Филип Дик - Особое мнение (Сборник)
Но как насчет РМ? Что случилось с информацией, поступившей от третьего мутанта? Его «особое мнение» явно не было учтено…
Он взглянул на часы и увидел, что уже больше полуночи. Пейдж давно ушел со службы и не вернется в «обезьянник» до завтрашнего полудня. Шанс был очень невелик, но попробовать стоило. Возможно, Пейдж согласится прикрыть бывшего начальника… Если он откажется, то все будет кончено.
Только рапорт третьего мутанта мог обелить бывшего комиссара полиции Андертона.
6
Между двенадцатью и часом на улицах Нью-Йорка всегда полно народу. Самое суетливое и бестолковое время, поэтому Андертон и выбрал его для звонка в полицейское управление. Он набрал номер из телефонной будки в забитом покупателями супердрагсторе, специально воспользовавшись аудио-, а не видеолинией. Невзирая на мешковатую поношенную одежду и двухдневную щетину, бывшего комиссара все-таки могли опознать.
Голос девушки на коммутаторе был ему незнаком. Андертон поспешил назвать, ей внутренний номер Пейджа. Если Уитвер уже начал заменять персонал своими прихлебателями, то вполне вероятно, ему ответит какой-то незнакомец.
— Слушаю, — после паузы раздался в трубке недовольный голос Пейджа. Быстро оглянувшись, Андертон увидел, что никто не обращает на него внимания. Покупатели разглядывали стеллажи с товарами, продавцы делали свое дело.
— Ты можешь поговорить со мной, Уолли? Не слишком занят?
Молчание на другом конце линии затянулось. Андертон отчетливо
представил себе мягкое, слабовольное лицо Пейджа, вынужденного решать, стоит ему разговаривать с преступником или нет. Наконец Пейдж с запинкой произнес:
— Ты… зачем сюда звонишь?
— На коммутаторе новенькая? Я не узнал голоса, — поинтересовался Андертон, не ответив на вопрос.
— Совсем новенькая, аж блестит. Тут у нас большие перемены…
— Да, я слышал об этом. А как, гм… как твои дела, Уолли?
— Подожди-ка…
В трубке послышались приглушенные шаги, затем звук закрывающейся двери. Потом Пейдж вернулся и сказал:
— Теперь можно говорить спокойнее.
— Насколько спокойнее?
— Ненамного. Ты где?
— Да вот, прогуливаюсь в Центральном парке, — ответил Андертон. — Загораю.
Насколько он мог судить, Пейдж ходил удостовериться, что система отслеживания входящих звонков включена. Возможно, группа захвата уже вылетает. Но у Андертона все равно не было выбора.
— У меня теперь новая профессия, — сообщил он Пейджу. — Я электрик!
— О-о… Э-э… — только и смог промямлить ошарашенный Пейдж.
— И вот я подумал, может, у тебя найдется для меня работенка? Если это нетрудно устроить, я бы с удовольствием заскочил, чтобы проверить ваше базовое компьютерное оборудование. И в особенности банки данных и аналитические блоки «обезьянника». Что скажешь, Уолли?
После паузы Пейдж произнес:
— Вообще-то… да, это можно устроить. Если это действительно так важно.
— Очень важно, — заверил его Андертон. — Когда тебе будет удобно?
— Ну… Я вызвал на сегодня монтеров для проверки внутренней связи… новый комиссар желает, чтобы эта связь работала, как часы… Ладно, ты можешь прийти вслед за монтерами.
— Отлично, я так и сделаю. Когда?
— Скажем, в четыре часа. Вход Б, шестой уровень, а там… там я тебя встречу.
— Это замечательно, — с чувством сказал Андертон и через секунду добавил, прежде чем повесить трубку: — От души надеюсь, Уолли, что до четырех ты продержишься на службе.
Он мигом покинул телефонную будку и уже через несколько секунд затесался в толпу любителей ланча, наводнившую ближайший кафетерий. Тут его точно никто не найдет. Впереди было три с половиной часа ожидания. И это оказались самые долгие часы в его жизни, они тянулись целую вечность, пока Андертон не встретился наконец с Уолли Пейджем в условленном месте.
— Ты совсем спятил? — зашипел на него бледный до синевы Пейдж. — Какого дьявола ты решил вернуться?
— Успокойся, я ненадолго.
В блоке «обезьянника» Андертон внимательно осмотрел каждый закоулок, методично открывая одну дверь за другой.
— Не впускай сюда никого, — сказал он Пейджу. — Другого случая у меня не будет.
— Тебе следовало подать в отставку, пока ты был еще «на коне»!
