Арина Алисон - Герцогиня
По дому от него тоже толку мало, пошлют за дровами или навозными лепешками, сядет у какого-нибудь цветка или камня и часами может рассматривать его. За водой стоит послать, может и сутки, а то и больше просидеть, глядя на текущую воду. Пользы в хозяйстве от него никакой, вот девушки и разбегаются.
— А если он весь из себя такой задумчивый, то почему в роли жениха выступил, — поинтересовался я этим несоответствием описанного образа с сегодняшним событием.
— Родители, заставили. Боятся, что помрут, а братья его выгонят из дому. Вот и хотели найти ему няньку, — лаконично описала ситуацию Орра.
Не повезло парню родиться в кочевом племени, где главное дело жизни — трудиться с утра до вечера, обеспечивая семью. С таким отношением к жизни даже в монахи не пойдешь, там расписание соблюдать надо, да ритуалы выполнять. Вот разве что буддийским странствующим монахом у него получилось бы.
Пока живы его родители, может еще и продержится в племени, а как умрут, затюкают парня.
Когда Орра, по моей просьбе, привела мечтателя к нам, только тогда я смог нормально рассмотреть его. М-да-а-а уж. Его выражение лица здорово мне напомнило Вицына, когда он в фильме «Самогонщики» восклицал «чей туфля… о-о-о, мой туфля…». Неудивительно, что девушки шарахаются. Действительно выглядит как блаженный.
В первый же вечер Кай, как звали этого мечтателя, поразил меня как в смысле духовном, так и в смысле физическом. Какое-то время я беззастенчиво рассматривал это чудо. В свете костра он выглядел еще экзотичнее. Орра вручила нам пиалы и налила приготовленный напиток. Я не знал о чем спрашивать парня, и мы долго сидели молча, и хлебали горячее молоко с травами и маслом, почти как тибетское, хорошо хоть не соленое. Кай долго смотрел на огонь, а затем, подняв глаза на звездное небо, неожиданно спросил:
— А звезды, это драгоценные камни, прибитые к небу или другие солнца, только дальше нашего? — спросил он задумчиво.
Я даже подавился. Ну ничего себе парень! Дикий кочевник и вдруг другие солнца.
— А кто тебе сказал про другие солнца? — осторожно поинтересовался я.
— Монах один рассказывал. Он у нас несколько дней жил, — кратно сообщил парень и снова замолчал.
— Солнца я думаю верней будет, — внимательно разглядывая это чудо, сообщил я.
— Если это солнца, то значит там и такие же, как наша, земли есть, — задумчиво произнес он, глядя в небо.
Я даже замер от удивления и тоже уставился на небо. Вот это логика у парня! И тут что-то обожгло мою ногу. Заорав, я отскочил в сторону, сбрасывая сапог и стягивая штанину. Как оказалось, этот придурок, в задумчивости созерцая звезды, поставил на мою ногу чашку, полную недавно закипевшим молоком. Та, естественно перевернулась…
Я долго рассказывал ему, где я видел его вместе со звездами и землями, как он туда должен идти и что делать. Не реагируя на мой монолог, он взял мою кружку с молоком и начал пить. Собравшись возмутиться, я обратил внимание на неопределенную траекторию полета моей кружки в его руке, решил не рисковать и отполз в сторону.
Не удивлюсь, если от него шарахаются не потому, что он весь в мечтах и думах, а потому, что в этом состоянии он просто опасен для окружающих.
Недели три, с момента моего появления в стойбище, погода стояла жаркая, и не было дождя. Трава начала желтеть. В один из вечеров, когда мы разожгли костер, и Орра занялась приготовлением нашего ежевечернего напитка, к нам на огонек по одному стали подходить старички. В течении получаса прям собрание старейшин сошлось у нашего костра. Орра всем раздала пиалы и налила напитка. Из палатки выбрался наш шаман и, ничего не говоря, присоединился к компании.
Какое-то время все молча наслаждались напитком.
— Солнце, однако, — сообщил один аксакал.
Все молча покивали головами. Хлебнули чай, если это можно так назвать, из пиал… еще помолчали…
— Жара, однако, — сообщил следующий.
Всё собрание снова с умным видом покивало головами и снова отхлебнуло по глотку.
— Трава желтеет… однако, — так же серьезно через большой промежуток времени поведал новость следующий старик.
На продолжительное время установилась тишина, прерываемая редкими и громкими прихлебываниями напитка.
— Овцам однако, скоро есть будет нечего, — стелился еще один дедуля.
— Дождь, однако надо, — чуть ли не через час заявил еще один.
