Константин Бояндин - Книга Снов
— На мне аналогичный костюм, — пояснил Хорёк. — Если бы что случилось…
— Вот как, — улыбка Лас потускнела.
Хорёк встал.
— Теаренти, я был бы рад, если бы вы меня обняли в других обстоятельствах, но я не посмел бы даже намекнуть!
— Намёков и не нужно, — Лас встала. Трудно обнимать человека, который выше тебя на две головы. Но ей удалось.
— Я вам не мешаю? — Вейс поставила на стол новые порции. — Вы как хотите, а я ещё съем!
— Бабушки! — довольный голос Тесан. — Вы где? О, Стайен, добрый день! Ого, уже начали!! А нам что-нибудь оставили?
— Тесан! — укоризненно покачала головой Вейс. — Как не стыдно!
— Какой тут стыд! — Тесан подбежала, обняла няню, потом — бабушку. — Я после этого вашего медосмотра слона съесть готова! Вери! Ве-е-ери! Поторопись, а то я за себя не ручаюсь!
— Переодеться, вымыть руки и только потом за стол, — ледяным голосом распорядилась Вейс. — Марш!
Тесан испарилась, словно её и не было.
— Я прослежу, — Стайен поднялся и ушёл туда, где в глубине сада жарилось мясо.
* * *— Вейс, ты чего?
Лас присела перед ней на корточки. От съеденного и выпитого она захмелела — хотя ни капли спирта. Было очень хорошо, невообразимо хорошо. И вот — Вейс, мрачная как туча, вот-вот расплачется.
— Медвежонок! — прошептала Лас. — Ну что случилось? Стайен спас мне жизнь, там в машине. Тесан подбежала ко мне, потому что я стояла ближе. Перестань!
Вейс скользнула по ней взглядом и вновь уставилась куда-то в пространство.
Лас встала у неё за спиной, обняла, склонилась и медленно поцеловала в щёку. Вейс вздрогнула, прикрыла глаза.
— Мир?
Вес взяла её за руку, крепко сжала. Вытерла лицо полотенцем.
— Иди, помоги ему, — кивнула в сторону сада. — Мы с тобой потом поговорим, — и рассмеялась. — Мир, мир.
Бабушки, Неиверин 17, 1288 В.Д., 18:40
— Как вы могли подумать! — возмутилась Тесан. — Зачем мне так шутить? Зачем мне вас ссорить?
— Почему нас? — поинтересовалась Лас. — Почему именно меня и Вейс?
— Кроме вас, никто записок не получал, — пожала плечами Тесан. — Это первое, что приходит в голову! Что вам намекали друг на дружку!
— Я исследую, — Стайен кашлянул. — Посмотрим, что удастся найти. Итак, молодые люди, — он перевёл взгляд с Тесан на Эверана. — Вы хотели кое-чему научиться? Я собирался подкрутить кое-что в «Торнадо». Составите компанию?
— Конечно! — Тесан захлопала в ладоши. — Бабушки? Вы с нами?
— После такого обеда? Ну уж нет, мы погуляем по саду, выпьем чайку, — ответила Вейс. — У меня ни на что больше сил нет!
— У меня тоже, — Лас встретилась взглядом с Хорьком и тот едва заметно кивнул.
— Я так и думала! Но ночную прогулку я вам всё равно устрою! Не спрячетесь!
— Вот юла, — вздохнула Вейс, когда они с Лас остались одни. — Он молодец. Всё понял.
— Идём, — Лас указала в сторону беседки. — Чай я принесу. Идём, посидим.
* * *— Что случилось, Медвежонок? Что на тебя нашло?
— Я не знаю, — Вейс прикрыла глаза. — Там, в больнице, мне показалось, что тебя не стало. Не знаю, почему. Я поняла, что тебя уже нет. Я хотела побежать, узнать, что случилось, и…
Она прикрыла глаза.
— И заметила. Рядом со мной кто-то стоял. Я почуяла, увидела её тень. Это она, Лас. Она пришла туда, ко мне, и стояла. Мне было страшно, я боялась посмотреть, кто это. А потом я очнулась, мне сказали, что ты сейчас придёшь.
Лас молча прижала её к себе. Бедная Вейс. Наверное, это была одна из них. Хорошо, что ты не посмотрела в её лицо.
— Извини, — Вейс отстранилась. — Лас? С тобой в в порядке?
Лас замерла, глядя в одну точку, лицо её стало пустым.
— Лас! Лас, очнись!
Сорок три года назад
— Ты пришла за мной? — Лас сидела, держа кинжал в руках. Гроза не могла не прийти. Можно было сбить с толку остальных, но не её. Можно было не оборачиваться.
Одно движение. Всего одно движение кинжалом. Гроза может многое, но даже она не успеет.
— Нет, — Гроза закрыла за собой дверь. Замерла. Сделай она хоть шаг, случилось бы то движение. — Когда я прихожу провожать кого-то, у меня с собой фонарь.
Лас оглянулась. Гроза не стала принимать ничей облик, оставалась сама собой.
— Фонарь? Зачем? Стой где стоишь!
— Я устала, — Гроза потёрла лоб. — Можно сесть?
— На пол, — махнула рукой Лас. — Садись на пол. Не подходи! Что за фонарь? Зачем?
