Валерий Генкин - Похищение
Но Андрис считал это в порядке вещей. В этих пределах он вполне полагался на Игнатия Лойолу и не сомневался, что его-то цель оправдает мелкие пакости, причиняемые к тому же людям, не отличавшимся безупречностью поведения и строгостью морали. В практике общения со всякой межгалактической сволочью Рервик, бывало, шел на подкуп, лесть, обман. Однако, закинув удочку Наргесу, Андрис понял — здесь шансы на успех невелики. А время не терпело. О Марье розовый горбун не врал — зачем? Похоже, никто из них не сомневался, что Марья — верный козырь. Надо сдаваться, причем скорее. И требовать неприкосновенности Марьи.
Каких-нибудь гарантий. Но какие могут быть гарантии?
В этих размышлениях его застал служитель в войлочных тапочках. Ага, понял Андрис, поведут к шефу. Наргес не подвел. Вторая встреча с Болтом состоялась в том же уставленном ширмами зальце.
И с места Рервик сказал, сухо и мрачно, что согласен, но не видит, как высокие договаривающиеся стороны могут исключить возможность жульничества при выполнении взаимных обязательств.
— Что обеспечит безопасность Марьи в то время, когда я буду снимать фильм? Как могу я быть уверен, что ваши соратники не получат ее в качестве… — Рервик с трудом разлепил губы, — в качестве платы за преданность Цесариуму? И что, с другой стороны, может воспрепятствовать мне разоблачить всю эту затею, как только Марья окажется в безопасности? То есть когда фильм будет снят?
— И широко показан населению Леха, Земли, обеих Итаек, планет малого круга, старых провинций…
— Вот как?
— Именно. И тогда взаимными гарантиями послужат: гениальность Рервика — его картины неопровержимы и, конечно, то обстоятельство, что я всегда буду знать, где вы — Рервик и Лааксо — находитесь, а вы никогда не узнаете, где нахожусь я.
— В чем же взаимность гарантий?
— Вам, увы, придется положиться на мое слово. А разве у вас есть другой выход?
Именно в этот момент Рервик понял, что Болт никогда не отпустит Марью.
— Вас может это удивить, но выход есть.
— Какой же? — с искренним интересом спросил Болт.
— Оставить все как есть.
— Вы, надеюсь, не заблуждаетесь насчет моих действий?
— О, нет.
— Как в отношении вас, так и в отношении Марьи Лааксо?
Рервик кивнул.
— И понимаете, что начну я с дамы? Поделиться с вами своими фантазиями? Впрочем, что мои фантазии. На сей счет у меня есть помощники. Может быть, стоит пригласить их? Живописать, так сказать, подробности?
Андрис молчал.
— У нас будет масса времени. Мы будем поочередно уделять внимание вашей приятельнице и вам. Для работы с женщиной в моем распоряжении есть очень изобретательный молодой человек. Я познакомлю вас. Из прекрасной семьи. В лучшие времена служил в манипуле Верных.
— Какой-нибудь Варгес? — скривив губы, сказал Андрис.
— Рад, что вы о нем слышали. Делает честь вашей осведомленности, но и свидетельствует о его известности, согласитесь. Мы дадим вам насладиться сеансами с участием Марьи Лаахсо, Варгеса и, если понадобится, других действующих лиц. Потом мы предоставим даме возможность присутствовать на спектакле, где главную роль будете играть вы. В этом, должен вас предупредить, нам помогут люди из бригады уже знакомого вам Маленького Джоя. Знаете эту безвкусную манеру — называть малышами людей крупного телосложения. Очень услужливый, весьма компетентный работник.
Болт оживленно шагал по ковру, потирая ладони. Потом резко остановился перед Андрисом, вперив в него тяжелый взор темнокарих глаз.
— Думайте до завтра, Рервик. Потом будет поздно. Искусство требует жертв — ха-ха.
И ушел.
Элементарно, Ватсон, думал Рервик в своей камере. Почему меня не выпускают — даже днем, когда нет звезд? Убегу? Невероятно.
Узнаю местность? Что же это за местность, которую я, по их предположению, могу узнать? Земля скорее всего отпадает. Там не найти места для такого бункера. Если исключить Лех, с которого меня увез Стручок, остаются… Ох, много остается, дорогой Ватсон.
До чертовой матери. Выход один — бежать. С Марьей. И немедленно. Ожидание невыносимо.
