Максим Солохин - Король и Каролинка
Я не понял всего этого, но услышал тут главное для себя: между магом и обычным грешником нет качественной разницы. Просто один не ведает, что творит, а другой -- ведает. Потому с него и спрос больше. Но насчет "черной" магии мне было пока неясно. Я хотел понять Настю.
Разбор полетов
-- Что значит "охотится за силой"? -- спросил я.
-- Это не так-то легко объяснить. Вот у тебя после знакомства с Каролинкой появилась новая Сила. Этот самый "Король".
-- Понятно, -- сказал я, хотя было пока непонятно. Я же не черный маг, я же не охочусь за Силой... Откуда мне такое дарование привалило?
-- Вернее, он ДУМАЕТ, что охотится за Силой, -- продолжал Папа. -- Но он ошибается, на самом деле -- все наоборот, это Сила охотится на него. Кончают они все плохо.
-- Что это значит -- "плохо кончают"? -- поинтересовался я.
-- Ну, это-то ты должен понимать лучше меня. Ты же человек "глубоко церковный"!.. Они заимствуют Силу у демонов, и рано или поздно им приходится отдавать долги.
-- Сегодня ночью Настя отдавала долги?..
Папа кивнул.
-- Знаешь, что было бы хуже всего?.. Хуже всего было бы, если бы она успешно улетела. В таком состоянии -- это должно было кончиться для нее... чем угодно.
Я удивился. Я-то думал: что Настя грохнулась с пятого этажа -- это и есть главная трагедия прошедшей ночи... Папа помолчал, подбирая слова.
-- Я не могу этого объяснить. Это надо хотя бы раз УВИДЕТЬ. Или лучше не надо?.. Это трудно выразить... Это... Невозможно выразить и понять. Черная магия -- штука уму непостижимая. Там же демоны действуют, нам с ними равняться невозможно. Их логика для нас -- хаос. Разрушающий наш ум... Страсти человеческого духа кажутся нам бессмысленными, животными. Но на самом деле в них есть глубокий мистический смысл, за ними -- холодная нечеловеческая логика. Но те, кто пытались осознать ее своим человеческим умом, повредились... Прежде, чем думать об их действиях, надо заклинать их именем Иисуса, класть их в прокрустово ложе Богословия...
Мне понравилась такая метафора. Богословие -- прокрустово ложе, пыточный стол для демонов. По странной ассоциации я вспомнил каталку, на которой увезли Настю санитары моего сна. Как я сейчас думаю, тут у меня возник легкий транс. Я слегка подзабыл, о чем мы тут говорили.
-- Демонов надо вначале рационализировать Богословием, -- продолжал Папа. -- А потом уже рассуждать о них, иначе крыша съедет. Если рассуждать по-человечески, по-христиански, этот панический полет мог и должен был окончиться гибелью ее души. Адом.
Папа внимательно поглядел мне в глаза. Я ничего не соображал.
-- Эти слова ни о чем тебе не говорят, потому что у тебя нет такого опыта. Для тебя это только слова -- гибель души, ад... Но это -- правильные слова. Они упорядочивают ум.
-- Н-да... -- Я почесал в затылке. Я вспомнил, что мы говорим о Насте. -- Значит, ее загнали в тупик, чтобы ей оставалась только одна дорога -- в ад?
-- Примерно так. Это была их цель. А мы бессознательно подыграли им.
-- Значит, и Вика участвовала, и ее подружка наверняка.
-- О, да! Но Вика сыграла тут особую роль. Очень добрую и важную роль! Когда Каролинка заперлась в той квартире, вся эта история дошла до нижней точки, до дна. И именно с Вики началось движение вверх. Она позвонила мне, разбудила меня. И в дело НАКОНЕЦ-ТО вступило мне сознательное "я". С огромным запозданием. Я страшно опоздал!
-- И что ты сделал?
-- А что можно было сделать в такой ситуации? Можно было попробовать просто разбудить тебя... Но я не успел сообразить, что, собственно, происходит. Потому самое правильное было -- начать молиться.
-- Кстати, я проснулся, когда ты говорил по телефону. Я слышал. Но почему-то притворился спящим.
-- Проснулся ты потому, что Король шарахнулся от молитвы. Они боятся имени Господня. А притворился ты потому, что Король затаился. Между прочим, я просил Маму позвать тебя, но она не послушалась. Я хотел, чтобы ты сам встал на молитву.
-- Так разбудил бы...
-- Некогда было. Тут уже нельзя было терять ни секунды. Мама не стала будить -- я не стал настаивать...
-- Непонятно. Если это я во сне грохотал в дверь, так и надо было меня разбудить...
-- Нет, нет. Это все человеческая логика. Во сне, разбудить... Тут дело не в том, что ты спал. Это могло и не помочь -- бывает так... А главное -- в тот момент я сам еще не сознавал, что происходит. И потому сделал единственное, что могло помочь наверняка: начал молиться. Надо было молиться. В такой ситуации поможет только Бог. Никто больше.