— Обычный фонарь. Чтобы освещать дорогу, — пояснила Гроза. — Там темно. И нельзя стоять на месте, чтобы привыкнуть к темноте.
— Тогда сходи за фонарём.
Гроза засмеялась. Невесело и устало.
— Нет, не пойду. Мне и так хорошо.
— Хочешь посмотреть? Тебе ведь это нравится? Повернуться к тебе лицом?
— Нет, — Гроза прикрыла глаза. — Никогда не нравилось. Знаешь, почему я не сошла от этого с ума? Потому что знала: это пройдёт. Взойдёт солнце, прогонит ночь, кошмары рассеются. Так и случилось.
— А потом снова придёт ночь и новые кошмары, — Лас почувствовала, как дрожат руки. Не дай ей себя заговорить. Она всё равно не поймёт.
— Лас, ты же помнишь, как её провожали? Помнишь? Вспомни, что ты там видела?
Лас припомнила. Сочувствие, но без боли. Печаль, но без надрыва. Скорбь, но без отчаяния. Были песни — но светлые. Ни рыданий, ни безнадёжности. Её просто проводили в дальний путь. И пожелали вернуться — когда и если захочет, когда придёт час.
— Вот именно, — Гроза поднялась на ноги. — Я не знаю, что ты сейчас чувствуешь. Наверное, я могла бы узнать, но не стану подслушивать. Я уйду, Ласточка, но я вернусь. С фонарём или без, решай сама. Я не перестану любить тебя в любом случае. И никто не перестанет, что бы ты ни сделала.
Едва дверь за ней затворилась, Лас упала на колени. Кинжал выпал из рук.
— Прости, — прошептала она, сама не понимая, к кому обращается. И упала в обморок — так ей показалось. А может, заснула — от чудовищного перенапряжения.
Гроза пришла через час. Без фонаря. Проводила Лас к остальным — и там тоже не было ничего тёмного — никто не плакал, не убивался. Просто на одном из портретов появилась чёрная рамка, а на одной из стен — белая полоса. Она ушла, но осталась. В этой комнате всегда ощущалось её присутствие — все последующие года.
…Где теперь эта комната? Где все? Моя вахта закончена, сказала Гроза в письме, которое передала Вессен. Завтра я покидаю вас. Мы с тобой последние — ты остаёшься на вахте. Не оплакивай меня. Мы все встретимся, я обещаю. Береги себя, Ласточка! Я не прощаюсь.
В её голосе не было ни печали, ни сожаления, ни скорби. Её просто призвали на последнюю службу. Когда-нибудь это должно было случиться.
Бабушки, Неиверин 17, 1288 В.Д., 19:30
— Досталось тебе, — Вейс крепко сжала плечо Лас и налила ей ещё чая. — Теперь я почти понимаю. И молчала! Ни словечка ведь не сказала!
Ничего не понимаю, подумала Лас. Её всё ещё била дрожь, но становилось лучше. Я что, всё это рассказала вслух?
— Что бы это изменило? — полюбопытствовала она.
— Ты всё-таки свинка! Всё! Всё бы изменило! Вот что, милочка: больше ты не будешь одна. Ни днём, ни ночью!
— А это прилично? — не удержалась Лас.
— Да чихать я хотела! Ты поняла, о чём я, не притворяйся. Всем когда-то нужно одиночество, но надо же и меру знать!
— Вейс, — Лас прикрыла глаза. Слабость накатила и прошла. — Не оставляй меня.
— Размечталась! — Вейс подбоченилась. — Ни я, ни внуки. Ни все остальные. Я тебя из-под земли достану, если что! Всё, вставай. Мы выпьем сегодня за тех, кто ушёл, и споём для них. Всё, как надо. Но жить ты будешь с живыми.
* * *— Бабушки! — Тесан восторженно хлопнула в ладоши. — Всё-таки пришли! А мы уже почти закончили!
— Нам захотелось прокатиться, — пояснила Вейс. — До ближайшего злачного места. Кто нас отвезёт?
— Бабушка! — Тесан была потрясена. — Ты серьёзно?!
— Ещё как! Мы будем веселиться до утра. Ну, кто о нас позаботится?
— Я, — ответили Тесан и Эверан хором. Рассмеялись. — Стайен, вы с нами? — поинтересовалась Тесан.
— С удовольствием, — и Хорёк надел шляпу. — Завтра мне уже на работу, и надо как следует развлечься.
Бабушки, внуки и Хорёк, Неиверин 18, 1288 В.Д., 4:30
— Ну вы даёте, — в очередной раз заметила Тесан, помогая бабушкам выбраться из машины. — Такое никто не забудет!
— Это точно, — Хорёк был единственным, кто оставался трезвым. Выпил, казалось, больше всех, а трезв как стекло. — Теаренти, вам помочь?
— Нет, вдвоём мы как-нибудь справимся, — заплетающимся языком возразила Вейс. — К тому же, это ужасно неприлично! Лас, фу…. ты меня напоила! Как не стыдно!
— Простите, — у Лас язык не заплетался, но видно было — и она перебрала. — Простите нам это, Стайен. Вы чудо. Я бы вас ещё раз обняла, но она меня убьёт!
