Владимир Венгловский - Хардкор
– Я не тварь из леса, – проворчала Илва. Она выпрямилась, ее лицо снова стало обычным.
– Конечно, – согласился я. – Идем дальше?
– Они убьют тебя… нас, – сказала Волчица. – После того, как мы спасем Олега.
– Значит, надо придумать, как спастись самим.
– Он сказал, что за нами идут серые.
– Наверное, это сокейты из замка. Хотят отомстить за своего хозяина. Будем осторожными.
Мы пошли дальше, ускорив шаг. Илва держалась рядом, лишь изредка указывала направление.
– Олег был здесь, сидел, отдыхал, наверное, или собирался с мыслями, какие они там у тролля, – сказала она, остановившись возле следа Имира. – Знаешь, Игорь, мне впервые сказали, что я могу быть с тварями леса. Меня это беспокоит. Я человек, а не монстр.
– Махни рукой и не морочь себе голову, – сказал я. – Главное это то, к кому ты сама себя причисляешь.
Порой казалось, что между деревьями кто-то ходит. Призрачные силуэты смотрели нам вслед, я постоянно ощущал спиной чужие взгляды.
Я почувствовал под ногой плоский камень. Остановился, проверяя его носком сапога. Целую группу камней покрывали мох, опавшие листья и снег. Из земли торчали остатки колонны, еще дальше – основание разрушенной стены.
– Руины Абеларда, – прошептала Илва.
Я уже бывал здесь в детстве, в своих мечтах, когда рассматривал из окна подступающие к замку кроны Железного леса. В прошлом, еще до моего рождения, Абелард процветал. По торговой дороге к Вормсу в обе стороны ехали купцы, шли путешественники и охотники. По обочинам возле разноцветных шатров бродячие комедианты устраивали шумные представления. Запряженные лошадьми фургоны торговцев с востока везли огнеупорную ткань, пряности и заговоренное оружие, что слушалось только своего хозяина. Их обгоняли колесницы с гасторнисами, которыми правили купцы семьи Сао, вечно спешащие, чтобы первыми успеть на торги. Покрытые густой шерстью шестиноги медленно тащили за собой тяжелые повозки. Ехавшие на них побережники, торговавшие моржовыми шкурами, мясом и топленым жиром, всегда успевали продать свои товары и не торопились. Иногда на механических птицах проезжали волшебники Саргары, дорога перед ними вмиг становилась свободной – все прижимались к обочинам, смотря вслед могущественным чародеям.
А потом Абелард пал. Последняя битва между людьми и порождениями леса состоялась уже под его стенами, а позже, когда укрепления были разрушены, внутри города. Погибло много людей и монстров. Лес победил. Он всегда выигрывал своим упорством. На смену старым деревьям приходили новые, из темных глубин выползали монстры, и казалось, что дни людей сочтены.
Так я думал, стоя у открытого окна на вершине башни, но это было очень давно. Мысленно я тогда оказывался посреди сражения и совершал множество подвигов в городе, который теперь превратился в руины.
– Мы не одни, – тихо сказала Илва.
– Знаю, – ответил я.
Нас окружали тени. Они прятались у разрушенных стен, скрывались в сохранившихся подвалах, выглядывали темными силуэтами между деревьев. Призраки людей и монстров, погибших в давнем сражении.
– Не бойся, – прошептал я. – Они не опасны. Всего лишь лишенные разума проекции виртуалов, теперь ими управляет сама игра.
– Ты сумасшедший. – Илва смотрела, как призрак человека сошелся в бою с призраком тролля.
Тени сплетались, в стелющейся над руинами снежной мгле было не отличить, кто есть кто в бесконечном сражении. Мы шли по остаткам города, и вокруг кипела давно минувшая битва.
– Здесь теперь собираются тролли, чтобы устроить поединки, – сказала Илва. – Сползаются со всего Железного леса. Твоим снадобьем тролля достаточно облить, чтобы он вновь превратился в человека?
– Да. Слышишь? – спросил я. Под каменной кладкой, на которой мы стояли, журчала вода. – Кажется, это течет Гьелль. Когда-то по этой подземной реке доставляли товары прямо в замок. Речной путь контролировали саргарцы, но я знаю это лишь по рассказам.
Старый Виг, бывало, показывал мне свои шрамы, полученные в многочисленных сражениях.
«Вот это, – говорил он, демонстрируя рубец на правой руке, – след от молнии саргарца. Проклятые волшебники! Говорят, что свою магию они получили в призрачном городе. Это они изобрели накопители молний, но не те громадины в подвалах, что используют неудачники. Для себя саргарцы придержали махонькие, вот такие, – показывал старый вояка расстояние между большим пальцем и обрубком, что остался от указательного. – И потому могли метать молнии прямо из рук».
