Амур Гавайский - Сказки о рае
Она отстранила его и попыталась встать:
– Опять врёшь…
И всё-таки они помирились. На следующее утро Петина мама встала пораньше, приготовила свежую белую рубашку, начистила ему ботинки и мастерски погладила школьную форму. На завтрак Петя ел вкусные макароны, поджаренные «с яичком», а не обычную кашу.
– Ну всё, я пошёл, – сказал Петя и схватился было за портфель.
Мама остановила его, наклонилась и внимательно посмотрела ему в глаза:
– Петя, я хочу, чтобы ты всегда помнил, что ты – сын морского офицера, ты меня понял?
– Я понял, – Петя очень торопился и почти уже выскочил за дверь.
– И ещё, – она опять его задержала, – ну скажи на милость, зачем тебе в школе нож?
Петя бездумно пожал плечами.
– Где, кстати, он?
Петя махнул в сторону комода.
Петина мама подошла к комоду и тут же нашла небольшой складной ножик, купленный когда-то за два сорок пять. Она бессмысленно покрутила его в руках.
– Ну, иди уже.
– А деньги на завтрак?
Петина мама долго рылась в сумке и дала ему сорок копеек, две серебристые монетки.
Петя положил двадцатикопеечные монетки по разным карманам, «чтоб не звенели», и пулей выскочил из дому, лифт он ждать не стал, а бросился бегом по лестнице вниз, он торопился, на то были серьёзные причины.
«Опаздываю, блять, – думал он на бегу, – эти уёбки уже там. Упустил, блин, момент, все училки уже там, на хвост уже никому не сядешь… но ничего, сука, прорвёмся».
Худшие предчувствия Пети оправдались: ещё издали он увидел сутулую спину шестиклассника Вовы Шилова по кличке Шило. Рядом с ним на довольно высоком школьном крыльце курили солидные люди: одного он знал, это был Саня Батьковский по кличке Махно, мускулистые плечи которого внушали трепет всей школе. В Петином классе считали, что его боится даже физрук. Второго, тоже крепкого и очень прыщавого, Петя видел впервые. Махно закончил восьмой класс в прошлом году и, по идее, учился сейчас в ПТУ. Сегодня он отвечал за развод шибздиков на бабки.
Петя притормозил и решил издали понаблюдать, как работает Шило. По ходу он стал прикидывать свои шансы на бесплатный проход. Можно попробовать внаглую, главное – не встречаться глазами с этими уёбками, несколько раз ему это удавалось. Тут важно подгадать момент, когда они трясут какого-нибудь мудака, и идти себе тихо-тихо.
Другой вариант – дружески поздороваться с Шилом, типа, как поживаешь, старичок. Но за это можно и свой двадцончик потерять, и по еблу схлопатать, реакцию этих ублюдков трудно предсказать заранее. Самый верняк, конечно, это просто идти и, когда попросят, дать двадцать копеек и не выёбываться. Петя вздохнул. Он точно знал, что сегодня, после третьего урока, в столовой будет гуляш…
Петя обожал гуляш, он вообще любил мясо, но гуляш – это нечто совершенно охуительное. Он тут же представил себе тарелку с белоснежными альпами картофельного пюре, а там, в ущельях, подёрнутые застывающим жиром озерца подливы; но главное, конечно, это плотно-коричневые кубики мяса, дотронься до них зубами – и они растают во рту…
Даже после сытного завтрака у Пети стала мощно выделяться слюна. Дома мяса практически не бывало, редко-редко, где ж его можно достать? Докторская колбаса, иногда котлеты из вялого белесого фарша. Разве это можно сравнить с гуляшем?
Короче, гуляш стоил тридцать шесть копеек, и к нему давали ещё тарелку супа, а также булочку и компот. Круто, да?
К супу у Пети было двоякое отношение, с одной стороны, суп не плохое по сути блюдо, сытное и даже в каком-то смысле вкусное. С другой стороны, пока ешь этот самый суп, остывает гуляш, а это, бля, никуда не годится. Если есть сначала гуляш, а потом суп – Петю бы это устроило, но ведь засмеют же уёбки, ещё и поднос на форму опрокинут.
Компот и булочка – это тоже заебись, но это уже так, мелочи.
Если отдать двадцать копеек Шиле, то остаётся только двадцать копеек, а значит, дадут тебе не гуляш, а курицу с гречневой кашей и компот, и всё. Блядские порядки…
Рассуждения Пети были прерваны проходившими мимо девочками из третьего «б», украшенными огромными бантами, похожими на военные локаторы. Девочки брызнули на него ядом мужененавистнического презрения.
А что, это вариант, подумал Петя и зашёл им в хвост, девочек уёбки не трясут.
– Слышь, девчонки, у вас сёдни контрольная по природоведению? – нужно о чём-то говорить, типа, чтоб натуральнее было.