Аксакалы снова дружно покивали головами, опрокинули в себя остатки напитка и, молча, встав, исчезли в темноте.
На следующее утро я проснулся от шумной активности возле нашего шатра. Шаман ползал по земле и что-то там рисовал и раскладывал в камни в некотором порядке, известном лишь ему одному. Орра была задействована на работах «подай, принеси» и бегала как угорелая, стараясь угодить старику. Присев у входа в свое жилище, я с интересом смотрел на приготовления.
Когда, по мнению шамана, все соответствовало его требованиям, он подошел ко мне, взял за руку и, подведя к кошме, лежащей в центре круга, выложенного белёными камнями, усадил и дал в руки мой бубен. Похоже, он принял к сведению пожелания старейшин, и намерен их воплощать, а мне придется активно работать в его программе по вызыванию осадков.
Еще раз проверив свои приготовления, он, постукивая бубном, начал медленно прохаживаться вокруг меня, тихо завывая. За кругом камней горели четыре костра, и сидящие рядом старики, время от времени подбрасывали в них топливо.
Скорость передвижения, ритм ударов и сила голоса постепенно увеличивались. Через некоторый промежуток времени он причитал уже в полный голос. Мерный ритм бубна вводил в какое-то странное состояние, при котором затихали все мысли. По знаку шамана я подключился к его сольному выступлению, и мы заголосили вдвоем.
Чем дальше мы с шаманом пели, тем громче становился мой голос и тем более разнообразные звуки я начинал петь. Не то чтобы я сам выбирал их, они как бы сами собой неслись из меня.
Совершенно не представляю, сколько мы так надрывались, но когда замолчали, оказалось, что собравшиеся вокруг нас жители деревни, подпевали нам протяжным звуком, напоминающим Ом. Когда затих последний звук нашего хорового пения, в горах раздался гром, похожий на сход лавины или камнепад. Шаман радостно заорал, что-то выкрикивая. Его поддержала вся деревня, что-то восторженно восклицая. Похоже, сход лавины у них явился подтверждающим знаком. Но при такой практике уже всё в ближайших горах, что может обвалиться, должно было давно это сделать?!
Как ни удивительно, но на следующее утро все небо заволокло тучами, и к обеду пошел дождь. Я задумчиво наблюдал за падающей водой. Совпадение, говорил я себе, и не очень верил в это. А между местными фигвамами, малышня, раздевшись догола, прыгала под струями воды, радостно визжа. Уж их то совершенно не интересовало, почему идет дождь. Для них важен сам факт его наличия.
Возвращаясь с разминки, которую я начал делать каждый день, как только почувствовал себя лучше, заметил сидевшего на земле Кая.
— Что рассматриваем? — поинтересовался я, подойдя к нему.
— Посмотри, какой красивый камень. Какие разводы, как переливается свет… — потыкав в камень пальцем, задумчиво сказал он.
Я присмотрелся. И действительно небольшой кусок гранита поражал своей игрой оттенков. Кварцевые вкрапления ярко блестели на солнце. Пока я рассматривал его находку, Кай уже улегся на траве и смотрел в небо.
— Смотри, телега! А вон там всадник скачет! — воскликнул он, тыкая пальцем в небо.
Присмотревшись к облакам, медленно проплывающим над нами, я и в самом деле заметил обе его находки. М-да-а-а… Мечтатель и художник, по иронии судьбы родившийся среди кочевников… Я с интересом и некоторой жалостью посмотрел на него. Не выжить ему среди своих.
— Мы скоро уходим. Наш путь лежит в город. У меня там большой дом и много книг. Если хочешь, пойдем со мной. Научишься грамоте, и потом сможешь прочесть все, что есть у меня, — предложил я.
Ничего не ответив на мое приглашение, парень поднялся и молча пошел по тропинке. Я задумчиво посмотрел вслед. Интересно он услышал меня или нет?!
Несколько раз я заводил разговор с шаманом, что я себя уже нормально чувствую, и хотел бы уже уйти.
— Рано еще, — кратко сообщал он мне, и продолжал усиленно обучать меня владению голосом, сочетания голоса и ритма и силы звучания бубна, заставлял входить в состояния или создавать у себя определенный настрой…
Он не очень-то рассказывал, чего он от меня добивается, может слов не хватало, а может такие вещи и невозможно объяснить. Я все делал как мог, но, честно говоря, совсем не понимал, нафиг это мне нужно, но не хотелось обижать старика и его племя. Они приняли меня, лечили, кормили и ничего взамен не требовали. Может выученное и не пригодится мне никогда, но если уж это для шамана так важно, то почему бы мне и не позаниматься тем, на чем он настаивает.