– Призрачный город, – пробормотал я. – Прошлый код, исходники старой игры.
– Что ты сказал? – переспросила Илва.
– Ничего.
Выходит, что я знал о том городе и раньше, просто забыл. Или игра позволила мне вспомнить только сейчас? Я обошел стену и наткнулся на провал – широкую дыру с осыпавшимися краями. В темноту вели каменные ступени. Там плескалась вода и скрипела древесина – подобный звук издают трущиеся друг о друга борта лодок. Раздался шорох, и из провала выползла саламандра. Обежав вокруг нас, она захихикала и свернулась калачиком у моих ног.
– Где ты Олега потеряла? – спросила Илва.
Саламандра подняла голову и кашлянула. По комку сухой травы пробежало пламя. Я сорвал горящий клок, бросил в провал, и падающий огонек на секунду осветил качающиеся на волнах лодки. Черная вода Гьелль разливалась у каменного берега широким омутом, а затем убыстряла свой бег и пропадала под сводами туннеля.
– Игра всегда дает шанс спастись, – сказал я. – Как думаешь, тролли в воду не полезут? Идем, а то не успеем до поединка.
Саламандра, недовольно чихнув, поползла за нами.
Центральная часть города сохранилась лучше окраин. Стены становились все выше, полуразрушенные дома прилегали друг к другу. На одной из крыш сидел ворон и разглядывал нас желтым взглядом. Когда я шагнул к дому, ворон сорвался с места и улетел, выкрикивая ругательства на своем птичьем языке. Переступив через остатки стены, мы зашли под крышу. Сквозь прорехи в потолке струился солнечный свет. Окна дома выходили на круглую площадь, где ветер играл снегом в безлюдном пространстве, закручивал вихри ледяных искорок вокруг сохранившегося остова какого-то памятника.
– Наверное, здесь тролли и сражаются, – прошептала Илва.
«Ты права, – подумали позади нас. – На старой площади проходят ритуальные бои».
Я обернулся, выхватывая меч. Это был не старик. Молодой черноволосый парень, почти мальчишка, стоял невдалеке и смотрел на нас пристальным, слегка прищуренным взглядом.
«Джереона убил ты?» – спросил тролль и сплюнул себе под ноги.
– Допустим, я.
Интересно, насколько он силен? Меня не обмануть нарочито молодым видом. Только высшие тролли способны принимать обличье человека.
«И правильно, – тролль проследил за саламандрой, которая миновала его, обежав по дуге. – Не наш он был. Не признавал лесных законов. Но ты не обольщайся – я сильнее его и все равно тебя убью. Отец победит выскочку, и тогда я тебя убью. Говорю сразу, потому что ты можешь попробовать спастись, а охота за бегущей добычей намного интереснее».
От удовольствия тролль пощелкал языком. Ну, этот хоть не называет меня мясом.
«Давно я не охотился. Походы в город с его сонными жителями не считаются. А волчица ничего, аппетитная. Отец приказал за тобой присматривать, чтобы ты выполнил, что должен. Вот здесь выскочку и поведут, по этой дороге, ты его легко достанешь, – тролль подошел к обвалившейся стене и указал наружу. – Сопровождать его будут двое. Мрарк – он из наших, из отцовских. А второй – Круст, вот его остерегайся. Он тебя сразу убьет, как увидит. Не забывай, что ты должен достаться мне. Главное, начни удирать».
Тролль выглянул за стену, повернувшись ко мне спиной. Я едва сдержался, чтобы не рвануться и не ударить его мечом. Именно этого он ждал от меня. Хотел, чтобы я поддался безрассудному поступку. Я представил, насколько стремительно он обернется и схватит мою руку, ломая кости, а вторым ударом проломит грудь. Или не успеет? Рискнуть? Вместо этого я опустил руку на плечо Илвы, которая готова была броситься на врага.
Тролль обернулся, ухмыляясь.
«Вот не понимаю я отца, – подумал он. – Старик ослабел? Что он заметил такого в этом выскочке? Наверное, пора мне самому стать вождем».
Тролль прикрыл глаза от приятных мыслей. Из-за угла метнулась темная фигура, схватила его за голову и перерезала горло. Тролль упал и уже на земле принял изначальную форму. Щупальца судорожно вздрагивали, из пузырящейся кровью раны вырывался хрип. Сокейт наступил на поверженное тело, несколько раз ударил мечом, затем выпрямился и поднял на меня лицо, скрытое повязкой. В солнечных лучах блеснули острые зубы.
– Благодарить не буду, – сказал я. – Кажется, ты пришел убить меня.
Из-за угла вышел второй сокейт и остановился возле собрата. Его шея так и осталась свернутой набок, и он стоял, повернувшись ко мне вполоборота. Двое против двоих. Но сможет ли Илва драться?
