Прыгать с парашютом, когда пикируешь почти со скоростью звука?
Резерв-сержант вздохнул.
- Знаешь, Брют, мой первый инструктор по пилотированию, классный дядька, был при Конвенте оператором ночного говновоза. Так вот, по рассказам, его механик, малаец с тремя классами образования, никак не мог понять, где прячется маленький человечек, который рулит говновозом в полете, и как он каждый раз спасается из машинки. Этот малаец был убежден, что маленький человечек спасается. Он твердо верил: оператор – правильный канак, он никогда не отправил бы маленького человечка на смерть. Увы, такое доверие к партнеру в наши времена встречается гораздо реже, чем тогда.
- Знаешь, Рон, я дура, - со вздохом, сообщила Брют, - Извини, ладно?
- Аita pe-a, - ответил он и подмигнул, - Ты умница, как я уже сказал. Ты почти угадала.
- Ты сейчас похож на Пуму, которая хвалит Штаубе за отличную стрельбу.
- Человека надо хвалить, когда он делает успехи, - ответил Рон.
- Ну, разумеется. А ты не думаешь, что в эмирской охранке тоже есть люди, умеющие читать учебники и делать успехи? Тем более, здесь все так в наглую. И конструкция, и даже название, которое читается или как «Viti-are» (быстрая волна), или как «Vi-tiare» (цветок манго). Аллюзии с «Ohka» (цветок сакуры) как-то слишком бросаются в глаза.
- Так и должно быть, - сказал резерв-сержант, - Аль-Аккан – параноик с острой манией преследования. Он помешан на своей безопасности, он предсказуем, как и полагается параноику, и он ни хрена не понимает в военно-диверсионном деле.
- Я тоже в нем ни хрена не понимаю, - заметила Брют.
- Зато ты разбираешься в геологии и сексуальной психологии. Разделение труда между партнерами – основа дела. Ты вскрыла мозги Штаубе, Пума их загрузила и придумала план, а я кое-что доработал в последовательности мероприятий и технике исполнения.
- Что значит «загрузила»?... Подожди, не отвечай, я хочу догадаться сама… Минуту… Ага, я поняла. У Штаубе даже мысли не было убивать Аль-Аккана! Он просто хотел удрать от эмира, а эмир хотел его поймать и шлепнуть. Теперь все наоборот. Штаубе хочет шлепнуть эмира. Если следовать логике ролевой игры, то теперь эмир захочет удрать от Штаубе, потому что Штаубе хочет его поймать и шлепнуть.
- Молодчина! – сказал Рон.
- Уф. Я вернула своим мозгам некоторое самоуважение. Ребята, а откуда тогда вообще взялась эта идея, убить Аль-Аккана? Если у Штаубе и мысли об этом не было, то кто?..
- Я, - спокойно сказала Пума, не поворачивая головы и не отрываясь от своего занятия (она собирала миниатюрный пулеметик, механизм которого они с Роном, до этого, так тщательно разобрали и исследовали).
От удивления, Брют чуть не выронила кружку с чаем.
- Ты? На кой черт тебе это надо?
- Это просто, - ответила младший инструктор, - Ты мне рассказала про шариат, ты мне объяснила, как все устроено. Я поняла про тех маленьких женщин, которых эмир дал Герхарду. Он их убил, потому что они были уже использованные. По шариату так. Их продали одному мужчине за его работу. Он отказался работать. Тогда получилось, что этих женщин можно только убить. Никак иначе. Я правильно поняла, да?
- Правильно. Но ты к этому каким боком…
- Таким. Мой мужчина много мне объяснял про Хартию. Теперь я поняла, почему оффи так делают с людьми. Потому, что они параноики. Они верят: можно так делать, потому что там, наверху, на небе, - Пума ткнула пальцем вверх, - есть главный оффи. Он им так приказал, и он обещал их защитить, чтобы их за это не убили. Если их действительно не убьют, то нормальные люди будут верить, что главный оффи есть, он так приказал, и он защищает всех оффи. Тогда люди будут слушаться оффи и всем будет херово.
- Значит, ты хочешь убить его по идеологическим мотивам, - констатировала Брют.
- Если тебе нравятся длинные умные слова, пусть будет так.
- ОК. А почему именно его? Что, свет клином сошелся на Аль-Аккане?
- Сошелся, - спокойно подтвердила Пума, - Я читала статью. Ее написал док Мак Лоу.
- Мак Лоу, биолог, разработчик триффидов? – уточнила Брют.
- Мак Лоу. Тот, кто дал еду людям мпулу, - поправила Пума, - Двум миллионам людей или примерно так. Он великий человек. Понятно пишет. Он рассказал, как делают trick с миссией. Ты взяла одного такого голодного ребенка, которого проще всего было найти. Ты его показала по TV. Все увидели, какой он голодный. Ты его накормила. Его одного. Все видят. Все думают: какая у тебя сильная миссия, кормит всех голодных детей. Ты получила PR, ты собрала много денег, тебе хорошо. Да. Теперь ты поняла про Аккана?
