Валерий Быков - Закат Рима
Спустя пару недель боевых действий началась хроническая нехватка топлива и артиллерийских боеприпасов, хорошо хоть от голода мы не страдали. А вот с топливом были реальные проблемы, раньше мы его жгли в печах, для обогрева машин, расход превышал все допустимые расчёты командования, и теперь его резервы видно подходили к концу. На движение колон ещё хватало, а вот люди начали хронически замерзать. Да и так мёрзли, обморожения были хроническими, мне ещё очень везло, я то всё время был в БМП. Но в начале как было, постоял на улице, помёрз, и в более менее тёплую, аля ноль градусов машину. Теперь же холодно было везде, внутри и снаружи, от сорока градусов не спасали никакие ватники, и огонь жечь также было не возможно, везде сплошные сугробы. К концу января наступленье заглохло окончательно. А ведь мы были единственным направлением, которое реально куда-то наступало по земле, остальные что. По тайге на машинах не по наступаешь. Местами высадили несколько десантов, по три даже четыре тысячи человек, и что. Ни техники, ни помощи, их либо уничтожили, либо сидели эти десанты сиднем, кого-то ждали, китайцев то пруд пруди, наша авиация постоянное прикрытие над теми районами обеспечить не может. Улетят наши сушки, прилетит звено китайских j8, и вот уже летят в наш десант кассетные бомбы. Танков у дальневосточной республики, похоже, уже было не меньше, чем у нас. Так что десанты они давили за милую душу, оставалось только как мы, честно наступать своим ходом по земле, заранее предотвращая посредством тяжёлых орудий и реактивной артиллерии любые попытки противника дать организованный отпор.
Вообще, многие из наших чертовски устали, из всех немного отъелся после Томска только я. Только теперь стал понимать, как хорошо быть пулемётчиком радистом в пулемётном взводе. Инженеры и сапёры день и ночь колымят на передовой, механик и водитель, каждый день по три часа копаются на морозе в моторе, решают проблему как бы завести эту дрянь и обеспечить работу печки. Те у кого нет места в машине также гребутся на морозе, а я сижу себе за пулемётом, дежурю. Иногда ещё меня просят перелезть к пульту, завести, но покидать тепло и уют родной бронемашины для этого не требуется, только нужду справлять морозно. Никто ко мне не придирается, я же ветеран из под Томска, у меня теперь даже орден святого Георгия есть, у нас ведь взвод попал в засаду, шестьдесят процентов вырезали. Знал бы кто подробности нашего полу дневного сидения. Но зачем уточнять, кроме нас девятерых их никто и не знает, совесть у меня чиста, приказов я не нарушал, кто же виноват, что я пол дня наступленья просто просидел в БМП, в километре от штаба? И орден меня уже здесь догнал, на великой русской транссибирской магистрали, не писать же сейчас просьбу в Москву, чтобы меня 'Николая Станкова' его лишили. Да и вообще, в тех жутких условиях в которых мы находились не было и не могло быть ни свинства, ни дедовщины, тут каждый был матёрым воякой, либо трупом, либо героем.
Меж тем, по радио доходили тревожные слухи об осложнениях на русско-грузинской границе, новых столкновениях в Чечне. Не виданном разгуле преступности в самой стране. Тотальном срыве военного призыва, массовым дезертирствам из немногочисленных тренировочных лагерей. Мне было даже как-то смешно и грустно, когда я первый раз услышал об этом, невольно даже пришла в голову мысль о последнем ручейке нашей молодёжи, не способной уже заткнуть очередную дырку наших политиков. Призвали последний русский взвод из двадцати пяти человек в Саратове, Самаре, в каждом городе по последнему взводу, самому последнему, и они пришли добровольно, сами, только потому, что на то, что кто-то из нас назвал нашей землёй, нашей ли? кто-то напал, и некому её защитить. И погрузили их в холодные, не отапливаемые трюмы самолётов, и отправили под Томск, Абакан, в ледяные поля битвы за Сибирь, и погибли они в китайских засадах, инженерных частях, погибли все те, кто сражался, а не пил пиво у себя дома. А теперь кто-то ещё удивляется, почему не идут воевать за Россию наркоманы, игроманы, классные парни с дискотек, авторитеты, зэки и бандиты, узбеки, чеченские и грузинские криминальные диаспоры, и все те, кто почему-то не идёт в военкомат. Было выгодно, въезжали китайские гастарбайтеры, было выгодно въезжали граждане СССР с юга, было выгодно, вводили платное образование, было выгодно, открывали ночные клубы, было не выгодно, перестали платить стипендию студентам, хотелось девушкам гулять с крутыми парнями, они гуляли, стали модны ночные клубы в них ходили. Мерседес парня стал весомее оценки отлично по термодинамике, а девушка предпочла распущенного сына мафиози спокойному и доброму Инженеру, что ж... Теперь, даже Украина требовала какие-то кусочки причерноморского побережья, и уступили президент и гос дума. Можно только сожалеть об обидном выходе из союза Белоруссии, недовольстве снижением поставок энергоносителей на западный рынок. Хотя по моему, да и по мнению многих других наших сограждан, в таких условиях как сейчас, всего десяти процентное снижение поставок это ещё удача. Хотя с другой стороны, баррель нефти теперь уже стоил не шестьдесят пять долларов, как месяц назад, а все девяносто, и по мнению запада это было верхом возможного, грозило тотальным дефицитом бюджета и вовсе не было заложено в экономическую программу на две тысячи седьмой год. В общем единственное сословие, которое от всего этого очередной раз сорвало дикую прибыль, это наши горячо любимые совсем не многочисленные олигархи, которым со времён отмены экспортного налога идёт процентов девяносто всей наличности от продажи нашей страны. В общем ситуация в стране всё ухудшалась, а мы передовики фронта, в первую очередь ощущали это на себе в виде тотального дефицита всего необходимого для наступления. Долго так продолжаться не могло, даже я стал задаваться вопросом, а что будет когда кончится последний снаряд, литр керосина, когда в ответ на очередной налёт китайской авиации уже не найдётся ракеты С-300. Тем более, что последнюю неделю, поставки всего прекратились вовсе.