Я наморщил лоб. Я еще ничего не понял. Совсем ничего. Папа начал молиться после Викиного звонка. Но ведь мой Король после этого и начал рваться в дом. Да загрохотал так, так что Вичка потеряла голову и полезла под кровать. А Настя прыгнула и полетела... Полетела в ад. Какой же прок был от Папиной молитвы?! Получается, никакого?
-- Я не понимаю, -- сказал я.
-- Чего ты не понимаешь? Почему Настя не улетела?
-- Ну, да. Наверное.
-- Ей помешала Вика, -- терпеливо повторил Папа. -- Она позвонила нам. И разбудила меня. И все, что я успел сделать -- это начать ВНИМАТЕЛЬНО молиться. За Настю.
-- И что? -- я по-прежнему не понимал. Что-то во мне отказывалось понимать.
-- Не улетела Настя именно потому, что я НАЧАЛ МОЛИТЬСЯ за нее. Подрезал ей крылышки.
-- Как это? -- не понял я.
-- Чего именно ты не понял?
-- Получается, ты начал за нее молиться -- и она грохнулась?
-- Конечно. Ведьма не может лететь, если за нее в это время внимательно молиться. Ты просишь Бога, чтобы Он помиловал ведьму. И нечистая Сила оставляет ее. Это -- милость Господа.
-- А почему так... сурово?
Я наконец осознал суть своего затруднения. Вначале я думал, Папа сам, сознательно околдовал Настю, чтобы отомстить за Дедушку. Потом он меня убедил, что это было бессознательно. Что она сама виновата, отдавала долги. А теперь оказывается, что упала-то Настя все-таки по папиной вине... вернее, по его молитве.
-- Понимаю, -- Папа кивнул. -- Это грязная история. Мы поломали девчонку. Хотя она и ведьма, а все же человечек -- почему молитва дала такой болезненный эффект?.. Этого ты не понимаешь?
-- Ну да... Опустилась бы на землю спокойно, пришла бы в себя...
-- А ты уверен, что это для нее полезнее? Нет, брат... Ты еще не понял логики происшедшего. Мое бессознательное заманило Настю в ловушку, натравило на нее твоего Короля. Вика тоже участвовала. Но и это еще не все.
Папа мгновение помолчал и продолжил с нажимом:
-- Самое главное -- самое главное! -- делала сама Каролинка. Бессознательно. Сегодняшняя ночь чуть не стала лебединой песней духа Каролинки. Скажи, тебе разве не странно, что Настя впала в панику? Она обычно наверняка производила впечатление человека, который отлично держит себя в руках. Она ведь никогда не юродствовала, а наоборот, всегда держала себя королевой?
-- Не то слово, -- сказал я. -- Мне вообще показалось, что она чуть ли не СИЛЬНЕЕ тебя.
-- Не похоже, -- сказал Папа. -- Но тот факт, что сегодня ночью Настя "потеряла лицо", говорит о многом. Сила была на сей раз намерена наконец-то завершить эту игру. Вика сама не могла или не догадалась начать молиться, но она позвонила мне. Настя охотилась за Силой, а Сила охотилась за ней, и сегодня ночью их игра была сыграна до конца. Но конец не состоялся. Гений вдруг оставил Настю, бросил ее... Помнишь, она бормотала: "Бросил..."? Это он бросил ее...
-- А мы -- мы не охотимся за Силой? -- спросил я, пытливо глядя в его глаза. В тот момент мне, честно говоря, почему-то не казалось зазорным немножко поохотиться за Силой. И мне хотелось получить индульгенцию от Папы. Так сказать, лицензию на охоту.
Папа покачал головой.
-- Нет, -- решительно сказал он. -- Мы должны по идее стремиться наоборот, к нищете духовной. А не к богатству духовному... Сила -- это богатство.
-- К нищете? -- сказал я недоверчиво. Мой Папа, мягко говоря, не был похож на нищего.
-- Ну, да. К смирению. Ты же ВИДЕЛ отца Федора. У него осталось уже ОЧЕНЬ МАЛО Силы, он живет только помощью Свыше. Если бы Бог его оставил, ему пришлось бы туго... совсем плохо. Он не может без Бога -- вот Бог его и не оставляет...
Я кивнул. Но ответа я так и не получил, Папа уклонился от моего вопроса... Я спросил прямо:
-- А откуда У ТЕБЯ столько Силы?
Папа усмехнулся. Не весело.
-- Профессиональная вредность, -- пошутил он. -- Нам, видишь ли, нет нужды охотиться за ней. Помнишь, у Пушкина: "Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей". Вот так и с Силой. Мы молимся, а Сила этого боится. Она боится Бога и боится, когда мы молимся Богу.
Я кивнул.
-- И она сама к нам приходит, -- сказал Папа.
Передо мной встала сцена. Как в мертвой тишине Настя медленно идет ко мне, глядя в глаза, а ребята ее не видят.
-- Зачем? -- спросил я растерянно. -- Зачем она к нам приходит?
Папа хлопнул меня по плечу.