– А ты у своей учительницы спроси, – съязвила та, что шла слева. Та, что шла справа, просто закатила глаза, будто поражённая тупостью Петиного вопроса.
– А у нас уже была, – стал рассказывать Петя, не обращая внимания на их реакцию, главное – говорить и не смотреть по сторонам, авось, пройду на халяву…
Шило просёк Петин манёвр на раз. «Вот пиздёныш хитрожопый», – подумал он, и на его лице проявилась дьявольская улыбка.
– Эй ты, а ну-ка, иди сюда, – позвал он Петю.
«Вот дебил, – подумал Петя, – каждый день трясёт, а имён выучить не может», и пошёл себе дальше, продолжая бубнить что-то той, что слева.
– Ты чо, бля, друзей не узнаёшь, – Шило схватил Петю за шиворот и притянул к себе.
– А, Шило, – Петя разыграл удивление, – привет, как дела?
– Пусть тебя не ебёт, какие у меня дела, давай-ка лучше сыграем. – Петя явно раздражал Шило, которому тоже было западло в школу опаздывать.
Девочки вошли уже в школьную дверь, хихикнув напоследок в сторону жалкого кавалера.
Петя отлично знал наёбку с игрой в трясучку: даёшь Шиле монету, он честно кладёт свою, затем обе монетки трясутся между его ладоней, жалобно при этом звеня. Орёл или решка? Не угадал – значит проиграл, и иди себе на хуй. Угадал – значит играй ещё одну партию, Шило доложит ещё две монетки, опять угадал – значит ещё пока не ошибёшься, и тогда уже – на хуй.
– Шило, у меня денег нету, – Петя сам подивился своей наглости.
Шило точно знал, что у Пети есть деньги, он даже знал сколько, – все эти хитрожопости с пацанками – точное тому доказательство.
– Кого ебёт чужое горе, – Шило уже было замахнулся, чтобы дать Пете оплеуху, но в дело вмешался Махно.
– Нет денег, сгоняй по-быстрому домой и возьми, мы подождём, – спокойно сказал Махно, глубоко затягиваясь беломориной…
Спорить с Махно, нет, это слишком круто. Петя развернулся и побежал вдоль школы. До последнего звонка оставалось минут семь-восемь, после звонка школу закроют, значит, опять прогулял арифметику…
Известно, что человек делает лучшее, когда его прижимают к стене. «А что, если попробовать через физкультурный зал», – озарило Петю. Они сейчас вот-вот выбегут на разминку, дверь, поди, уже и открыли. Окрылённый, он побежал быстрее и уже через две минуты был на месте. Дверь, действительно, была открыта. «Хуй вам, а не мои двадцать копеек», – подумал он, но радоваться было слишком рано – в середине зала Петю остановил пионерский кордон дежурного пятого «а».
Начальник кордона Клещук, худощавый прилизанный брюнет с плотно завязанной на предплечье красной повязкой, смотрел на Петю как на пойманного с поличным английского шпиона.
– Дневник, – потребовал Клещук, медленно раскачиваясь на каблуках новых ботинок из модного кожзаменителя.
В этом не было подъёба, при входе в школу проверка дневников была обязательной.
Петя посмотрел на две звёздочки, аккуратно прицепленные на левой стороне пилотки члена совета дружины, и подал свой дневник.
Начальник кордона стал внимательно осматривать Петин дневник, потом перевёл взгляд на самого Петю, словно сличая:
– Так-так, Востриков Петя из третьего «а» класса, понятно. Почему идёшь через физзал?
– Мне тут ближе, – ловко соврал Петя.
– Сменная обувь?
Петя потряс мешком со сменной обувью.
Начальник кордона достал из внутреннего кармана чистенькой формы блокнот, быстро переписал туда фамилию Пети, поставил дату, точное время правонарушения и, смачно вырвав листок, передал его напарнику-шестёрке:
– Миша, это срочно в штаб. – Миша тут же отдал по всей форме пионерский салют и убежал.
– А ты, Петя Востриков из третьего «а» класса, пиздуй через главный вход, ещё раз здесь поймаю, – вызову на совет дружины, понял?
– Понял, – сказал Петя, у него оставалось не больше трёх минут.
Хуй с ним, дам им двадцончик, решил Петя, одолжу где-нибудь шестнадцать копеек на первой перемене, а там видно будет. Прогул после вызова родителей – это пиздец, это точно пиздец.
Через минуту он был уже на крыльце, и его монетка тряслась в Шилиных ладонях. Как назло, Петя выиграл первую партию, стали играть вторую. Вторую, слава богу, проиграл, пошла последняя минута перед звонком. Шило улыбнулся и положил деньги в карман:
– Ну всё, бля, иди, – сказал он примирительно и даже похлопал его по плечу, при этом почему-то преграждая ему проход.