Пятого февраля пришло сообщение о подписании с Китаем мирного договора. Большинство военных это привело в настоящее бешенство. Как бы нам не было плохо, как бы не трещали тыл, но никогда ещё Россия, не заключала мир с противником, потеряв тридцать процентов территории. Ну положа руку на сердце, заключала конечно, в 1918ом например. Но кто в этом признается? С другой стороны, тогда мы не могли воевать, немцы наступали, а сейчас? Да плохо, голодно, но это же вшивая китайская армия, мы её давим на восток день за днём, у них нет шансов. Как не обидно, но мир был заключен, заключен не нами, заключен Европой и Китаем, олигархами и всеми кто пёкся о мировой экономической стабильности. Никому не было дела до мнения народа сырьевого придатка, до его желания и способности воевать до конца. Поставки энергоносителей должны быть стабильны, войны не допустимы. Запад решил, президент и главнокомандующий подписали, наверняка так трещала пресса и весь народ, хотя если подумать не всё так просто. Наверняка решение было не лёгким, и было сделано исходя из анализа ситуации в России и Китае. На самом деле не думаю, что мы смогли бы наступать и далее. Китай то мог поддерживать такой темп сколь угодно долго, посылать новые и новые десятки тысяч добровольцев, да какие десятки, миллионы, и никаких сверх нагрузок при этом не испытывал бы, а вот наша полу развалившаяся экономика навряд ли бы смогла. На самом деле не все не популярные решения правительства являются следствием его предательства, тут мы даже вовремя и удачно договор заключили, иначе бы могли и всю Сибирь потерять. Просто, правительство у нас не слишком могучее и хорошо организованное, делает всё что может, но может не много. Плавает от компромисса к компромиссу, чтобы и все олигархи за границу не откочевали, и народ с голодухи не умер и вроде как не совсем мы развалились.
Вплоть до седьмого мы совершали 300 километровый марш бросок на восток. Хорошо хоть на восток, наш президент видно как-то извернулся и выторговал территорию, а то могли бы и на запад. Китайские соединения больше не минировали дороги, мы стремительно следовали за ними, пока не вышли на линию новой восточной границы нашего государства. Здесь уже мне пришлось основательно погнуть свою спину на подготовке новых укреплений и блиндажей границы. За то я мог каждый вечер радостно слушать радио о том, что спадает напряжённость на южных границах, и вроде бы стабилизируется внутренняя обстановка в стране. Откровенно говоря, к концу января я уже начал бояться как бы не развалилось на части наше государство. Но теперь видно кризис мы пережили, надеюсь правительство учтёт ошибки прошлого, может быть скоро отменят военное положение и меня вернут на гражданку? Труд день ото дня становился всё ударнее и ударнее, самое интересное, за что все трудились, никто ведь не платил, и вроде бы угроза гибели государства отошла куда-то далеко. Правительство ежедневно рапортовало о восстановлении линий энерго и водоснабжения, уровня жизни и обеспечения населения. Даже карточную систему отменили. Можно сказать, кризис был преодолён, теперь можно было и подумать о том, как бы насолить Китаю ещё, а то международных экономических санкция явно было мало. Тем более наше правительство видно искренне верило, что дальний восток на всё же вернут, просто из-за того, что за это яро выступал весь западный мир. Воевать с Китаем за него конечно никто кроме нас не собирался, но такое и не прощается. Наконец, двенадцатого нашу часть отозвали в Москву, запахло скорой демобилизацией.