Портос, сильны ли вы по-прежнему, мой друг? Вместо ответа Портос огляделся, подошел к топчану, приподнял его и мощным движением кисти оторвал металлическую ножку. Отлично, сказал д'Артаньян, вот и оружие. Он взял металлическую полосу из рук гиганта, слегка поправил иззубренный конец на каменном полу и спрятал под одеждой. Теперь, друг мой, неукоснительно следуйте моим советам, и, ручаюсь вам, утро мы встретим на свободе, вдали от мрачных стен Рюйеля. С этими словами гасконец подошел к двери и заколотил кулаками по доскам (извините, по орпелиту). Скрипнули петли, на пороге появился сумрачный амбал. «Любезный, — сказал д'Артаньян, — твоя госпожа разрешила мне обращаться к ней, если в том возникнет нужда. Передай — такая нужда возникла. Дело срочное. Ступай, да не забудь — срочное!» Амбал тяжело повернулся и закрыл дверь.
Потекли минуты. Наконец послышались шаги, возня с замком.
Портос, вы займитесь мужчиной, а я обслужу даму, распорядился д'Артаньян. Дальнейшее развитие событий, однако, принесло неожиданное осложнение. Дверь открылась. В проеме стояла Салима, закутанная в длинный черный плащ. Она шагнула через порог и захлопнула за собой дверь. Страж остался в коридоре. Портос нахмурился — он оказался не у дел — и растерянно взглянул на д'Артаньяна. Тот ответил ободряющим жестом. Ничего, дескать, мы успеем залучить телохранителя в камеру, и вы, мой друг, сможете продемонстрировать свою ловкость и мощь ваших мышц.
Салима вопросительно смотрела на Рервика.
— Э-э… — начал тот.
— Вы решились на что-нибудь?
— Э-э… Нет, то есть да. Разумеется. Я и просил вас прийти, имея в виду… Но прежде я хочу убедиться, что с Марьей Лааксо ничего не случилось.
Салима снисходительно улыбнулась. Похоже, крепость пала.
Отец прав: страх правит миром…
Впрочем, нет. Так не годится. Вернемся немного назад и вспомним получше.
Ожидание было невыносимым. Заключение в ненавистных стенах по-разному действовало на этих благородных людей. Портос, казалось, дремал, с тоской вспоминая о скудной утренней трапезе и ожидая более щедрую дневную. Д'Артаньян как тигр мерил шагами камеру, глухо рыча, когда взгляд его останавливался на закрытой двери. Однако под кажущимся безумием гасконца скрывалась напряженная работа мысли. Чувствуя волнение друга, Портос нарушил молчание: «Полно, д'Артаньян, не стоит так нервничать. Дайте мне сигнал, и мы выйдем отсюда невредимыми, как те трое храбрецов — Арамис, наверное, помнит их имена, — которые побывали в раскаленной печи и вышли оттуда как ни в чем не бывало».
«Вы имеете в виду Седраха, Мисаха и Авденаго?»
«Да, имена звучат похоже. Я и не знал, что вы такой ученый, д'Артаньян».
«Как же мы выйдем из плена?»
«Очень просто. Я выломаю дверь, убью это чахлое создание в войлочных тапочках, и мы выйдем на свежий воздух, без которого я страдаю изжогой, головокружением и разлитием черной желчи».
«А Марья, друг мой, вы забыли про мадемуазель Марью».
«Прихватим ее по дороге».
«Славный план, клянусь небом. Простой, без затей. Но вы подумали о том, куда мы выйдем?» «Какая разница? Вряд ли там будет хуже, чем здесь — учтите, д'Артаньян, я решительно недоволен здешним столом. У Болта отвратительный повар. В Пьерфоне я не стал держать бы такого и дня — выгнал бы, предварительно выпоров».
«Что же, Портос, вы меня убедили. Ваш план великолепен. Сильны ли вы по-прежнему, мой друг?» Портос с немым укором посмотрел на него. Именно в этот момент Салима снисходительно улыбнулась.
— Марья находится под моим покровительством. Ей ничего не угрожает, пока вы сами не ухудшите ее положения.
— Но я хочу хотя бы взглянуть на нее. Мне будет легче принять решение, если я увижу, что вы выполняете свои обязательства.
— Хорошо, — сказала Салима. — Идемте.
Ну же, подумал д'Артаньян, позови стража, дай работу Портосу.
Но Салима повернулась и направилась к выходу.
— Эй, — крикнул Рервик.
Женщина застыла, резко дернула головой. Д'Артаньян стоял в двух шагах с железной ножкой в руке. Держал он ее неловко, но в его глазах Салима прочла ярость.
— Молчите, — прошептал Андрис, приблизив рваный край железа к горлу Салимы. — И отойдите от двери.
Салима не двигалась.
— Ну. — Рервик слегка царапнул по коже. Показалась кровь.
— Идиот, — сказала Салима. — Тебе конец.
— Пока — начало. Главное для вас сейчас — не закричать. Мне терять нечего. Один громкий звук, и… — Он надавил на железную полоску. Кровь пошла сильнее.
— Чего вы хотите? — спросила Салима сдавленным шепотом.
«Я хочу работы», — сказал Портос д'Артаньяну. «Сейчас вы ее получите», — ответил д'Артаньян.