— Уолли таскался за ним по пятам, сраженный тяжким приступом сочувствия. — А теперь этот Уитвер поднял такую шумиху… Он такую кампанию развел… Все жаждут твоей крови, все и каждый!
Не слушая его, Андертон открыл главный контрольный банк данных аналитической секции и указал на мутантов.
— Который из них выдал «особое мнение»?
— Не спрашивай меня! Я ухожу.
Дойдя до двери, Пейдж все-таки обернулся, молча указал на среднего в ряду мутанта и исчез, беззвучно затворив за собою дверь и оставив Андертона заниматься своим делом в одиночестве.
Значит, средний? Он хорошо знал этого ясновидящего. Маленькая скрюченная фигурка, погребенная под проводами и реле, сидела здесь уже пятнадцать лет. Его звали Джерри, ему было 24 года, и он даже не поднял головы, когда Андертон подошел к нему. Пустые мутные глаза были слепы к физической реальности этого мира, но видели миры, которые еще не существуют, а может, и никогда не будут существовать.
Изначально младенец был диагностирован, как идиот гидроцефалического типа, но когда ему исполнилось шесть лет, психологи, проводящие обязательные тесты, обнаружили у Джерри талант провидца, погребенный в глубине искалеченного мозга. Мальчика направили в специальную правительственную школу, и к тому времени, когда ему исполнилось девять, его латентный талант путем настойчивых тренировок развился до полезного обществу уровня. Но Джерри так и остался идиотом, поскольку сверхразвитый дар целиком поглотил и растворил в себе его зачаточную личность.
Присев на корточки, Андертон начал разбирать щитки, которые защищали бобины с пленкой, хранящиеся в аналитической машинерии. Прозвонив схемы в обратном порядке, от финальных интегрирующих компьютеров до индивидуального оборудования, подключенного к мутанту, он определил, где находится личный банк данных Джерри.
Еще через несколько минут он вынул оттуда дрожащими руками две получасовых катушки с пленкой: это были записи недавно отвергнутой информации, полученной от Джерри и не совпадающей с РБ. Консультируясь с перечнем линейных кодов, Андертон в конце концов отыскал сегмент звукозаписи, имеющий непосредственное отношение к его проклятой инфокарте.
Затаив дыхание, он вставил пленку в ближайший считывающий сканер, запрограммировал его на нужный сегмент, нажал кнопку воспроизведения и начал слушать. Андертону хватило нескольких секунд: с первого же пункта рапорта ему стало ясно, что случилось… Он получил то, что искал, больше ему ничего не было нужно.
Видение Джерри оказалось не в фазе. Дар предвидения от природы неустойчив, поэтому Джерри исследовал немного другую версию будущего, отличную от версии двух других мутантов. Для него информация о том, что комиссар должен совершить убийство, изначально являлась частью исходных данных. Это утверждение и реакция на него Андертона составляли ядро «особого мнения».
Очевидно, что рапорт Джерри полностью отменял рапорт большинства: узнав о том, что ему предстоит совершить убийство, Андертон сделал все, чтобы этого не произошло. Знание о будущем убийстве предотвратило само убийство! Профилактика состояла просто в предупреждении потенциального преступника, и этого было достаточно, чтобы создать новую версию будущего. Однако рапорт Джерри, при перевесе двух голосов над одним, был автоматически признан неверным…
Дрожа от нетерпения, Андертон перемотал пленку назад, сделал для себя моментальную копию рапорта и вернул оригинал на место. Теперь он держал в руках несомненное доказательство своей невиновности. Надо срочно показать эту копию Уитверу, чтобы тот официально объявил обвинительную инфокарту недействительной…
И тут Андертон поразился своей собственной наивности. Уитвер, конечно же, видел эту пленку, что не помешало ему присвоить должность комиссара полиции и пустить по следам Андертона группы захвата. Уитвер не собирался отступать, а виновен Андертон или не виновен, его ничуть не заботило.
Что теперь делать? К кому обратиться за помощью?
— Боже, какой ты все-таки кретин! — раздался позади него взволнованный женский голос.
Он быстро обернулся: у двери в своей безупречной полицейской форме стояла его жена и смотрела на него в ужасном смятении.
— Не беспокойся, — сказал он кратко, показывая ей катушку с пленкой, — я уже ухожу.
Губы ее дрогнули, лицо исказилось, и Лиза отчаянно бросилась к нему.
— Пейдж сказал, что ты здесь, но я не поверила! Он не должен был пускать тебя сюда. Он просто не понимает, кто ты такой!
